Эмэ Бээкман - Возможность выбора
Неизменно радостное настроение Бритты вызывало у Орви недоумение. В особенности когда она замечала, что старик отец, ради которого Бритта оставила свою городскую квартиру, душевнобольной.
— Я самый зажиточный человек во всей волости, — хихикая, говорил старичок и похлопывал себя по груди, когда Орви принималась разглядывать груду камней, поросших крапивой.
Старик без конца рассказывал о своем невиданном богатстве. Он словно и не замечал тихого хуторского дворика — вместо этого в поле его зрения были мощные молотилки, не покладая рук работали рослые батраки, за капустными грядками пышно зеленели хлеба, хотя в действительности там рос можжевельник. Когда отец Бритты, поднеся руку к глазам, смотрел на море, он видел свой рыболовецкий флот, многочисленный и великолепный, под стать старинной армаде.
Иной раз он вспоминал о каком-то золоте, принадлежавшем некоему капитану, которое надо вырыть из-под фундамента. Порой он просто бродил вокруг дома, стучал палкой по звонким бревнам сруба и искал спрятанные там сокровища.
Если случалось, что дятел начинал долбить сосну с высохшей верхушкой, старик приходил в бешенство. Зрение у него было неважное, он не различал птицы, но его душу грызло подозрение, что кто-то в поисках сокровища ломает стены построек. Он взволнованно бегал вокруг, держа наготове палку, и грозился все сжечь.
Когда окружающим не удавалось утихомирить старика, словно из-под земли появлялась улыбающаяся Бритта и уводила его в комнату. Упирающийся старик сразу становился покорным, как только Бритта напоминала ему о главном сокровище, которое можно уберечь от разбойников, только лежа в постели.
Орви казалось, что от Бритты исходит какая-то удивительная сила. Однако сама Бритта была не столь уверена в своих незаурядных способностях — коробок со спичками в этом открытом и гостеприимном доме всегда был спрятан.
Возможно, Бритта и могла жить, не сетуя, что воспринимала старика как море, — силы, действующие в природе, ведь тоже лишены разума, а поступки старика не были ни злостными, ни преднамеренными.
Орви, беря пример с Бритты, ни разу не пожаловалась ей на свою жизнь. Не годилось ныть — Бритта была в гораздо худшем положении и ничего, справлялась. Хотя они и не изливали друг другу душу, тем не менее Орви в ту пору считала Бритту своим самым близким другом. Бритта вселяла в Орви покой и уверенность. Достаточно было Орви взглянуть на Бритту, как ее мрачное настроение сразу же улетучивалось. В те дни, что Орви проводила у Бритты, она забывала о всех своих неприятностях — даже Паула растворялась где-то в небытии. Вечно действующая на нервы корзина с картофелем возле дверей Паулы, змеиный клубок предрассудков под потолком их квартиры — все это вызывало здесь лишь смех. Стыдно было даже вспоминать о подобных вещах.
У Орви созрело решение: ей хотелось как можно чаще бывать в обществе Бритты. Рабочая неделя казалась угнетающе длинной — Орви нервничала, не в силах дождаться момента, когда красный БМВ, миновав кучу камней, снова завернет на тщательно ухоженный двор Бриттиного дома. Увидев, что Бритта бежит навстречу, Орви выпрыгивала из еще катящейся машины. По пятам хозяйки следовал пес, да и кот, гордо подняв хвост, шел поглядеть на гостей.
Но нельзя же было без конца пользоваться гостеприимством Бритты.
Орви обдумывала положение и решила — надо приобрести дачу где-то поблизости от Бритты.
39Теперь было о чем помечтать.
Орви бродила по окрестностям дома Бритты в поисках подходящего места для своей будущей дачи. Для нее, выросшей в городе, эти походы были своеобразным открытием мира. Она запоминала каждое дерево, каждый куст и камень; даже полусгнивший пень обретал новое содержание: как он впишется в окрестности ее будущей дачи?
Выбрать подходящее место было не так-то просто. Где было слишком ветрено, где высокие деревья заслоняли послеобеденное солнце, а один прямо-таки великолепный участок загромождали огромные валуны.
В то время Орви не имела ни малейшего представления о строительстве, однако она сообразила, что очистить площадку от валунов обойдется дороже, чем построить целый дом.
Орви старалась тщательно все продумать. Разумеется, место, где будет стоять ее будущий дом, должно быть красивым. Хорошо, если бы поблизости росли сосны. Орви предпочла бы приземистые. Под окнами мог бы быть можжевельник, а у крыльца — большие камни. Орви представляла, как, вернувшись с купанья, разложит на раскаленном от солнца валуне свой купальник. Грунт должен быть мягким, чтобы легче было рыть котлован под фундамент. И Орви загрустила, — может быть, это вообще черта ее характера — обращать больше внимания на здание, чем на прочность фундамента? Каждому свое. Признавшись самой себе в легкомыслии, Орви тем не менее продолжала бродить вокруг с длинным железным щупом в руках. Она проверяла, не скрываются ли под ровной поверхностью камни.
Главное, чтобы дом стоял как можно ближе к морю.
Орви переполняли всевозможные идеи и сомнения, и от этого по вечерам ее одолевала бессонница.
Поначалу Орви никому не рассказывала о своей мечте.
Прежде чем выступить с вполне реальной программой, она хотела взвесить все «за» и «против». Как и всякий человек, Орви мечтала хоть о небольшом, но признании — пусть все восхищаются ее проницательностью и предусмотрительностью.
Орви продолжала настойчиво искать подходящее место.
В конце концов, перебрав все возможные варианты, она остановилась на двух участках, расположенных вблизи от дома Бритты. Довольная улыбка осветила ее лицо, когда она представила, как бежит босиком к Бритте и Алару и окликает их у ворот; «Эй, соседи, идите пить кофе!»
После бесконечных споров, которые Орви вела сама с собой, было принято окончательное решение. Сразу отлегло от сердца. Какое счастье, когда трудные сомнения остаются позади! В самом деле, место было отличное. Пригорок, поросший соснами, защищал от резких северных ветров, послеобеденное солнце опаляло кусты можжевельника, при сильном ветре между ними, словно какие-то неведомые зверьки, резвились маленькие темные тени. Возле будущего крыльца лежали два валуна, ледниковый период очень удачно расположил их — один повыше, другой пониже.
Орви влюбилась в свой участок. Ей казалось, что этот лоскут земли у моря всю жизнь ждал ее. И не потому ли кусты можжевельника высовывались из-за камней, чтобы спросить друг у друга: когда же придет наша Орви?
Орви то и дело бегала взглянуть на свой клочок земли и по ступеням, созданным природой, поднималась в несуществующее здание. Просто поразительно, как много обликов у этого места. По утрам, когда солнце освещало кроны деревьев, камни казались обессилевшими, словно это были отдыхающие животные. К полудню валуны как бы поднимались из земли. Закат раскидывал яркие блики, и тогда камни принимали зловещий вид. Казалось, глыбы напрягались, чтобы в подходящую минуту оторваться от земли и подпрыгнуть вверх.
Радость открытия превращала Орви в ребенка. Она провела на песке линии, обозначавшие контуры будущего дома, и покрыла их белыми камушками. Собирая гальку, Орви напевала.
Постороннему человеку ее пение могло показаться странным: не закончив одной песни, она с половины куплета начинала другую.
Так как Орви и Маркус приезжали на взморье в основном отдохнуть, то каждый проводил свое время, как ему нравилось. Поэтому никто не обращал внимания на бурную деятельность Орви. Маркус и Алар без конца возились с машинами. То они копались в моторе красного БМВ, а когда эта повозка им надоедала, они принимались за драндулет Алара, правда, не такой старый, как машина Маркуса, но тоже повидавший виды. Хлопотам Бритты, этого доброго домашнего духа, не было ни конца ни края. Свободного времени у нее хватало лишь на то, чтобы искупаться на закате. Она тоже ходила на пляж одна, и никто ей не мешал.
Старались не тревожить и выжившего из ума старика. Пусть топчет крапиву за домом и стучит палкой по бревенчатым стенам. Бритта полагала, что это даже хорошо, по крайней мере, крысам некогда будет обзаводиться потомством.
Как-то утром, когда с суши дул пронизывающий ветер, Орви взяла под мышку одеяло и отправилась к месту своего будущего дома. В этот день она решила испробовать, как в нем будет житься. Когда она шла к своему воздушному замку, ей хотелось смеяться. Если бы человек не был наделен даром воображения, рухнули бы в воду строящиеся мосты и опрокинулись бы башни. Орви не хотелось, чтобы предпринятое ею дело пошло насмарку.
Орви набрала целую охапку сухих водорослей, завернулась в одеяло и легла в воображаемой спальне, обозначенной белыми камушками.
Море шумело, навевая дремоту.
Орви не могла нарадоваться, что выбрала такое место. В последнее время ей плохо спалось в квартире Паулы. Нередко она просыпалась под утро с бьющимся сердцем и прислушивалась. Ей почему-то мерещилось, что Паула чиркает на кухне спичками, замышляя что-то недоброе. Проснувшись окончательно, Орви поняла, что испуг ее вызван отцом Бритты, все время стремившимся разжечь пожар. Но странное дело — здесь, у Бритты, всякие страхи исчезали. Спокойствие хозяйки их как рукой снимало.
