Таня Валько - Арабская жена
Ахмед подает ей свой носовой платок.
— Все мои чувства — в тебе, и сейчас я чувствую себя так, словно меня предали. — Она закрывает лицо ладонями и громко голосит.
Марыся, которая не понимает, что происходит, кривит рот и, кажется, вот-вот разразится плачем. Тупо смотрю перед собой. В голове пустота, лишь сердцем признаю, что мать права.
— Мама, мы отдалились друг от друга, — говорю я тихо, сворачиваюсь клубочком, кладу голову ей на колени и даже не понимаю, когда из моих глаз начинают литься слезы.
Для маленького чуткого сердечка Марыси это уже слишком, и она начинает громко плакать, прижимаясь то к бабушке, то к маме.
— Ну нет, мои женщины… — Ахмед не знает, что все это может значить. Стоит, как малый ребенок, с распростертыми руками, а мы втроем хором воем.
— Salam alejkum.
В этот момент в комнату входит вся наша ближайшая арабская родня. Все стоят как вкопанные. Мать, Марыся и я как по команде поднимаем головы и душим судорожные всхлипывания. Смотрим друг на друга и взрываемся смехом, но не можем остановиться и снова заливаемся слезами, на этот раз от сумасшедшего веселья.
— Я с ума сойду! — Ахмед хватается за голову и присоединяется к нам с диким хихиканьем. — Это такой польский обычай, — объясняет он своей остолбеневшей семейке. — На удачу, mabruk.
— А-а-а-а, mabruk, mabruk, — говорят они несколько успокоенные, хотя продолжают смотреть на нас как на сумасшедших.
— И когда у нас будет слет рода Салими? — спрашиваю я, входя в кухню в широкой ночной рубашке, скрывающей отяжелевшую от молока грудь.
— Отдохнула немного, доченька? — Мать целует меня в знак приветствия.
— Да. Меня разбудил запах кофе. Когда уже мне можно будет пить кофе? — вздыхаю я жалобно.
— Если хочешь, чтобы Даруня не сомкнула глаз даже на пять минут, можешь уже сейчас, — со смехом отвечает мать, укачивая нашу малютку, которая лежит в коляске.
— Тогда еще немного подожду. Как-нибудь переживу.
— Мамуся, посмотри, у меня тоже есть малыш. — Марыся тянет меня за руку и показывает свою новую колясочку с куклой внутри.
— Прекрасно, я рада.
— Скорей всего придут в пятницу, — говорит Ахмед, отвечая на мой предыдущий вопрос. Он приветливо смотрит на меня поверх кружки дымящегося, черного как смола нектара.
— Надеюсь, не в эту? — спрашиваю с испугом.
— Почему бы и нет? У нас еще два дня.
— Ахмед, но ведь я хотела принять их как положено. Нужно приготовить много еды.
— Да, Дося права. После того как они нас приняли, мы не можем сплоховать. — Мать вспомнила свое первое обжорство. — Хочу, чтобы они вышли отсюда наевшимися до отвала и у них болели животы.
— Не травите их, ладно? — Ахмед смеется, понимая, что две бабы в доме — это не одна. — Видите ли, я здесь в меньшинстве, вообще не могу с вами спорить.
— Разумеется, даже псина, что к нам приблудилась, и та сучка, — гогочет мать, развеселившись. — Бедненький. — И она гладит его по голове.
— Сегодня вечером все привезу. Мужское слово решающее. Джойси через день уберет и помоет холодильники, чтобы все поместилось.
— Oкей, — говорю я, видя, что спорить не о чем. — Знаешь, по крайней мере, что купить?
— Пришли мне список по электронке, у тебя есть время до четырех. Снова появлюсь на фирме позднее и выйду раньше. Если так буду работать, то до смерти останемся здесь.
— Нет! — кричим мы с мамой.
— Что, уже не нравится тут? — обращается он ко мне с ухмылкой.
— Тут чудесно, это самое прекрасное и счастливое место под солнцем, — говорю я, — но сейчас ситуация изменилась. У нас малютка, с которой безопаснее находиться в городе и иметь под рукой доктора и аптеку.
— Конечно, понимаю. Но зато здесь свежий воздух, тишина и покой.
— Хорошо для уикенда, когда есть ты и автомобиль. Но мы постоянно оторваны от мира. Даже когда не хватает масла, сахара или я забыла купить прокладки, приходится ждать до вечера, пока ты не привезешь их.
— По крайней мере, последние девять месяцев они тебе были не нужны, — подкалывает он меня и медленно собирается на работу. — Остался бы с вами, не хочется мне ехать.
— Ты не должен, это ведь твоя фирма. Организуй работу и радуйся жизни и маленькой доченькой, — говорю я радостно, надеясь провести день вместе.
— Не искушай, женщина! — Он целует меня на прощание. — От хозяйского глаза и конь добреет. Без шефа даже наилучший работник ходит как в потемках, слоняясь по углам. Bye!
Мы с мамой стали составлять меню.
— Разумеется, мы должны приготовить что-нибудь польское, — серьезно говорит мать.
— Я всегда готовлю польскую еду, может, чуть-чуть она напоминает арабскую, чтобы им было вкусно, — хвастаюсь я.
— Ну и что?
— Едят, аж за ушами трещит.
Мы взрываемся смехом.
В пятницу до обеда мы закончили все приготовления.
Помощь матери оказалась неоценимой. Как же легко и спокойно можно приготовить еду на двадцать человек, если есть желание, хорошее настроение и взаимопонимание!
Даже Ахмед сидит с нами в кухне: вызвался чистить овощи. Джойси смотрит на него с радостью: она впервые видит хозяина дома за таким занятием.
— Что вы смеетесь? — говорит он с сосредоточенным лицом. — Я ведь не идиот, чтобы сидеть в одиночестве в зале, когда здесь так весело.
Вместе с Марысей, которая ему помогает, они почистили два килограмма картошки, а потом быстренько идут за следующим ящиком.
Радуются, как дети.
— Большую часть стола мы должны оставить под еду, которую привезут гости, — сообщаю я матери, чтобы снова не допустить промашки.
— Как это, ведь мы столько приготовили, на всех хватит! — Она сразу начинает возмущаться.
— Здесь такой обычай. По крайней мере, хозяйка не так огорчится, если у нее что-нибудь не получится. Поверь, вначале мне это очень помогало.
— Ну разве что это… но все равно чересчур. Приносят себе собственную еду, — фыркает она недовольно. — Зачем же мы так мордовались?
— Увидишь, все будет хорошо. Наверняка ничего не останется, а если останется, то будет на завтрашний обед.
Против обыкновения все приехали вовремя. Даже не шумели так громко, как обычно, может, потому что в доме маленький ребенок, а может, чувствуют себя не в своей тарелке в обществе моей матери. Наверняка Малика сообщила им о последней злополучной выходке, которая закончилась преждевременными родами. Хорошо, что я не видела, как все закончилось, потому что стыдно перед самой собой. Я решила никогда к этому не возвращаться даже в мыслях.
Дарья, которая лежит в симпатичной разноцветной кроватке, с интересом рассматривает гостей. Не боится, хотя наш зал полностью заполнен людьми. Разумеется, снова приехало в два раза больше гостей, чем приглашали. Так уж здесь заведено, и в целом меня это не раздражает. Навезли огромное количество еды, а мы тоже приготовили слишком много.
