Аллен Курцвейл - Часы зла
Сподвижник Динти усердно закивал.
— До меня дошли слухи, что кое-кто из наших сотрудников слишком вольно обращается с книгами со склеенными страницами. — Тут он устремил на меня укоризненный взгляд. — Все подобные книги, повторяю, все без исключения, должны быть отправлены в отдел хранения для последующего их осмотра и реставрации.
Я откашлялся.
— И сборники церковных гимнов тоже?
— Здесь не может быть исключений, Шорт.
— Но подобное случилось всего раза два, не больше. Господи! Читатель приехал в город всего на один день, и оба мы с ним прекрасно знали, как вы заняты. Я просто хотел сэкономить ваше время. И вообще, как скоро потом такая книга возвращается обратно?
— Ну, месяца через три или четыре, — сказал Гроут.
— И что прикажете делать тому парню?
— Ждать. Вы не обладаете должными навыками в столь деликатной процедуре, как разрезание склеенных страниц.
На выручку мне поспешил Нортон:
— Это ведь не нейрохирургия! Взять нож с острым лезвием. Вставить нож между страниц. И резать.
— А вот и нет! — возмутился хранитель. — Лично я никогда не пользуюсь ножом, ни тупым, ни острым. Лучше всего использовать карточку индексов, а еще лучше — специальный нож для разрезания бумаги из слоновой кости, причем под соответствующим углом. А именно — почти, но не совсем параллельно плоскости бумажного листа, что позволяет достичь желаемой зубчатости. А наш друг и коллега Шорт буквально исполосовал сборник гимнов, поступил с ним, как мясник с тушей. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он неправильно держал нож и направлял его под углом внутрь, а надо направлять под углом наружу и от себя. А что касается вопроса, где впервые должны открываться новые поступления, то должен со всей ответственностью заявить…
Пока продолжалась вся эта болтовня и споры между Нортоном и Гроутом, я вернулся мыслями к загадочным прощальным словам Джессона: «Рай может подавлять, угнетать, навевать тоску…» Что ж, вполне возможно. Но ничто так не угнетало, как это собрание библиотечного штата.
Динти швырнул папку с записями на стол.
— Пора подвести итоги. У нас еще осталась финансовая проблема создания фонда видеоматериалов. Совет попечителей уделяет ей особое внимание, они, как никто, заинтересованы в создании этого фонда. Мне доложили, что они даже уже придумали ему название… — Тут он снова сверился с записями. — Ах да, вот оно. «Народный дворец». — Название вызвало волну стонов и вздохов. — Лично я — за, мне нравится. И наши, фигурально выражаясь, средневековые ров с водой и подъемный мост следует заменить рентгеновскими устройствами с экранами. Наши охранники будут пользоваться новейшими достижениями электроники, а не тыкать в вещи читателей всякими там ручками, карандашами и другими заостренными предметами. Однако…
— Этим займутся наши охранники? — взвился Нортон. — Да тогда всю нашу библиотеку разграбят подчистую!
— Вы думаете? Не уверен, что мистер Сингх разделяет ваше мнение. Мы все надеемся, что наша охрана будет исполнять свои обязанности еще более тщательно. — Собрание закончилось тем, что Динти зачитал список сотрудников, которых переводили на работу с видеоматериалами — меня, к счастью, пронесло, — а затем провозгласил: — А теперь вперед, на защиту нашей крепости! За дело, друзья мои!
Я подошел к вывешенному на стене плану-графику. Нет, Динти явно проглядел многие более эффектные параллели между дворцами и библиотеками. А именно: сгибающихся под непосильной тяжестью пажей, снующих взад и вперед; соперничающие между собой группировки и кланы; злобные сплетни и предательства; бесстыдные попытки завоевать благосклонность короля. Впрочем, здесь сравнение прерывается. Ибо ни один из известных мне королей не создавал себе доброго имени, заигрывая с богатыми престарелыми дамами и фотографируясь с ними на фоне пожертвованных ими денежных чеков размером с пляжное полотенце. И однако же, было в Динти нечто величественное, а что касается Спиайта, то из него получился бы великолепный сводник. Нортон, с учетом его умения оперировать средствами электронной информации, вполне мог бы носить колпак придворного колдуна и чародея. А что касается придворных шутов, то на эту должность квалифицированных кандидатов было хоть отбавляй.
— Шорт!
— Мистер Динтофер? — Я с трудом подавил желание отвесить низкий поклон.
— Опять опоздал.
— Пробка на дороге, загорелся грузовик.
Динти нахмурился:
— Хотелось бы, чтобы на вопросы читателей ты отвечал с той же быстротой, с какой только что ответил мне. И где, черт побери, твой нагрудный жетон? Ты же знаешь нашу политику: «Жетон должен быть пристегнут и виден читателям».
Я похлопал по карманам.
— Должно быть, дома забыл.
— Что за расхлябанность! Приведи себя в надлежащий вид, Шорт! А если не сделаешь этого, будешь водить книгомобиль по просторам провинции. А теперь ступай вниз, к киоску с сувенирами. Сегодня твоя очередь водить студенческую экскурсию.
И дураку было ясно: студенческая футбольная команда из колледжа Саут-Бенда прибыла в Нью-Йорк вовсе не для того, чтобы шляться по библиотекам. О том, что истинные пристрастия этих ребят не имеют ничего общего с книгами, говорили их спортивные куртки с аппликацией в виде профиля какой-то оскалившейся дикой кошки из джунглей на спине да новенькие бейсболки, рекламирующие сеть ресторанов, принадлежащих стареющим рок-звездам.
Если уж быть честным до конца, то сценарий, разработанный Динти для подобных туров по библиотеке, предназначался вовсе не для молодых посетителей. Кто в здравом уме и твердой памяти счел бы, что тинейджеру есть дело до объемов общего доступа, архитектуры стиля модерн и используемого у нас гибрида классификаций Дьюи и Библиотеки конгресса? Единственный раз в группе спортсменов наметилось некоторое оживление — когда я упомянул, что площадь читального зала на три фута меньше площади футбольного поля.
Прыщавый юнец с пластиковым значком, на котором красовалась надпись «ТИНЕЙДЖЕР СО СВОЕЙ ПОЗИЦИЕЙ», решил разбавить угнетающую обстановку.
— Вау! — воскликнул он после того, как я описал мраморный фриз с изображением Клио. — Да на эту тетку ушло добрых полтонны известняка из Вермонта.
Я улыбнулся и попросил прислать мне молодую помощницу, но выяснилось, что девушка не может покинуть киоска с сувенирами. Тинейджер с позицией не унимался:
— Бар-рельеф Данте? Ни фига себе!
Я изо всех сил старался игнорировать этого доморощенного остряка и обратил внимание группы на авторизованную версию настенной лепнины.
— Эти предупреждающие слова: «Оставь надежду всяк сюда входящий» — своего рода шутка архитектора. Дверь под этой цитатой ведет прямиком в книгохранилище, которое, по мнению архитектора, может соперничать с Дантовым адом!
Тинейджер с позицией подергал за ручку двери.
— Можешь не волноваться, — сказал ему я. — Она заперта. Даже сотрудник справочного отдела может попасть сюда только с письменного разрешения начальства.
— Да лабуда это все.
— Ты прав, так оно и есть, — согласился я, надеясь тем самым умерить саркастический пыл этого сопляка, но парнишка продолжал перебивать меня дурацкими шутками и каверзными вопросами. Мы подошли к отделу редких книг, и тут он заметил Сингха в тюрбане.
— А это что за башка с башней?
Чаша моего терпения переполнилась. Я снял с полки и протянул маленькому негодяю редкий манускрипт.
— Ну и что тут такого особенного? — спросил юный скандалист, подозрительно всматриваясь в рукопись.
— Датируется одна тысяча шестьсот шестьдесят четвертым годом.
— Да. Ну и что с того?..
— Автор умер, так и не закончив свой труд. Видишь? Вот здесь текст обрывается на середине фразы.
— И что заставило его заткнуться? Скука?
— Нет. Bacillus pestis. Бубонная чума. И когда несчастный сочинял этот труд, его невыразимо мучили гнойники в паху, размером с мячик для гольфа каждый.
Парнишка вздрогнул и выронил манускрипт.
— Думаешь, инфекция ищет, где поселиться? Да не пугайся ты, эта рукопись больше не заразна.
Его дружки хором принялись пугать парня: «Ну все, тебе кранты!», «Был человек — и нету!», «Зараза, зараза!»
Когда крики и смешки стихли, я сказал:
— Вот что, ребята. Я так думаю, вас совершенно не волнуют мощности нашего книжного хранилища, а всякие там мраморные фризы вам вообще до фени, правильно? — Молчание. — Тогда вот что. Что, если мы плюнем на условности и я устрою вам настоящую экскурсию?
И я показал им аттестат Джимми Хендрикса[15] за пятый класс, оригинал обложки «Благодарных мертвецов» и стишки, завернутые в лист конопли, причем все ребята захотели понюхать этот редкостный экспонат.
