Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
И разве когда-нибудь было такое, чтобы молодые так храбро и рьяно брались за землю? Но, может, оно так и надо — ведь все кругом молодеет, меняется, наливается новой силой.
— Иди, дочка, паши! — напутствовала Аграфена. — Только по совести работай. Землю не порти, глубже паши! Вот и Степа Ковшов приехал. Одно вы с ним дело потянете, только с разных концов.
Степа! Теперь Нюша очень хотела его повидать. Что-то он собирается делать в колхозе, как отнесется к тому, что она стала трактористкой. Но Степа до сих пор почему-то так и не зашел к ним.
Нюша поэтому очень обрадовалась, когда в сумерки около избы-читальни она неожиданно встретила парня.
Чуть похудевший, в сатиновой косоворотке с белыми пуговицами, в зеленой фуражке, которая с трудом налезала ему на голову, Степа в замешательстве поклонился девушке.
— Заходил вот... в читальню, — объяснил он.
— Ну и как? — нетерпеливо спросила Нюша.
— Хорошо стало... Уютно, порядок.
— Да, Степа! Раз ты вернулся, бери секретарство опять на себя.
— А это уж как собрание...
— Так я все равно в поле буду... безвыездно, все лето.
— Я тоже на завалинке сидеть не собираюсь.
— Да, ты ведь теперь агроголова, — улыбнулась Нюша. Она достала из кармана ремень и протянула его Степе: — Спасибо! Выручил ты меня.
— Что ж тебя выручать, — усмехнулся Степа. — Сама до всего дошла. Машину ты здорово водишь... пожалуй, парням не уступишь.
— Это еще увидим... — заскромничала Нюша. — Вот поле покажет.
— Ты, можно сказать, первая теперь дивчина на тракторе... на всю страну. Это не шутка! Поздравляю, конечно! И желаю успехов! — Он замолчал и, неловко потоптавшись на месте, посмотрел в сторону. — В общем и целом ты, я вижу, неплохо тут жила... И трактор оседлала, и тракториста выглядела. Тоже, конечно, поздравляю!
— Как это — выглядела? — насторожилась Нюша.
— Обыкновенно... глазами. А может, тебя выглядели. Кто знает... Слух идет, женишок у тебя объявился...
— Ты что, с кумушками стал знаться? Сплетни всякие собираешь?
— Зачем с кумушками... — Степа чувствовал, что говорит не то, но сдержаться уже не мог. — Сам видел, своими глазами...
— Вот ты о чем! — Сузив глаза, Нюшка вспыхнула и, резко повернувшись, почти побежала к дому.
На другой день, захватив с собой Таню, Нюша пришла в МТС получать трактор.
Лощилин направил ее к заведующему мастерской, и тот показал ей старенький, видавший виды «Фордзон».
Наспех отремонтированный, небрежно покрашенный в грязно-зеленый цвет, он чем-то напоминал девчатам знаменитый школьный трактор, который, поработав немного, в конце концов развалился.
— Это мне? Такой дряхлый! — удивилась Нюша.
— Чем богаты... — невесело усмехнулся заведующий. — Новых машин для тебя не осталось.
Нюша с трудом запустила мотор. Он затарахтел, зачихал, в цилиндрах где-то подозрительно застучало.
— Да он же развалится в первой борозде!
— Все может быть, — согласился заведующий и чистосердечно признался, что трактор этот устаревший, американской марки, часто ломается, сожрал кучу денег на ремонт и сейчас годен только как учебное пособие на тракторных курсах.
— Послушай, деваха, — посоветовал заведующий мастерской. — Откажись ты от «Фордзона», мороки с ним не оберешься. Не понимаю, зачем его Лощилин на пахоту ставит.
— Ясно дело, откажись, — подхватила Таня. — Куда ты на такой тарахтелке поедешь!
Нюша расстроилась. А она-то думала, что ей дадут новую машину.
— Да он смеется, этот Лощилин, — обиделась Нюша. — Я вот поговорю с ним.
Оставив Таню у трактора, она побежала в контору. Механик выслушал ее с невозмутимым видом.
— Скажите на милость, — покачал он головой. — Парни работают как положено, а появилась дивчина — и сразу претензии. Но вообще-то я не настаиваю... Не нравится «Фордзон» — можешь подождать до новой партии тракторов.
— А сколько ждать?
— К лету, вероятно, будут. Или можем зачислить тебя в резерв, — продолжал Лощилин. — Сиди пока дома... А как кто из трактористов уволится — позовем тебя.
Нюша зло сверкнула глазами. «К лету, в резерв!» Это, пожалуй, похуже, чем старый «Фордзон». Зачем же она тогда корпела над книжками, зачем пошла работать кухаркой в бригаду, зачем сдавала экзамен? Да к лету все и забудут, что Нюша Ветлугина умеет водить машину.
— Нет уж, спасибочко! Ждать-выжидать не стану, — в сердцах бросила она и, не попрощавшись, ушла от Лощилина.
— Ну как? — встретила ее Таня. — Договорились?
И Нюшка бодрым голосом ответила, что все в порядке: пока она поработает на «Фордзоне», а потом получит новую машину.
В поле трактористы встретили Нюшкину машину веселыми восклицаниями — тарахтелка приехала, железный лом на колесах, музейная рухлядь...
— Списанный же трактор, непригодный, — с досадой сказал Нюше Антон. — Замучает он тебя... И зачем ты связалась с ним?
— Да так вот... пришлось, — смущенно призналась Нюша и попросила бригадира послать ее с «Фордзоном» куда-нибудь на отдаленное поле, подальше от любопытных глаз.
— А план кто выполнять будет?.. Норму? Ты же нас назад потянешь со своим тарантасом.
— Обвыкну как-нибудь...
Сокрушенно вздохнув, Антон отправил Нюшу с ее «Фордзоном» на самый дальний участок поля — на Малую гриву.
С первой же борозды трактор стал капризничать, останавливаться, и ей пришлось подолгу копаться в моторе. К вечеру на Малой гриве пролегла совсем небольшая полоска вспаханной земли.
— Пахать нам не перепахать, — жалостливо сказала Таня. — Проковыряемся теперь до морковкина заговенья...
Нюша молчала.
На другое утро, едва только девчата сделали на «Фордзоне» два круга, как к Малой гриве подъехал на тракторе Антон.
— Получай новую технику! — возвестил он, приветственно помахав рукой.
Нюша остановила свой «Фордзон» и недоверчиво покосилась на новую машину.
— Откуда это?
— Нашел вот... Постарался для тебя, — ухмыльнулся Антон. — Ты про трактористов-ударников слыхала?
— Еще бы.
— Нажмешь — и ты полторы-две нормы на этой машине будешь давать.
— Хотя бы одну вытянуть.
— Будут две нормы, будут... Я в тебя верю. Нет, ты только подумай! Первая дивчина на тракторе... Передовик, ударник! Понимаешь, какой шум пойдет. Всю нашу бригаду прославишь.
— Куда там!.. — нахмурилась Нюша.
— А мы вместе давай держаться, — перебил ее Антон, задорно блеснув глазами. — Зачем тебе на мелководье сидеть да небо коптить! Я ж твой норов вот как знаю...
Нюша с удивлением покосилась на парня. И что он за человек? Веселый и разбитной Антон, со всеми запанибрата, в работе удачлив и спор, начальство его ценит и уважает, с ней Антон предупредителен, заботлив, ни на что не сердится и балует ее подарками. На днях привез Нюшке из города комбинезон со множеством кармашков и пряжек и упросил ее садиться за руль только в этом костюме.
— Так я на тебя надеюсь, — продолжал Антон. — Не задерживай, принимай машину. Эта не подведет... — Он оценивающим взглядом окинул Нюшкину фигуру в новеньком синем комбинезоне и улыбнулся. — А ничего, приметная стала. Словно с картинки сошла...
— Ладно тебе, — вспыхнув, отмахнулась Нюша.
Она осмотрела трактор и осталась им вполне довольна.
— А все же, откуда он у тебя?
— Северьянов на нем работал... Помнишь, пожилой такой. Не приглянулась ему наша молодежная бригада, к старичкам ушел. Вот трактор и освободился.
Нюша запустила мотор и ввела трактор в борозду.
— Желаю успехов! Что случится — зови меня, не стесняйся! — крикнул ей вслед Антон и, забравшись на «Фордзон», погнал его к полевому стану.
С новой машиной дело пошло куда лучше. Она легко тянула трехлемешный плуг, работала без остановок, и вспаханной земли на Малой гриве с каждым днем становилось все больше и больше.
Нюша радовалась. Вот она и добилась своего! Самостоятельно ведет норовистую машину... Она ощущала, как, содрогаясь и завывая, трактор ползет по косогору, как, убыстрив ход, спускается в низину, врезаясь плугами в податливую, полную соков, весеннюю землю.
Было что-то непередаваемо упоительное в том, что машина чувствовала каждое движение ее рук, шла ровно и прямо, точно держась борозды, оставляя глубокий след широких клыкастых колес.
Нередко от радости Нюша начинала петь. То была песня без слов, как обычно поет табунщик в степи или пастух на пастбище — песня о земле и ветре, о солнце.
Поглядывая на Нюшу, Таня невольно улыбалась. Ей тоже было хорошо в поле — сиди себе на железном высоком сиденье, посматривай изредка на плуги да слушай, как поют над головой невидимые жаворонки и снуют над пашней стаи хлопотливых грачей и галок.
— О чем ты горланишь целое утро? — спрашивала Таня подругу, когда та останавливала трактор.
