Владимир Рублев - На окраине города
«Подготовить дело, — подумал Лобунько. — А ему девятнадцать лет. Он только жить начинает». Взгляд Виктора упал на красивую подставку для приемника. — Но есть же в Киселеве и что-то хорошее. Вся беда в том, что плохое видеть легче: оно на виду».
Виктор и сам не заметил, как дал волю мыслям, которые в последние дни упорно не покидали его. Но за стеной лежал на койке пьяный Киселев, и надо было что-то предпринять, так как жизнь этого юноши во многом будет зависеть от умения воспитателя принять верное решение.
Виктор вышел в коридор и в раздумье прошел в комнату, где жил Киселев. Знаменитый дебошир спал, по-ребячьи сжавшись в калачик, безмятежно посапывая дерзко вздернутым носом.
«Иначе мы и без вас судить его будем», — вспомнились слова Рождественкова и жалость шевельнулась в сердце Лобунько. «Нет, нет, — подумал он, — прежде надо узнать, так ли уж плох Киселев, что ему одна дорога — в суд. Сегодня же или завтра познакомлюсь с ним поближе. А как же быть, если ребята возьмут с собой водку на вылазку? А если поговорить с Жучковым. Да, пожалуй, нужно поговорить с ним, его все знают, он всех знает…»
8
В это субботнее утро Леня Жучков был так занят своими беспокойными мыслями, что Горелову то и дело приходилось окликать его:
— Не тем, не тем концом дверь прилаживаешь! Да ты уже лишнее стесываешь! Что с тобой, Лешка?
Леня спохватывался, торопливо исправлял ошибку, но вскоре лицо снова становилось рассеянным, движения замедлялись и он просил Володю Горелова:
— Давай, Володька, покурим.
Они садились курить, и Володя, насмешливо посматривая, как Жучков ищет по карманам заложенную за ухо папиросу, качал головой:
— Ты, Лешка, никак влюбился.
— Ну вот еще, — отводил глаза Леня и хмурился, замечая любопытные взгляды Володьки. Ни за что на свете не рассказал бы Леня своих дум никому, даже ему, своему дружку. Все другое мог бы рассказать, но это… Совсем неожиданно Леня решил в эту поездку объяснить, наконец, Наде, что не может жить без нее, что любит ее и если у него есть какие думы, кроме комсомольских дел, так это думы о ней, Наде…
До самого рассвета Леня мысленно рассказывал девушке о своей любви, шептал десятки нежных слов, которые нужно было сказать ей, но проснувшись утром, вдруг понял, что едва ли осмелится заговорить с Надей об этом.
Незадолго до обеденного перерыва Володя Горелов спросил его:
— А баян ты, Лешка, с собой возьмешь?
— Баян? — переспросил Леня, а сам подумал, что и Володька, оказывается, тоже думает о поездке на озеро. — Можно брать, а можно и не брать, — и вздохнул: — Мне все равно.
— Нет, нет, надо взять, — горячо заговорил Володька, подвигаясь к Лене. — Мы же танцы там устроим!
— А с кем ты думаешь танцевать? — подозрительно покосился на него Леня.
Володька загадочно улыбнулся:
— Есть с кем. Девчат для нас хватит.
— Ну, а все же — с кем? — наступал Леня. — Ты брось от меня скрывать, я же тебя по-товарищески спрашиваю.
— Дашь слово, что никому? — посерьезнел Володька, строго глядя на Леню.
Тот отмахнулся:
— Ладно, ладно, даю. С кем?
— С Леночкой, дочкой коменданта, ясно?
— А-а, — облегченно вздохнул Леня. — Что ж, давай. Только как бы тебе Илья Антонович шкуру по-свойски не спустил. Он, знаешь, строго обходится с ней. А так, ничего, хорошая девушка, — польстил он Володьке, хотя сам считал, что лучше Нади едва ли найдется девушка.
— Хорошая, говоришь, правда? — встрепенулся Володька и снова полез в карман за папиросами. Вытянув две папироски, он протянул одну Лене: — Давай еще покурим, а?
Жучков посмотрел на часы:
— До конца работы почти полчаса. А нам еще надо поставить эти двери.
— Успеем, Лешка, — махнул рукой Володя. — За двадцать минут вставим. Знаешь, а что ты ни с кем не дружишь, Лешка, а? Ну вот хотя бы с секретаршей из девчачьего общежития, с Надей? Она на тебя, знаешь, по-особому как-то посматривает.
— Ну уж… Не болтай… — покраснел от удовольствия Леня. — Получше меня ей найдутся.
— Слушай, а давай сегодня вечером так сделаем: возьмем водки, вина и пригласим Леночку с Надей в нашу компанию, а? Ты не думай, тут ничего плохого не будет, просто мы поговорим с ними, за знакомство выпьем немного, а?
Леня мотнул головой:
— Нельзя так, Володька. А другие что будут делать, когда мы вчетвером уйдем от них? Обидно им будет.
— А для других есть другие, — быстро подхватил Володька. — Найдут, Лешка, все, чем заниматься. Кирюшка вон Козликов шахматистов своих соберет, ему воспитатель задание дал, я могу для начала в волейбол игру организовать.
— Подумать надо, — сказал Леня и поднялся: — Ну, давай за дверь примемся, — но вскоре снова окликнул Горелова:
— Слышь, Володька… А как нам эти… как их… бутылки увезти незаметно на озеро? Говорят, сам Рождественков поедет.
— Ну, это я беру на себя, — засмеялся Володька.
— Не выдумывай только Надю просить, — спохватился Леня.
— А зачем? Мне никто из девчат не откажет, — тряхнул Володька кудрями, выбившимися из-под кепчонки.
— Ну, давай, — кивнул Леня, и топоры их застучали уверенней и проворней.
Виктор встретил их на лестничной площадке второго этажа, когда они спускались вниз.
— Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, у меня к тебе серьезный разговор, — сказал он, и посмотрев на Горелова, добавил: — Мне кажется, что и Владимир может принять участие в нем. Разговор пятиминутный, но важный.
— Важность государственная, — улыбнулся Леня.
— А что? — внимательно глянул на него Лобунько. — Пожалуй, что и государственная. На озеро ребята собираются?
— А как же? — почти в один голос ответили Жучков и Горелов.
— Водку запасают?
Леня и Володька молчаливо переглянулись, это не укрылось от взгляда Виктора.
— Да вы, небось, сами припасли, а?
— Н-нет еще, — опустил глаза Леня.
— Еще нет, — значит скоро побежите в магазин, — хмуро заметил Виктор. — Не вздумайте. Между прочим, я хотел попросить тебя, Леня, чтобы ты передал ребятам мою просьбу: пусть никто не берет водки, и без нее обойдемся. Как ты на это смотришь?
Леня оказался в очень затруднительном положении.
— Хорошо, Виктор Тарасович, — упавшим голосом произнес он. — Но не все могут послушать меня, это я честно говорю.
— И все-таки попытайся. Я надеюсь на тебя, — протянул руку Виктор.
Втроем они спустились вниз, и Виктор направился в контору к Рождественкову, узнать, в котором часу подъедут машины.
Леня с Володькой молча брели к общежитию, не глядя друг на друга.
9
Киселев проснулся в тот момент, когда машины подошли к общежитию. Из коридора слышались торопливые шаги, громкие голоса и частый стук дверей. В открытое окно доносилось ритмичное пофыркивание автомашин, несмолкаемые разговоры, громкий смех. Потом Петру послышалась, как Груздев, перекрывая все шумы, опросил:
— Ничего не забыли? Жучков, ты все взял?
— Все, все, — крикнул Жучков.
«Куда это они все поехали? — силился понять Петро, ощупывая гудящую голову. И вдруг вспомнил: — Так это на озеро они поехали?! А меня так никто не разбудил».
Киселев вскочил и выглянул в окно. Одна машина уже выезжала от общежития на дорогу.
— Эй, вы! Подождите! — крикнул Киселев ребятам, сидящим во второй машине, и начал торопливо одеваться, беспокойно думая, что, еще чего доброго, уедут, черти, а руки никак не хотели влазить в рукава тельняшки. Скрипа раскрывшейся двери он не расслышал и потому вздрогнул, когда знакомый голос сказал:
— А ты куда собираешься?
Николай стоял у двери и внимательно смотрел на него.
— Как куда? Ехать.
— Ты никуда не поедешь, Киселев. Можешь не собираться. — Груздев подошел к раскрытому окну и крикнул ребятам: — Поезжайте, поезжайте! — и снова повернулся к Киселеву. — Во-первых, воспитатель не разрешил тебе, во-вторых, и я сам не позволил бы.
— А ну вас… вместе с воспитателем! — махнул рукой Петро, подбегая к двери, но Николай опустил ему руку на плечо и без особого усилия оттеснил к стенке.
Вывернувшись, Киселев неожиданным рывком подскочил к окну, но тут же остановился: взгляд его упал на бегущую далеко по шоссе машину с ребятами. Он устало, в бессильной злобе, облокотился на подоконник.
— Слушай, Киселев, ты знаешь, что тебя судить будут товарищеским судом? — заговорил за его спиной Николай.
Киселев медленно повернул к Груздеву лицо. Потом выпрямился и зло усмехнулся:
— Чем стращать, лучше судили бы.
Николай с сожалением покачал головой:
— Дурак ты. Храбришься, а как дойдет до точки — плакать будешь, — и добавил: — Я не шучу. Это сегодня сам Рождественков сказал, когда увидел тебя пьяным. А ты знаешь, что он повторять не любит в таких случаях. При мне наказал воспитателю оформить на тебя дело.
