Владимир Качан - Юность Бабы-Яги
Надо ли говорить, что такими звонками и многократными повторами одного и того же: как и что поела, думаешь ли обо мне и если думаешь, то что?, и щенячьим своим восторгом, и утомительной любовью без границ, без конца и без края – он успел Вете порядочно надоесть уже в Москве. «Мама родная, – думала Вета не без тревоги, – что же будет там? Он же мне покоя не даст». «Но стратегическая цель, но генеральный план все же требуют некоторых, не слишком обременительных жертв, – снова включался разум. – Вот приедешь, вот разведется (а куда он теперь денется!), вот состоится с ним официальный брак, тогда и посмотрим. А сейчас что, сейчас терпи и будь милой и ласковой – и кашку терпи, и какой на тебе прозрачный лифчик тоже, уж будь добра, описывай так, чтоб он дрожал».
И наконец – ура! – приглашение на мамин адрес, то есть, на адрес прописки – пришло! Дальнейшие формальности – новый загранпаспорт, другие документы, виза, анкета, билет, – были уже пустяками. Чтобы не было вопросов о прошлом визите и просроченной визе (а вдруг!), приглашение на всякий случай было послано из сопредельной Швейцарии, от хороших знакомых Марио. А по шенгенской визе можно было жить хоть там, хоть в Бельгии, хоть в Италии – где хочешь можно жить. Да к тому же то самое официальное лицо в Шереметьево сделало тогда все как надо. То есть, прежняя виза была закрыта. Просроченная она или там, не просроченная – не важно, можно закрыть и задним числом, будто она вернулась в Москву, когда нужно было – в срок. Можно в том случае, конечно, если официальное лицо заинтересовано и удовлетворено. Мы можем только догадываться, каким образом лицо было удовлетворено, но надо полагать, одними долларами тот вопрос решить было проблематично. А что Вета так, как только она умела, официальному лицу сильно понравилась – тут и сомневаться нечего. После того он ведь звонил несколько раз, телефон мамы Вета ему оставила: парень не должен был предпринимать ничего плохого до возвращения Веты в Бельгию. Поэтому после нескольких безуспешных звонков он один раз попал не на маму, которая уже устала ему отвечать, что дочери нет дома, а именно на Виолетту и ей, хочешь – не хочешь, пришлось с ним встретиться. Встретиться хорошо, по полной программе, интимно, на его квартире и более того, пообещать ему долгие отношения и сердечную привязанность.
Ничего непривычного в поведении нашей героини для нас нет, не правда ли? Если для достижения цели нужно было обольщение, Вета не останавливалась ни перед чем и переступала через мужчин, как через ступеньки лестницы, по которой она к этой цели шла. А как там зовут очередную ступеньку, остался ли на ней мокрый след от ее кроссовок, – знать об этом совершенно не обязательно. Лестничные площадки типа Саши Велихова или Гамлета, она еще помнила, но постепенно и они стирались из ее памяти. Там, наверху, на последнем этаже ее ждала наилучшая площадка, точнее – целый пент-хаус. Поэтому новая виза с помощью доблестного пограничника, – благосклонно закрывшего старую, – была получена легко. Хорошо еще, мужик был не противный, красивый даже… А дальше – с глаз долой, из сердца вон (это так, к слову, поскольку он к Ветиному сердцу и близко не подошел).
Короткие сборы, прощальный поцелуй маме с обещанием завтра же позвонить, прощальный поцелуй официальному лицу с обещанием аналогичным, перелет в уютный город Женеву, и, наконец, Марио в аэропорту с огромным букетом роз и всеобъемлющим счастьем на лице. Все! Вернулась!
В Бельгии ее ждала новая квартира, возможность покупать, что хочется, ее любимый двухместный «мерседес», на котором она могла теперь свободно перемещаться по городу и по городам, а главное – свобода и легальное положение. Положение теперь надлежало упрочить еще больше, нужно было теперь женить Марио на себе и получить бельгийское гражданство.
И развод Марио все-таки состоялся. Правда, не сразу, с трудностями, но все же состоялся. Уже через неделю после приезда Веты он (как и все другие слепые влюбленные в его положении) ошибочно решил, что без Виолетты он жить не может. Хотя, в действительности – строго наоборот, – это с ней он жить не может. Не сможет, но пока об этом не знает. Но решил, значит, решил и, стало быть, решительно признался жене, что у него есть другая, и что он хочет развода. Жена восприняла, как ни странно, это известие спокойно. Когда с ней практически не живут, а все время где-то пропадают, – надо готовиться к худшему. Она была готова. И тем не менее развода Марио не давала, несмотря на то, что ей и детям он оставлял все. А в том случае, если жена развода не дает, по их законам в конечном итоге все же разведут, но только через 3 года.
Женой была добропорядочная женщина немецкого происхождения, с которой Марио некогда познакомился в немецкоговорящей части Швейцарии. По злой иронии судьбы ее звали в рифму с нашей героиней – Генриеттой. Но Марио ради краткости и шутливости называл ее Генри. Тогда, давно, до рождения троих детей, она была очень хорошенькой, такая типичная немецкая фрау из рекламы про сосиски и пиво. Да и сейчас она была совсем ничего. Она нигде не работала, целиком посвятив себя семье, что при положении Марио было вполне естественно. И в семье, в ее незыблемости был весь смысл ее жизни. Оставлять такую женщину, да еще с тремя детьми – нехорошо, но, как известно, пламенная любовь сметает все на своем пути, оставляя позади себя пепелища домашних очагов, разоренные семейные гнезда и свалки бывших в употреблении моральных принципов. Пламенная любовь непобедима, пока сама не исчерпает свою энергию. Генриетта и надеялась, что исчерпает, а пока она с разводом подождет. Любовь, знаете ли любовью, а семья – семьей. Или, по неприятной поговорке: «суп – отдельно, а мухи – отдельно». Что в данном случае суп, а что мухи, она знала твердо. Однако, когда по прошествии полугода ничего не изменилось, а Марио почти совсем перестал бывать дома, Генриетта призадумалась. Нельзя же сохранить то, чего нет. А ей действительно стало казаться, что уже ничего нет, более того, в нем появилось другое – враждебность, почти ненависть за то, что она не дает развода. Только раздражение видела она, когда Марио приходил навещать детей. Когда однажды она попыталась обнять его при встрече и тем самым сделать хотя бы крохотный шаг к примирению, – Марио шарахнулся от нее с такой гримасой отвращения на лице, будто к нему приблизилась годами не мывшаяся прокаженная. Вот после этого Генриетта и решила, что терять больше нечего и согласилась на развод.
«Сбылась мечта идиота», – так и захотелось подытожить усилия Марио в этой области, а почему так грубо – «идиота» – об этом чуть ниже. Но буквально «чуть». Позволим себе пару каламбуров по этому случаю. Брак нашей героини с Марио оказался именно браком. Как хорошо, что в русском языке есть двоякое значение слова «брак». Во втором значении – это все, что испорчено при изготовлении. Так оно, собственно, и получилось. Брак был злоключен. И брак этого брака обнаружился буквально через несколько месяцев после эксплуатации. Хотя на старте все выглядело красиво: и свадебная церемония с фейерверками, и шикарный ресторан с друзьями и – сюрприз для Виолетты – новый, заранее купленный Марио дом в зеленом пригороде Антверпена, естественно – с бассейном, садом и прислугой. Дом – неправильно! Вилла! Как раз то, о чем грезила Вета, развлекая в баре всяких остолопов. «Тут и сказке конец», можно было бы предположить. Ах, если бы конец! Не такова Виолетта, чтобы удовлетвориться одной виллой и прочным семейным положением. Нет, аппетиты у девушки другие, а амбиций – еще больше. Быть просто женой, как была Генриетта, это не про нее. Деловые качества стала проявлять Вета и весьма активно.
У ее мамы были родственники на Украине, немало там было родственников и даже родная сестра. Вот на имя сестры в Киеве и племянницы в Одессе и были оформлены магазины фирмы «Пионер», которые действительно явились пионерами продаж подобной техники на Украине. Почему через родственников? Не вдаваясь в подробности нового бизнеса Марио, не вникая, так сказать, в схему (тем более, что автор в таких схемах разбирается примерно так же, как в квантовой механике или нюансах языка суахили) обнародуем только конечный результат. С помощью Веты Марио таким образом наладил безналоговую торговлю с Украиной. Все было сделано быстро и в атакующем стиле. Несколько разведывательных телефонных звонков, затем Марио слетал в Киев, буквально на три дня, вместе с Виолеттой, разумеется (он тогда не мог с ней расстаться ни на минуту), и на столько же дней в Одессу. Вложены были немалые средства и в обустройство магазинов, и в рекламу, но и получил Марио гораздо больше, чем предполагал. Прибыль, полученная фирмой «Пионер» в результате украинского десанта, была впечатляющей, особенно в первый год. Успех этой сделки был значительно крупнее, чем все предыдущие успехи Марио в «пионерском» бизнесе. Фирма оценила его успех по справедливости, и Марио был введен в совет директоров. Он ликовал: ему досталась не только непревзойденная в постели красавица, но и(что совершенно неожиданно) – потрясающая помощница в его делах. О таком повороте он даже и не мечтал.
