Владимир Рублев - На окраине города
— Ты что это, Надя? Сердита на меня?
Не поднимая глаз, Надя покачала головой:
— Нет…
Тут машина тронулась, и пока она выбиралась по ямам от общежития на дорогу, разговор пришлось прекратить, а когда выехали на дорогу, Виктор уже обо всем забыл.
Почти пятнадцать километров неслись машины по ровному шоссе. Ребята, отставшие метров на двадцать, пели о хлопцах, распрягающих лошадей, потом перешли на удалую скороговорку «Тачанки», а немного погодя баянные переливы начали рассказывать о любви к гуцулке Ксене.
Едва машина остановилась на опушке леса у озера, из кабины высунулся Рождественков, чему Виктор немало удивился: он считал, что председатель постройкома едет в кузове с ребятами.
— Воспитатель здесь? — вытянул шею Рождественков.
— Здесь, здесь, — зашумели девчата.
Виктор поднялся.
— Значит, так, — обратился к нему Рождественков, — остаетесь за старшего, смотрите, чтоб никаких случаев… Машины будут завтра к вечеру, я сам приеду. А сейчас — разгружайтесь.
Вскоре подошла вторая машина, и у Виктора уже не осталось свободной минуты. Часть ребят, прихватив топоры, ушли рубить ветки для шалашей. Между двух берез начали расчищать волейбольную площадку, а невдалеке от нее орудовали городошники. Девчата во главе с Надей собирали сучья для костров. И хотя все это было распланировано еще в общежитиях, Виктору пришлось побывать почти в каждой группе, и обратно он вернулся лишь через полчаса. К этому времени возле сваленных у громадной сосны сумок и сеток с продуктами уже выросло несколько куч веток, собранных командой Нади. Леня Жучков с Гореловым натягивали невдалеке волейбольную сетку.
«И все же мало занятий будет, — подумал Виктор. — Волейбол, шахматы, домино, городки и — конечно — танцы. Что же еще придумать? Эх, а книг-то и не взяли! Это плохо. Не весь же день завтра прыгать у волейбольной сетки».
Но досада быстро прошла. Вездесущий Володя Горелов начал очищать место для танцев с подветренной стороны, а за ним пятерка ребят с полчаса добросовестно корчевала там пеньки. Виктор, от души пожалев потных, раскрасневшихся «танцоров», распорядился передвинуть площадку на другое место.
Дальше все пошло своим чередом: купанье, ужин и, наконец, в темноте лизнуло сухие сучья красное пламя костра. Вскоре на поляне полукругом зажглись костры. Леня Жучков заиграл на баяне.
Пара за парой начали танцевать, в кругу становилось все теснее, и кто-то уже вырвался из тесноты за костры, продолжая кружиться в вальсе.
Почти прямо к Виктору направился Володька Горелов. Проследив, куда он шел, быстрый и веселый, с блестевшими глазами, Виктор увидел Леночку. Она была совсем рядом, в трех шагах от него. Все-таки как удивительно она напоминает Валю.
— Разреши? — ласково спросил Володя, но Лена помедлила, почему-то вопросительно посмотрев в сторону Виктора. Только когда Володя уже нетерпеливее повторил приглашение, она сделала шаг к нему. И вот уже они закружились, все удаляясь и удаляясь, и вскоре исчезли среди танцующих.
Виктор подавил грустный вздох, вспомнив о Вале. Ей сейчас, конечно, не до веселья.
Неизвестно как очутившаяся рядом Надя спросила:
— А вы не танцуете?
Надя и Виктор станцевали. Лишь польку они решили пропустить и встали недалеко от Жучкова. А тот явно нервничал и частенько путал лады. Наконец, он не выдержал, подозвал к себе каменщика Колю Зарудного — высокого задумчивого паренька с белобрысой челочкой-подковкой, и передал ему баян.
— Поиграй, я потанцую.
Это удивило Колю Зарудного, обычно Леня не доверял ему своего баяна. Недолго думая, Коля сел на место Лени и вскоре, изредка сбиваясь, заиграл простенький вальс. А Жучков подошел к Виктору и Наде, стараясь скрыть свою нервозность улыбкой:
— Устал играть, — махнул он рукой, — надо хоть немного отдохнуть.
Виктор радушно предложил:
— А почему бы двум комсомольским начальникам не потанцевать? Надя, Леня! Ну-ка, танцевать!
Леня вспыхнул и просяще взглянул на Надю.
— Что ж, пойдем, Леня, — как-то неохотно сказала она.
Но долго танцевать им не пришлось. Недалеко от баяниста круг танцующих неожиданно нарушился. Двое ребят, взявшись за руки, с криками и хохотом кружились, налетая на соседей. Вот они с ходу ударились и сбили с ног Кирилла Козликова с какой-то маленькой, невзрачной партнершей. Коля Зарудный перестал играть. К поднявшемуся Козликову и двум грубиянам со всей поляны потянулись ребята и девчата.
«Что там такое?» — насторожился Виктор, а услышав громкую перебранку, быстро направился в круг.
— Воспитатель, воспитатель… Пропустите… — зашептали вокруг, давая дорогу.
И Виктор подоспел вовремя. В одно мгновенье он уловил происходящее: бледный, даже при свете костров, стоял Кирилл Козликов, а к нему рванулся, размахивая руками, разъяренный Чередник. Виктор, не раздумывая, сбоку бросился наперерез Череднику, чтоб загородить собой маленького Козликова, и в тот же момент, весь напрягшийся, ощутил сильный удар в грудь.
— Я тебе, с-сволочь, голову размозжу, — хрипел Чередник, подымая руку для нового удара.
— Чередник! — властно крикнул Виктор, но поняв, что удара не миновать, со всей силой направил свою руку в челюсть Чередника. Армейская тренировка сказалась сразу: Чередник упал навзничь, даже не вскрикнув. Одновременно ахнули десятки голосов, и Виктор словно очнулся. «Тьфу, черт, только этого еще не хватало», — быстро подумал он, но отступать уже было поздно.
— Кто у него из товарищей здесь есть? — спросил Виктор у кого-то.
— Вот он, вот он, — загудели ребята, выталкивая вперед незнакомого Виктору рослого широкоплечего парня.
А рядом кто-то сказал:
— Они вместе, видать, выпивали, вместе и драку затеяли.
— Подойди сюда, — сказал Лобунько парню. — Подходи, подходи.
А когда парень подошел развалистой походкой, сунув руки в карманы, Виктор указал на лежащего Чередника.
— Свяжи его!
— Ну вот еще, — протянул парень, глядя, как Чередник пытался встать.
— Вяжи! — железные нотки прозвучали в голосе Виктора.
Пока парень нехотя связывал ремнем руки шумевшего Чередника, Виктор отыскал взглядом Жучкова и позвал его к себе. Тот подошел.
— Что же это мы, комсомольский руководитель, позволяем хулиганам руками размахивать, — с досадой сказал он Жучкову.
— Не успели, — пожал плечами Леня.
— Я чувствую, на этом дело не кончится, — посмотрел на него Виктор. — Подбери хороших ребят и предупреди, чтобы не дали распоясаться хулиганам. А за этим, когда его уведут отсюда, посматривайте. Спуску хулиганам не давайте, они только слабых трогают.
Вскоре снова заиграл баян, но Виктор был хмур, молчалив.
«Бессилен я оказался осадить Чередника без этого самого… без кулака. А этим авторитета не наживешь. — Виктор горько усмехнулся и шагнул от поляны в темноту, предаваясь своим размышлениям: — Интересно, а Рождественков как бы поступил на моем месте? Драться-то он уж, во-всяком случае, не стал бы. И все же Чередник, наверное, послушался бы его. Почему? Боится? И меня он, Чередник, сейчас будет бояться, но злость затаит. Черт с ней, с его злостью, но разве я добиваюсь, чтобы меня боялись?»
Отойдя от шалашей и костров танцевальной площадки, Виктор сразу ощутил прохладное дыхание озера. От воды тянуло свежим запахом прелой тины и рыбьей чешуи.
На песчаной отмели, где под вечер сегодня купались, сидел кто-то неподвижный, безмолвный, сливающийся с темнотой. Лишь встав рядом, Виктор узнал Шеховцову.
— Надя? Почему ты здесь?
Девушка неохотно поднялась.
— Так просто… Сижу вот, думаю… — голос ее был сдержанно-тихий, печальный. Если бы знал Виктор, почему сидит здесь Надя! Но чужая душа даже в ночи не светит, да и Виктору не очень-то хотелось вникать в настроение девушки. Сидит, значит о чем-то задумалась, захотелось помечтать.
Постояли молча, не зная о чем говорить, и вскоре так же молча вернулись к кострам.
И это молчание тяжело ложилось на сердце Нади. Она все чаще в последние дни ловила себя на том, что ей постоянно хочется видеть его, быть около него, слушать обращенные даже не к ней слова и, конечно же, поймать мимолетный, пусть даже не очень ласковый взгляд его, заставлявший так гулко и радостно биться сердце. Она уже поняла, что Виктор нравится ей так, как никто не нравился за всю жизнь. Но сказать ему об этом? Нет, нет, решиться на это Надя не могла… Вот если бы он сам пошел ей навстречу, тогда-то уж…
Но он, едва подойдя к кострам, устремился к Жучкову, не сказав ей ни одного слова. Да, горестно призналась Надя, она для него не существует… И разве можно после этого быть здесь среди веселых, смеющихся девчат?
Надя грустно вздохнула и, выбравшись из круга девушек, тихо пошла в темноту, к сонному и глухо вздыхающему в камышах невидимому озеру…
