KnigaRead.com/

Сергей Львов - Спасите наши души

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Львов, "Спасите наши души" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Она представляет себе, что сказали бы об этом дома, в цехе, во дворе, что сказали бы Генка и Ва­дим, и снова начинает хохотать. Потом она трогает Павла за рукав.

— Ну, не сердись, — говорит она потому, что ви­дит, как потемнело его лицо от обиды. — Уж очень это все странно и неожиданно. Ты ведь ничего не говорил раньше. Я думала, ты как все люди — только скрытный почему-то. Расскажи хоть, как вы там у се­бя (что-то мешает ей выговорить пыльное слово «в семинарии») живете.

— Опять будешь смеяться! — обиженно говорит Павел. — Я так и знал, что ты не поймешь, потому и откладывал каждый день этот разговор... Вначале думал, еще раз с тобой повидаюсь, и все... Потом стал думать: не могу я ее не видеть... Значит, надо сказать! Но я знал, не согласишься. Ну, не пой­мешь... Вот и молчал. Мне, думаешь, приятно от тебя таиться? У меня в Москве никого, кроме тебя, а ты меня все равно не поймешь.

— Объясни так, чтобы я поняла, — упрямо гово­рит Ася, — объясни. Я спросила: как вы там живете? Вопрос обыкновенный. На него каждый человек может ответить.

...Они проходят мимо кинотеатра — сеанс уже дав­но начался, — пережидают на перекрестке бесконеч­ную вереницу машин, снова идут по улицам. Гово­рят, молчат, снова говорят. Стоят на набережной, глядят, как причаливает к пристани чистенький, только что после ремонта, речной трамвай.

— Поедем, а? — предлагает Ася. — Там и пого­ворим. Уж очень трамвайчик славный.

Павел соглашается. Думает, наверное, что она больше не будет допытываться. Но нет, ни на улице, ни на пароходе она не даст ему оборвать этот раз­говор.

...На реке еще очень холодно. Пассажиров не­много. Люди в годах, поеживаясь от ветра, тут же спускаются в закрытый салон. Влюбленные пары устраиваются на кормовой палубе, соблюдая молча­ливое соглашение: на скамейку, на которую села одна пара, больше никто не садится. Как только паро­ходик отваливает от пристани, головы девушек — черные, русые, рыжие, головы в беретиках, в пла­точках, в шляпках — ложатся на плечи спутников. Конечно, это всего-навсего речной трамвай, и самое далекое путешествие на нем продолжается часа пол­тора. Но, когда под ногами покачивается палуба, а она покачивается, когда за бортом на черной воде мигают разноцветные огни бакенов, когда навстречу дует холодный ветер, хорошо, что рядом плечо, на которое можно положить голову, и щека, к которой можно прижаться своей щекой, и теплые губы, кото­рые ищут твои губы, и кажется это путешествие да­леким, полным неожиданностей, опасностей, загадоч­ного...

Ася и Павел сидят на последней скамейке. Это самое лучшее место: их никто не видит. Павел взял Асину руку. Ну что же, она не будет отнимать у него руки, если ему так легче говорить. Но говорить ему все равно придется, отмолчаться она ему не по­зволит.

Речной трамвай проплывает по вечернему городу, мимо Красной площади и кремлевских стен, мимо Парка культуры, где огромное «Колесо обозрений» уже освещено, но еще не крутится, мимо университе­та, мимо Лужников, под прозрачным стеклянным тон­нелем нового моста метро... В небе пролетают даль­ние самолеты, которые идут на посадку на Внуков­ский аэродром, по набережной проносятся машины, спешащие куда-то из города... И пока на палубе, не замечая ничего вокруг, целуются влюбленные, Павел и Ася сидят на последней скамейке, и Павел, мучи­тельно подбирая слова, отвечает ей на вопрос: «Как вы там у себя живете?»

Деревянные, заученные слова, тихий, неживой голос.

— Живем в семинарском общежитии на терри­тории лавры. Утром присутствуем в храме на ранней литургии, потом вместе с наставниками совершаем общую молитву, завтракаем совместно в столовой, ну, а потом у нас шесть уроков.

— А предметы какие? — хватается Ася за при­вычное слово.

— Опять не поймешь. Предметы: священная история, священное писание, догматика, катехизис, литургика, гомилетика, церковная история, церковное пение. Ну, и всякое такое. Есть и светские: англий­ский язык и Конституция.

— Значит, у вас каждый день по шесть уро­ков? — спрашивает Ася, оглушенная «догматикой» и «гомилетикой». — А после уроков?

— Обед. — Павел запинается и, помолчав, гово­рит: — Снова будешь смеяться, только я уже все рассказываю. За обедом дежурный чтец читает вслух житие того святого, чей сегодня день. После обеда с разрешения инспектора можно иногда уйти в го­род. Вечером все сидят в классах и учат уроки на следующий день. Очередная группа участвует в ве­черней службе в церкви: кто в хоре поет, кто пономарит. Бывают и полунощные бдения. Очень устаем тогда. Но ты не думай! У нас и кружки есть: фотографический, иконописный, оркестровый. Быва­ют концерты самодеятельности. Раза три в неделю спевки хора семинарского. Так и живем. Кино нам иногда показывают — что-нибудь из церковной жиз­ни. Библиотека у нас замечательная! Между про­чим, лампы дневного света в ней недавно поставили.

— Понятно, — сказала Ася, хотя все было совер­шенно непонятно.

Речной трамвай остановился у дебаркадера. Жен­щина-матрос крикнула хриплым голосом:

— Эй, молодые, интересные, приехали! Конечная. А кому у нас приглянулось, покупайте билеты об­ратно.

Ася зябко повела плечами.

— Замерзла? — испугался Павел.

— Ничего. Посидим тут немного.

Они сели на скамейку под брезентовым навесом пристани, который страшно хлопал на ветру. Все-таки здесь было не так холодно, как на воде.

— Почему ты молчишь? — спросил Павел.

Ася не ответила. Как все было хорошо, пока она не стала его расспрашивать! Но теперь отступать нельзя.

Она посмотрела на Павла, про которого уже ду­мала: «мой Павел», про которого уже говорила дома: «мы с Павлом». Сейчас она ему задаст еще один вопрос. Ответ ничего не изменит. Что бы он ни ска­зал — и «да» и «нет», — все равно это будет ужасно. В голову лезут книжные слова. Ей никогда не при­ходилось думать такими словами о живом человеке. Скажет: «Нет», — тогда он — как это писали в сочи­нениях? — двоедушный лицемер; скажет: «Да», — мракобес.

Но все равно спросить нужно.

— Слушай, Павлик, ты не сердись, но только я тебя очень прошу, ответь мне честно: ты в это ве­ришь?

— Как ты можешь спрашивать! — вскрикнул он, взмахнул длинными руками и пошел прочь на длин­ных ногах, наталкиваясь на прохожих...

Ася посмотрела ему вслед. Вот и все! Она еще может его окликнуть. Но она молчит. Она еще мо­жет его догнать, четыреста метров она пробегает лучше всех в цехе. Но она не двигается с места. О чем они будут теперь говорить?

«Попадья»! «Матушка»! «Жития святого»! Какой ужас...


Она так задумалась, что не заметила, как дошла почти до самого дома. На углу между вестибюлем метро и «Гастрономом», в котором работает Мари­на, в нескольких шагах от тротуара за белой камен­ной оградой — церковь.

Каждый день, когда Ася утром идет на работу, и каждый день вечером, когда она возвращается, она проходит мимо церкви. Она видит старух в длин­ных черных юбках и черных платочках, которые еще издалека начинают креститься на церковь, молодых женщин с ребятишками, мужчин, реже — парней и девушек своего возраста, которые входят в церков­ные ворота. Она видит их и не замечает. Это ее не касается. Это ей неинтересно. Мало ли кто как сходит с ума! Но сегодня она остановилась около ограды и внимательно посмотрела на церковь. Вот, значит, где собирается работать Павел. Только, на­верное, это называется не работа. А как же? Как-нибудь иначе. Это ведь не цех, не фабрика, не завод...

— А ты, милая, не раздумывай, ступай, милая, в божий храм, — услышала она.

Ася оглянулась. Рядом с ней стояла продавщица из зеленого фургона, который торговал на пустыре. Ее хорошо знали на всей улице. С утра и до вечера, широко разевая ярко накрашенный рот, она хриплым басом отругивалась от хозяек.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*