Евгений Городецкий - АКАДЕМИЯ КНЯЗЕВА
…Легким этот заработок назвать было нельзя. Заблоцкий понял это сразу, парни – чуть погодя, когда растащили первый штабель высотой метра два с половиной и засыпали себе глаза трухой, снимая верхние ящики; когда посбивали казанки пальцев, лавируя в узких темных проходах и поднимая ящики на вытянутых руках над головой, чтобы развернуться. Иногда в днище под тяжестью керна отрывались доски, и содержимое валилось в нижний ящик. Заблоцкий лазал по верхам, светил фонариком, который принесли по его просьбе парни, помогал чем мог.
Кончили, когда стемнело и оставалась только полоска неба на западе. Разобрали одну скважину, требуемые ящики расставили рядами на земле, остальные сложили у входа в том же порядке, в каком снимали, чтобы потом составить обратно. Парни почистились, отряхнули длинные волосы.
– Сколько же мы сегодня заработали? – спросил Сашин напарник. Он был пониже ростом, но на вид тоже не из слабеньких.
– Мы платим не по дням, аккордно. Рублей по двадцать пять получите.
– За три дня?
– За четыре, считая сегодняшний.
Парни никак не выразили своего отношения к этой сумме, попрощались и укатили на мотороллере. Заблоцкий запер сарай и отправился в дом заезжих.
Ночной ветерок нес из степи сложный запах сырости, кизячного дымка, прошлогодних трав – дыхание открытого пространства, извлекая из потаенных уголков даже не памяти – подсознания смутное беспокойство, странный тревожный зов. А суетным рассудком Заблоцкий жаждал поскорей добраться до постели и опасался, не подведут ли парни, и вспоминал о сыне, о Жанне, опять о сыне, шел и перемалывал эти мысли в мозгу, как жвачку.
В девять утра они были уже в кернохранилище.
Прежде всего, Зоя Ивановна обошла расставленные ящики – провела рекогносцировку. Заблоцкий шел рядом и тоже смотрел, присаживался на корточки, брал в руки столбики керна, тяжелые и литые, как артиллерийские снаряды. Песчаники, сланцы, алевролиты, аргиллиты. Изредка известняки. Керн хорошей сохранности, почти не сокращен. Ну, а там, где проходка велась в коре выветривания, в зонах минерализации, брекчирования – там пустота, мелкие кусочки рассыпаны по всему интервалу.
– Наш брат научный работник старался, – сказал Заблоцкий, указывая на эти пустые интервалы.
– Здесь все старались, и научные и ненаучные. Но я, слава богу, предвидела такую картину.
Предвидеть Зоя Ивановна предвидела, но когда описание доходило до этих проблемных интервалов, она тем не менее старательно рылась в щебенке и отбирала сколки для спектрального анализа, а то и на шлифы. Заблоцкий маркировал, выписывал этикетки.
К полудню обследовали отобранные ящики, сходили пообедали и вернулись в кернохранилище. Зоя Ивановна просматривала записи, Заблоцкий разделся по пояса, загорал. Гадали: приедут наши мальчики или не приедут? Неужто придется новых искать? Хорошо бы, конечно, заполучить рабочих из геологоразведки…
– Что ни говори, а меня такое отношение возмущает, – вскипятился вдруг Заблоцкий, имея в виду равнодушие местного геологического начальства. – В конце концов, мы для них стараемся. Что они дурака валяют? Наш атлас…
Зоя Ивановна спокойно перебила его:
– Наш атлас будет издан мизерным тиражом, потому что нет бумаги, тем более мелованной, и нет денег; он будет издан на заказных началах, и весь тираж осядет в подвале нашего филиала; четвертую или пятую часть скупят авторы, то бишь, мы с вами, чтобы подарить родственникам, знакомым и сотрудникам, остальное после рассылки рекламных проспектов рассосется в течение нескольких лет; заглядывать в него станут лишь узкие специалисты, производственникам он ни к чему. Так что не питайте, Алексей Павлович, особых иллюзий относительно нашей деятельности.
– Я не питаю, но все-таки приносим же мы какую-то пользу! Не может же целый институт работать вхолостую.
– Безусловно. Большую пользу приносят разработки отдела техники разведки. Буровики-производственники им очень благодарны: большая экономия, повышение производительности труда, ускорение проходки – короче, то что надо. Достижения бурового отдела – это наше знамя и наш главный козырь. Не будь этого отдела, нас давно разогнали бы. Интересные работы ведутся в угольном отделе – там, главным образом, корреляция разрезов. Производственникам этой методики все равно не осилить, но они заключают хоздоговоры, и все довольны: нам – деньги, им – разработки.
– Ну, а у нас? – спросил Заблоцкий. Неожиданная откровенность шефини живо его заинтересовала.
– У нас, на мой взгляд, несомненный интерес представляют карты коры выветривания, которые составляет Прутков, и разработки по железорудным месторождениям Криворожья. Остальное – это так, игра в бирюльки. Темы, как вы догадываетесь, высасываются из пальца, вдобавок еще не хватает квалифицированных исполнителей, исследования пытаются проводить вчерашние производственники и в итоге напоминают лягушку, запряженную в воловью упряжь…
– Вам не кажется, что Львов именно поэтому и ушел?
– Да, вполне возможно. Он все-таки солидный ученый, у нас в отделе ему просто нечего было делать. Корой и железом он не занимался, остальное забрала Академия наук, и после них остались одни крохи, вроде как в этом керне.
Донесся звук мотора. Зоя Ивановна прислушалась.
– Кажется, едут.
– Нет, это тяжелый мотоцикл.
Заблоцкий закинул руки за голову, прилег на перевернутый ящик. Ничего особо нового Зоя Ивановна не сказала, кое-что он знал, кое о чем догадывался. Просто любопытно было слышать все это от одного из ведущих специалистов филиала, члена ученого совета. И в то же время в ином свете предстала деятельность самой Зои Ивановны: работа, которую она вела, позиция нейтралитета, которую она занимала в отношениях между сотрудниками. Дело в том, что коньком Зои Ивановны был метаморфизм, но в регионе не было месторождений такого генезиса. Оставалось либо идти в подчинение к коровикам или железорудникам, либо сохранять независимость, но довольствоваться крохами. Что ж, у Зои Ивановны были все основания беречь свой суверенитет. Иметь в подчинении петрографа ее класса – все равно, что владеть алмазными копями.
Заблоцкий снова сел и спросил без обиняков:
– Зоя Ивановна, а как вы к моей диссертационной теме относитесь?
Она часто поморгала, ответила:
– Примерно так же, как к изящному парадоксу. Если даже вам удастся установить взаимосвязь между тектоникой и механизмом рудообразования для ваших структур, выявить закономерность, это будет слишком частным случаем. Выражаясь иными категориями, приправой, перчиком. А науке нужен хлеб.
– На Севере мне говорили другое, – самолюбиво заметил Заблоцкий. – Там моя идея нашла сторонников…
– Трапповый комплекс – это совсем другое дело. Ну и все, опять же, зависит от уровня. Того, кто излагает идею, и того, кто ее воспринимает.
Зоя Ивановна умела быть безжалостной, и Заблоцкий решил, что лучше умолкнуть. Но Зоя Ивановна умела быть и снисходительной. Она сказала:
– Не вы первый, не вы последний, Алексей Павлович. Поскорей защищайтесь, раз уж встряли в это дело, и драпайте отсюда. Иначе засохнете на корню или до седых волос будете работать на чужого дядю.
– Или на чужую тетю?
Зоя Ивановна рассмеялась.
– Или на чужую тетю.
Послышался слабый стрекот мотороллера, ближе, ближе. Пискнули тормоза.
– Ребята приехали, – встрепенулась Зоя Ивановна. Глаза ее молодо засветились.
То ли парни были сегодня в хорошей форме, то ли приобрели за вчерашний вечер сноровку, а может быть, просто сказалось присутствие женщины, но управлялись они с отменной ловкостью и быстротой и, окончив задание, не уехали сразу, а остались поглядеть, как будут работать геологи.
– Что вы ищете? – спросил Саша и тут же уточнил вопрос: – Какое полезное ископаемое?
Зоя Ивановна сказала, что они не ищут, а изучают, показала, как выглядят различные горные породы, – словом, прочла небольшую лекцию по геологии. Получилось это у нее увлекательно. Парни слушали, задали несколько вопросов.
– Кстати, в нашем Горном институте есть геологоразведочный факультет, – сказала Зоя Ивановна. – Вы что решили после десятого класса – работать или поступать куда-нибудь?
– Попробуем поступить, только не в Горный.
– Куда же, если не секрет?
– Я в Институт советской торговли, а Колька – в автодорожный техникум. Автоинспектором хочет быть, – добавил Саша с тенью усмешки.
– Жаль, что я не водитель, – засмеялась Зоя Ивановна, – было бы знакомство… А вы, значит, в торговлю… Где же такой институт есть? Даже не слышала.
– Ну, в Донецке, например…
Когда парни уехали, Зоя Ивановна сказала:
– Обратите внимание, как меняется престижность профессий. Когда я была на преподавательской работе, наибольший конкурс знаете где был? На геологоразведочном и горном.
