Дни в книжном Морисаки - Ягисава Сатоси

Такой неожиданный поворот ошеломил меня.

— Что? Сейчас? Но уже одиннадцать ночи.

— Неважно, — ответил дядя, с трудом поднявшись, и направился к двери. Я спешно схватила его за руку.

— Не надо, я сама сглупила. Я просто хотела, чтобы меня выслушали. Дядя, вы пьяны.

— Ничего я не пьян. Точнее, пьян, но чуть-чуть. Это неважно. Разве тебе не больно, Такако? Тобой же воспользовались.

— Больно. Было больно, больно и сейчас.

— Вот поэтому я пойду к нему. Проблему нужно решать. Если мы этого не сделаем, ты вечно будешь цепляться за призрак прошлого.

— Но мне будет стыдно, если в какую-то детскую ссору вмешается взрослый… — едва не плача, сказала я.

— В этом нет ничего постыдного! — рявкнул дядя таким тоном, что совсем не вязался с его невысоким ростом. Его голос эхом разнесся по маленькой комнате. — В этом нет ничего постыдного. Ты моя дорогая племянница. Я же говорил тебе? Я тебя очень люблю, Такако. Поэтому не прощу этого негодяя. Таков уж я есть. Никогда не прощу.

— Вы сами себе противоречите. Это совсем не о вас.

— Да, поэтому я пойду к нему, чтобы успокоиться. Даже если ты откажешься, все равно пойду. Так что скажи мне адрес. Устрою ему очную ставку.

Очную ставку? Что-то разговор уже зашел не туда.

— Погодите, погодите. Если вы это сделаете, все плохо закончится. Вызовут полицию. К тому же в старшей школе и университете он занимался регби. Такой, как вы, дядя, сами можете получить по шее.

— Меня это не пугает, — заявил он, но слегка притормозил.

— Давайте лучше расслабимся и еще выпьем, — предложила я, ласково улыбнувшись, чтобы угомонить дядю.

— Не отступай, Такако, — отчеканил дядя, повернувшись ко мне. — Я везучий. Поэтому не отступай.

Его взгляд светился внутренней силой. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Да, нельзя убегать. Я совсем не меняюсь. Это же очевидно.

Я сжала губы.

— Хорошо. Пойдемте, дядя.

Он уверенно кивнул.

За сорок минут мы доехали на такси до дома Ёсихиро, а дождь тем временем усиливался. Не взяв с собой зонты, мы промокли до нитки, пока бежали ко входу.

— Здесь?

Дядя остановился у квартиры 204.

— Кажется, да, — кивнула я, припоминая.

На самом деле, когда мы встречались, я была здесь всего два раза. Обычно мы виделись у меня. Какая же я была глупая, что осознала всю ненормальность этого сейчас.

Смахивая с мокрых волос дождевые капли, дядя без колебаний нажал на дверной звонок. Я задрожала от холода и волнения. Меня даже затошнило. Хоть я и сказала с уверенностью «хорошо», перед дверью его квартиры вся моя решимость начала стремительно таять.

Может, будет лучше притвориться, что ничего не случилось, и уйти? Так я подумала, глядя на закрытую железную дверь.

Но было поздно. С той стороны раздались шаги, затем послышался звук открывающегося замка, и чьи-то пальцы слегка приоткрыли дверь.

— Кто?

Знакомый низкий голос.

Дядя резко схватил дверь и силой открыл ее.

В прихожей стоял одетый в спортивный костюм Ёсихиро с открытым от удивления ртом. Наверное, он спал, потому что на щеке отпечаталась подушка, а волосы торчали в разные стороны. Но эти крепкие плечи и миндалевидные глаза — он был таким же, каким я его помнила. Хотя на самом деле не десять же лет прошло. Неожиданно внутри что-то кольнуло.

Ёсихиро округлил глаза от удивления, переводя взгляд то на меня, то на дядю, и спросил его:

— Вы кто?

— Дядя Такако.

— Что?

— Меня зовут Сатору. Младший брат ее мамы.

— Да это я уже понял… Вам что-то нужно?

— Да, просто так бы не пришли. Или я похож на разносчика газет?

— Ничуть. Тогда говорите, зачем пришли, — слегка раздраженно сказал Ёсихиро.

Мне ничего не оставалось, как наблюдать за их диалогом. Дядя явно был в ударе.

— Я пришел, потому что ты очень гадко поступил с ней. Неужели ты не понял?

— Чего? — Ёсихиро повысил тон. Но дядя ни капли не испугался.

— Жестоко поигрался с ней и довел до того, что она уволилась из компании… У тебя совсем нет сердца? Неужели кошки на душе не скребут от того, что ты настолько ранил другого человека?

— Эй, когда это я ее ранил? Это она так сказала?

— Да.

— Сдурел? Не знаю, что ты там за дядя, но неужели проглотил все, что она наговорила? Это все ложь. Она сама ко мне прилипла, как назойливая муха.

— Какой ей смысл врать? Из-за тебя она уволилась и до сих пор страдает.

— Уволилась она по собственной воле.

Дядя глубоко выдохнул.

— Бесполезно, Такако. Он прогнил насквозь.

— Эй, папаша! Следите за словами.

Ёсихиро вышел в коридор и злобно уставился на дядю. Он был выше его сантиметров на двадцать. Дядя так же бесстрашно посмотрел на него снизу вверх, но преимущество было очевидно.

— Что случилось?

Послышался еще один голос, и из комнаты вышла одетая в пижаму невеста Ёсихиро, Мурано.

Самое худшее, что могло случиться. Мне было стыдно и невыносимо находиться там.

— Госпожа Такако? — Она слегка нахмурилась, увидев меня. — Что происходит? Вы промокли до нитки…

— Неожиданно нагрянули. Слушай, Такако, ты совсем свихнулась? Зачем посреди ночи притащилась со своим стариком?

— Скажи, Такако.

— Ну…

Оторвав взгляд от пола, я увидела, что все уставились на меня.

Боже, почему это происходит?

Под испепеляющими взглядами этой троицы я хотела уже сгореть дотла и исчезнуть. Все молча ждали, когда я что-нибудь скажу. Я старалась подобрать слова, чтобы как-то уладить ситуацию.

Мимо проходили и решили заскочить. Пришла забрать книгу, которую давала почитать. Пришла поздравить с помолвкой. Нет, не то. Совсем не то. Я совершенно не это хотела сказать. Зачем я пришла сюда? Чтобы мне полегчало? Так ничего и не решится, если я снова отступлю.

— Я…

Они внимательно меня слушали. Я сделала глубокий вдох. Дядя ободряюще посмотрел на меня, и я чуть не заплакала. В тот момент из глубины души вырвались все те чувства, которые я подавляла. И уже без малейших раздумий я резко выплеснула все, о чем молчала:

— Я пришла потребовать от тебя извинений! Ты, может, хотел развлечься, но я — нет! Я действительно любила тебя! Я человек, и у меня есть чувства! Ты считаешь меня легкодоступной, но я мыслю, дышу и плачу! Ты хоть понимаешь, как сильно ты меня ранил? Я… я…

Дальше я не могла ничего сказать. Лицо было мокрым от дождя и слез. Но я до сих пор слово в слово помню, что он сказал мне тогда, в ресторане вечером, полгода назад.

— Хорошо сказано, Такако.

Дядя стиснул мое плечо.

— Ну, как? Она выразила свои истинные чувства. Теперь ты должен ответить.

Ёсихиро долго молчал, потупив голову, а потом тихо пробубнил:

— Идиотка. У меня нет времени общаться с такими пройдохами, как вы. Мы уже спим. Уходите, пока я не вызвал полицию.

И он закрыл дверь. Послышался звон ключей, закрывающих замок, и в коридоре стало тихо.

— Эй, ты!

Дядя, точно разъяренный бык, подошел к двери и начал тарабанить в нее. Я изо всех сил оттаскивала его.

— Хватит, дядя!

— Но, Такако…

— Правда, хватит. Мне уже легче. Мне никогда еще не было так легко. Я, наверное, впервые громко заявила о своих чувствах другому человеку, — сказала я и улыбнулась дяде с опухшим от слез лицом.

— Ну, раз ты так говоришь… — с легким недоверием пробурчал дядя. — Точно все хорошо?

— Ага. Что ж, поехали? А то мы так оба простудимся.

— …Ладно.

— Угу.

Я в последний раз мысленно попрощалась с тем, кто был за дверью, и ушла.

По пути домой мы практически не разговаривали. Вдвоем мы сидели на заднем сиденье такси: дядя, похоже выбившийся из сил, и я, изнуренная волнением, погруженная в свои мысли.

Не только Ёсихиро не прав. Я с самого начала это понимала. Доля ответственности за все случившееся лежит и на мне. Моя неосмотрительность привела к таким последствиям.