Юрий Чудинов - Порядок вещей
– Кирьяныч, давай за вином пойдем, а?
– Это кто тебе посоветовал, этот? С ним и иди.
Затем все ушли. Магнитофон гремел по-прежнему. В сочетании с обстановкой комнаты голос Мак-Картни звучал неубедительно, и я перенесся мысленно туда, где музыка эта имела больше смысла. Расслабился. Прикрыл глаза, надеясь уснуть.
13. Две бусинки жемчуга
Звонит телефон. Виталий подходит к столу, снимает трубку.
– Подождите, какой номер вы набрали?.. Это ошибка. Наберите еще раз.
Кладет трубку на место.
Слышен звук отворяющейся двери. Виталий оборачивается. Аня стоит на пороге комнаты, чуточку изогнувшись, прислонив голову к дверному косяку, высокая, стройная, с мокрыми от дождя волосами, в которых больше золота, чем цинка. Бледно-голубой платок она держит в руке. Угол платка касается пола. По платку на пол стекает вода.
Можно подумать, что девушку окружает некая теплая, светящаяся оболочка. На ней по-прежнему короткие, серебряные сапожки, тонкие, серые чулки. Стеклянисто-розовый плащ расстегнут. Видно короткое, легкое платье в линию, вниз стекающую, как дождя линии: черные, серые и белые – дождь со снегом.
– Ты не сдержал обещание, – говорит девушка.
Виталий молчит.
– Неужели я должна напоминать?
Рука в растерянности застывает между серьгой в ухе и волосами: то ли серьгу потрогать – зачем? – то ли волосы поправить – неопределенность полнейшая. Остается опустить руку, что она и делает. Серьга: две бусинки жемчуга на золотых цепочках.
Виталий приближается к девушке. Он видит, что глаза у нее синие, а не желтые, не золотистые, какими казались раньше. И лицо другое: не до такой степени правильное, не кукольное, а правильное со значением – единственное в своем роде.
– Я проиграл желание?
– Я его использовала.
– Не считается.
– Ты обещал другое…
В голосе Ани что-то изменилось.
– Не помню…
– Ты говорил, что мы будем целоваться.
Виталий чувствует легкое головокружение. Он не помнит, когда давал такое обещание.
– А что, давно дождь начался?
– Причем здесь дождь?
– Я не заметил.
– Ты и сейчас слепой.
– Правда?
– Хочешь, открою глаза?
– Зачем?
– Увидишь…
14. Дождь со снегом
Переулок. Вечер. Из подъезда выходят Виталий и Анечка Люрс. Накрапывает мелкий дождь. Виталий раскрывает зонт. Аня берет его под руку. Около афишной тумбы они останавливаются. Читают объявление, наклеенное поверх лица Бетховена: «Ночной клуб «Art Garbage». Презентация альбома «ROMISLOKUS – RAIN&SNOW».
– Надо зайти, на пару сек, – говорит Виталий. – Я обещал. Предупредим хотя бы, что не придем. Иначе Юра обидится.
– Знаю я твои «пару сек».
– Мы там не задержимся. Как ты скажешь, так и будет. Не веришь?
– Верю.
Клуб «Art Garbage». Вечер. Приглушенно звучит электронная музыка. Немногочисленные посетители клуба сидят за столиками. Бармены скучают у стоек, охрана – у выхода.
Зал в конце коридора. На сцене, расположенной в глубине зала, музыканты группы ROMISLOKUS настраивают свои музыкальные инструменты. Сергей: импровизирует на соло-гитаре, тестируя настройки процессора. Валентин рассеянно подыгрывает ему на синтезаторе. Ударная установка Валентина стоит на небольшой возвышенности. Юрий Смольников в задумчивости постукивает ногтем по тарелке, первым замечает Виталия и Аню и направляется к ним через сцену. Сергей оборачивается, продолжая играть, кивает в знак приветствия козлиной (по последней моде) бородкой:
– Привет!
– Привет, – говорит Виталий, коротким кивком отвечая на приветственный жест Валентина, который воздел правую руку высоко над головой, а левой продолжает перебирать клавиши. В какофонии звуков начинают прослеживаться аккорды песни EAGLES.
Смольников здоровается с Аней.
– Что ж ты меня не подождал? – спрашивает Виталий.
– Это ты меня не подождал, – говорит Смольников.
– Ах, так? Отлично. Тогда как ты объяснишь: ты уже здесь, а мы только что пришли?
– Я ехал на такси. Боялся опоздать. Можешь спросить у Олега. Мы встретились с ним у киоска. Там был пожар. Олег сказал, что ты только что ушел.
– Думаешь, я тебе поверю?
– Но это же правда! – возмущается Юрий. – Спроси у Олега!..
Тут он понимает, что Виталий шутит, махнув рукой, идет к микрофону.
– Раз, два, три, раз, раз, два… – проверяет настройку звука.
Аня сидит на деревянной скамейке у стола. В такт музыке покачивает носком сапога. На столе спиртные напитки, соки, минеральная вода. Виталий наливает из початой бутылки в пластиковый стакан коньяк:
– Выпьешь?
– Нет, не сейчас.
Из гримерки выходит Борис. В руках он держит красный соединительный шнур. Заметив Аню, как-то странно, по периметру сцены, движется в ее направлении.
– Привет, – здоровается он на краю сцены.
– Привет. – Виталий делает большой глоток, облизывает сухие губы. – Ну, как?
– «Полетел» комбик. – В улыбке верхняя губа Бори ползет вверх, обнажая крупные, желтоватые зубы, выпирающие немного вперед, как у зайца. Глаза прищурены.
– Какой?
– Басовый.
– На чем будешь играть?
– На клубном.
– Странная у вас команда. Постоянно что-то летит. А что сгорело?
– Не знаю.
– Не удивительно, – говорит Аня. – С таким оператором они скоро останутся без усиления.
– Заткнись, – огрызается Борис. – Он стоял, стоял – включили его, а он не работает.
– Странно. Что же могло «полететь»? – думает вслух Виталий.
– Не знаю…
Боря подсоединяет шнур к линейному выходу «комба» и, разматывая, тянет его к стоящему на стойке микшерскому пульту.
В зал входит Алена, плотная деваха среднего роста, темноволосая, с глубокими, карими глазами и лицом, хранящим отпечаток постоянного удивления. В группе Алена играет на виолончели:
– Еще не настроились? Скажите хотя бы, где я буду сидеть.
– А что, кто-нибудь пришел? – спрашивает Борис.
– Мои уже здесь. В баре. Пьют пиво. А твои?
– Пока один… точнее, одна, – говорит Борис, – но какая!
– Ладно. – Виталий ставит стакан на стол. – Мы пойдем.
Смольников оставляет микрофон и возвращается на край сцены:
– Разве вы не останетесь?
– Прости, друг. Срочное дело.
– Вы что, сговорились? У Жоры – семинар, у Олега – вечеринка. С ума можно сойти! Главное, все обламываются в последний момент.
– Я снял его на видео – Олега – там, у киоска, на фоне пожара. Получился отличный кадр.
– Знаю.
– Можно будет вставить в какой-нибудь клип.
– Вам-то куда торопиться?
– В другой раз, хорошо?
Смольников спрыгивает со сцены, подходит к столу, наливает коньяк:
– Давай хоть выпьем…
Аня не дает ему договорить:
– Я так и знала!
Смольников кивает в сторону сцены:
– Позвони мне завтра утром, хорошо? После восьми. Есть дело. На полмиллиона.
Виталий берет со стола стакан. Они бесшумно чокаются.
Улица рядом с клубом «Art Garbage». Вечер.
– О-о! Снег! Снег! Ребята, смотрите, снег! – кричит какая-то девушка.
Мимо по снегу проезжает велосипедист. За ним бегут, что-то выкрикивая, двое его друзей. Высыпавшая из клуба молодежь начинает лепить снежки.
Из дверей клуба выходят Виталий и Анечка Люрс. Перемена погоды разительна: полчаса назад была осень, накрапывал дождь, а сейчас – ну прямо настоящая зима! – тротуары, дома и ветви деревьев покрыты слоем снега.
На противоположной стороне улицы Музей Западного и Восточноевропейского Искусства. К двери музея подходит пара. Мужчина в черном пальто и черной, широкополой шляпе открывает массивную дверь, пропускает вперед свою спутницу. Виталий с удивлением узнает в ней Катю.
– Куда ты меня тащишь? – не понимает Аня.
Издали доносится крик велосипедиста:
– А я все еду и еду!
15. Звездочеты
– А это уже занятно. Опять этот «черный». Тебе не кажется, что он становится навязчивым?
– Когда он появился впервые, я подумал, что это какая-то накладка. Врезка из художественной литературы…
– Я тоже.
– Может быть, это как-то связано со Смольниковым? – высказал предположение Никон.
– Как? Каким образом? Он же музыкант! К твоему сведению, в рамках данного построения, клуб, сцена, Анечка, снег – все это лишь детали конструктора, из которых мы моделируем ситуацию. Не думаешь ли ты, что все так и было на самом деле? Да, могло быть и так. Но могло быть и иначе. Это всего лишь один из вероятных вариантов.
– А выглядит убедительно.
– Старались.
– Интересно, на каком основании вы вычеркивали из списка иные, равновероятные схемы? А ведь в данном случае нельзя исключать и невероятные. Особенно если выглядят они не менее убедительно.
– Сыр в мышеловке тоже выглядит убедительно, – сердито буркнул Гай.
– Не для старой крысы! – неожиданно поддержал Никона Винсент. – Ты меня удивляешь, Гай? Сам говорил когда-то, что надо исходить из ситуации? А ведь «черный человек» – в самом деле, никакой не глюк. Возникла связь, следов которой не было. Но она вполне реальна.
