Джон О'Хара - Жажда жить
— С каких это пор Грейс Тейт заделалась леди Благодетельницей, которая угощает своих работников содовой? Куда, кстати, ходили? Наверняка в «Йессл».
— Угадала.
— Так она только там ее и пьет. И что же, она каждый день вас приглашает?
— Нет, не каждый. Вчера поздно вечером она зашла в редакцию с одним малым из Ливана и стариком Партриджем и поделилась кое-какими мыслями, ну а я в шутку предложил ей премиальные…
— Отличный ход, ничего не скажешь. Ты награждаешь Грейс Тейт премиальными. А она, стало быть, зашла за деньгами и потратила их на угощение.
— Вот именно.
— Очень мило с ее стороны.
— Слушай, а что в этом дурного? Если бы миссис Тейт не зашла за премией, за своим, как она выразилась, первым в жизни заработком, я бы решил, что она слишком большая шишка, чтобы беспокоиться из-за какой-то жалкой пятерки. Но она пришла, там оказались люди, в том числе и я, — и она пригласила их в кафе. Так что из этого?
— Тоже, говоришь, оказался? И долго вы пробыли вместе?
— Слушай, она посоветовала мне насчет машины. Только это и имеет значение, так что оставь свой сарказм при себе. Она сделала мне большое одолжение, а если кто-нибудь оказывает мне услугу, с чего бы мне воротить нос и посылать человека куда подальше?
— А с чего бы именно ей и именно тебе оказывать услугу? Вот что хотелось бы знать. Начала она с одолжений Роджеру Бэннону. Но у Роджера Бэннона не было жены и двоих детей. Насколько я наслышана, она немало одолжений ему сделала.
— Хорошо, твоя взяла, мы не пили содовой, мы весь день провели в постели, — бросил Холлистер.
— Ничего подобного. Уж я-то вижу. Но весь город знает, что у нее было с Роджером Бэнноном, так что держись-ка ты от этой женщины подальше. Мне она почему-то одолжений не делает, да и детям тоже.
— По ее словам, Броку и Кэмпиону не нравится, что я езжу на машине, принадлежащей городу, это бросает тень на газету и на меня лично.
— Хорошо, а мне остается лишь надеяться, что она всегда будет так же заботиться о твоем добром имени.
— Господи, ну и ревнивица же ты.
— Может быть, только не в том смысле, в каком ты думаешь. Я защищаю своего мужа и детей. Она спала с Роджером, ну и на здоровье, а когда надоело, дала отставку, и тоже на здоровье. Хотя, может, это он дал ей отставку. Но ты — другое дело.
— Конечно, другое.
— Конечно, другое, конечно, другое. Это уж точно. Стоит мне только посмотреть на другого мужчину, как ты готов в бифштекс его превратить. Пока тебя не было, я даже не танцевала ни с кем. Ну так будь любезен, поступай, как я. Никаких содовых в «Йессле» с миссис Сидни Тейт. Кстати, как ты ее называешь? Грейс?
— Нет, мы называем друг друга малышом и малышкой.
Из столовой донесся голос Нэнси: «Я ухожу, мэм».
— Ладно, Нэнси, покойной ночи.
— Помолись за меня, Нэнси. Я ведь такой закоренелый грешник, — негромко, так чтобы не услышала Нэнси, но услышала его жена, проговорил Холлистер.
— Ах ты!.. — Вскочив на ноги, она бросилась было мимо, но он успел схватить ее за руку и усадить к себе на колени. — Прекрати!
— Как это прекрати? Да ни за что.
— Убери руки отсюда!
— Отсюда — это откуда?
— Люди же могут увидеть. Хватит, Джек, отпусти, больно. У меня лифчик слишком тесный.
— Ладно. Так откуда, говоришь, руки убрать? Как ты это называешь?
— А ну как кто-нибудь выйдет на террасу и все увидит?
— Если человек порядочный, повернется и уйдет.
— И дети еще не спят. И что-то я не слышала, как Нэнси закрывает дверь в кухню. Ну вот! Кто-то там есть! У входа!
Действительно, не успела она закончить, как на крыльце послышались шаги, и дверь в дом отворилась без стука. На пороге стояли Чарли Джей и его жена Луиза.
— Смотри-ка, у мужа на коленях, — прокомментировал Чарли. — В Массачусетсе это считается преступлением.
— Только по воскресеньям. — Холлистер встал. — Привет, Луиза.
— Привет, Эмми, — сказал Чарли.
— Привет, Чарли. Я ведь еще не поздравила тебя с избранием. Поздравляю.
— Спасибо. Мы не помешали?
— Судя по тому, как выглядит платье Эмми, еще как помешали, — заметила Луиза. — Смотри-ка, краснеет.
— Тогда, пожалуй, нам лучше уйти, — сказал Чарли. — Скажите только, когда нам можно вернуться?
— Чарли! — укоризненно покачала головой Эмми.
— Ладно, снимайте пальто и присаживайтесь, — предложил Холлистер. — Выпьете чего-нибудь? У нас там в холодильнике пиво есть.
— Ничего подобного, — отрезала Эмми. — А вот как насчет кофе или…
— Мы только что пообедали, — сказал Чарли, — так что не беспокойся.
— А вот мне пить хочется, — возразила Луиза. — Мы ветчину ели, а после ветчины всегда жажда одолевает. Так что стакан воды, если можно. Сама налью.
— Нет уж, лучше я. Только перевернешь все в холодильнике. Кому-нибудь еще воды?
— Ты как, Чарли? Я выпью, пожалуй, — сказал Холлистер.
— Стало быть, всем воды, — заключила Луиза. — Пошли. — Сестры вышли из гостиной, а Чарли с Холлистером опустились в кресла.
— Ну что, ты вроде добился чего хотел, — сказал Холлистер.
— Похоже на то. У меня на один голос больше, чем у Уолтауэра. Да и черт с ним. Для меня главное, чтобы можно было сказать: я набрал голосов больше. Меня эти гады из Саутсайда срезали. Ну да ничего, подождем, пока им понадобится улицы асфальтировать да канализацию прокладывать.
— Даже и не знаю, Чарли, — покачал головой Холлистер.
— Чего ты не знаешь? Ты прекрасно знаешь, что они не голосовали, а ведь если бы те, кто говорил, что непременно пойдет на избирательный участок, действительно пришли, мне и волноваться было бы не о чем, в одну калитку Уолтауэра бы заделал. А так они срезали меня. Попросту надули.
— Но ведь и против тебя они не голосовали, — рассудительно заметил Холлистер.
— А какая разница? Самое противное — то, что я знаю этих ублюдков, я сам добывал их голоса для Уолтауэра. И случалось, этих голосов было больше, чем за меня. Факт! Можешь себе представить?
— Попробуй посмотреть с другой стороны: это рабочий квартал, потом, забастовка сталелитейщиков, угольщиков… и если бы поддержка «Часового» не была такой мощной, может, и результаты в Саутсайде были получше.
— Да, двое или трое парней мне уже говорили что-то в этом роде.
— Это тот редкий случай, когда я согласен с твоими парнями.
— Ну зачем так говорить, Джек? Теперь, когда я стал мэром, для тебя, да и для газеты, можно будет многое сделать, ты еще поблагодаришь меня.
— Как бы не так. Только сегодня мне дали понять, что я едва на улицу не вылетел из-за машины.
— Откуда не вылетел, из газеты?
— Откуда ж еще?
— В таком случае от кого бы ты это ни услышал, это дикость. С чего бы Броку Колдуэллу…
— Вот именно. Брок Колдуэлл. Твой приятель. До меня дошло, что он собирается меня уволить, он и Кэмпион. А все дело в этой чертовой машине — мол, бросает тень на газету. Между прочим, с тобой у него на эту тему разговора не было?
— Откуда сведения?
— Из весьма надежного источника.
— Но если так, то почему же «Часовой» поддерживал меня? Нет, Джек, что-то не склеивается. Твой надежный источник на самом деле совсем ненадежен.
— Ошибаешься. Мне это сказал человек, которому Брок доверяет.
— Брок не доверяет никому. Уж я-то знаю. Когда-то доверял мне, но теперь — никому.
— Доверяет, доверяет, поверь мне на слово. Но оставим это. Есть кое-что, чего ты не понимаешь и о чем тебе стоит поразмышлять на досуге: «Часовой» поддерживал тебя, потому что ты — правильный кандидат, а «Часовой» всегда поддерживает правильных кандидатов. Но на это можно взглянуть иначе: тебе помогали, не беря на себя никакой ответственности. Если вляпаешься в дерьмо, про тебя мигом забудут. Именно поэтому этой публике не понравилось, что я езжу на машине, принадлежащей городу. Я работаю в газете, и люди могут подумать, что газета замешана в каких-то грязных делишках. Понимаешь?
— Кажется, да.
— Человека, у которого неприятности, еще никогда не поддерживали. Отец давно мне это говорил. В общем-то он всегда придерживался этого мнения. Никогда никого не защищать. И никогда не оказываться в положении, вынуждающем защищать кого-то, чтобы защитить себя. Надо бы мне это знать, да, собственно, я и знал, всегда знал, только к себе не примерил это правило в случае с машиной. В общем, сегодня вечером я поехал в городской гараж и сказал механику, что машина мне больше не нужна.
— Ну, вопрос с машиной можно по-разному решить.
— Ну да. Например, купить.
— Конечно, это лучше всего, лишь бы деньги были, — согласился Чарли. — Слушай, может, поделишься, откуда тебе это стало известно? Вообще неплохо бы знать, кому Брок доверяет, вдруг пригодится. Это член клуба?
