Александр Самойленко - Долгий путь домой
Отец Павел стоял впереди всех с иконой, губы его шевелились, батюшка шепотом читал молитву.
– Глянь, какой у попа бронежилет! – хохотнул кто-то в автобусе, показывая на икону, но никто не засмеялся, фраера из города увидели, что их ждут по полной программе. По левому флангу стояли мужики с ружьями, смотрели явно вызывающе, можно сказать, нагло. Справа, с лопатами наперевес, расположились невозмутимые узбеки. В центре стоял Баро с пятизарядным ружьем и многообещающей улыбкой. Перед ним еще три узбека держали в руках гранаты, каждый уже вставил палец в чеку. Грим вооружился черенком от лопаты, встал рядом с Баро.
Стояли так – напротив – долго, присматривались друг к другу. Наконец, дверь джипа приоткрылась, высунулась нога, и из салона осторожно вылез Клычов. Потянулся, пощурился на солнце с благостной улыбкой, показывая всем своим видом: хорошо тут у вас, можно я с вами побуду… И весело крикнул:
– Что ж ты, генералиссимус, бабами прикрылся?
Все начали вертеть головами и с удивлением обнаружили поодаль толпу деревенских баб с дрекольем. Они стояли каменные, упёртые, смотрели исподлобья. Некоторые жевали концы платков. Возглавляла их баба Лиза со своим посохом.
– Баба Лиза, уведи женщин! – крикнул в смятении Грим.
– Хрена лысого! – склочно крикнула в ответ Верка с коромыслом. – Мы их щас рвать будем!
Клычов деланно засмеялся, будто бабы с ним шутили, но быстро поперхнулся. Опять спросил Грима – насчет гранат в руках узбеков.
– Учебные?
Грим вопросительно посмотрел на Баро. Баро указал узбеку взглядом на штабель досок. Узбек выдернул чеку и кинул гранату за штабель. Семь секунд все ждали. Клычов даже начал улыбаться. Раздался взрыв, из-за штабеля в небо ударил фонтан земли. Осколки снесли со штабеля верхние доски, звонко вонзились в бок джипа.
– Нет, настоящие… – ответил опешивший Грим. Он и сам не ожидал, что гранаты боевые. Пока все очухивались, узбек деловито вытащил из кармана комбинезона новую гранату и сунул палец в чеку. Клычов, присев на раскоряку от взрыва, заорал:
– Что ж вы, суки, быкуете, я мирно подъехал, а вы гранатами!
– Ты ж не один подъехал, – с ленцой в голосе сказал Баро. – Вас девять человек, в машинах шесть канистр бензина. И у всех стволы.
Клычов испугался.
– Откуда знаешь?!
– А он у нас рентгенолог, – пояснил Грим. – Всё насквозь видит.
Клычов запаниковал. Посмотрел на свои машины с непроницаемыми черными стеклами, перевел затравленный взгляд на Баро. Оборонительные ряды молчали в напряженном ожидании – что будет дальше. Только Верка азартно крикнула:
– Вы им туды, в машину киньте. Поглядим тогда, сколь их!
По рядам прошел одобрительный ропот. Гордик приосанился, мол, вот дает моя Верка!
– Фраера, предлагаю бартер! – крикнул Баро, чтобы всем было слышно. – Вы тихо-мирно сваливаете, а мы чехлим оружие. Решайте. Время пошло…
– Шеф, похоже, валить надо, – крикнул кто-то из автобуса.
– Пойдем, поговорим, – сказал Клычов Гриму. Отошли.
– Мое предложение такое… – Клычов стоял к Гриму боком, смотрел мимо него, куда-то вдаль, но говорил четко, резал каждое слово отдельно. – Ты едешь со мной в город и там отдаешь деньги. Тогда мы сейчас уедем тихо-мирно, как цыган твой сказал. И чёрт с ней, с этой церковью, стройте дальше.
– А если нет? – спросил Грим.
– Ну-у… – Клычов засвистел «чижика». – Тогда мы вас перемочим, церковь спалим, тебя увезем силой, и ты все равно отдашь деньги.
– Зачем так сложно? Я тебе деньги сейчас отдам. Не сходя с места. – Грима понесло по сценической стезе. Он вытащил из кармана бумажник, протянул его Клычову. – На!
Клычов медленно поднял глаза на Грима.
– Спектакль начинаешь… Артист! Я тебе про наши большие деньги говорю, которые ты в банк скинул. Я же твой договор с банком читал. И про торбу с валютой разговор, которая у твоего майора. Скажешь ему, чтобы притаранил.
– А-а-а, – воскликнул Грим и даже хлопнул себя ладонью по лбу. – Вон чего! А я сразу и не врубился… – он изголялся над Клычовым. – Это мне посоветоваться надо. С графиней…
– Кстати о графине… – Клычов с любопытством следил за Гримом. Ему нравился спектакль, играл артист красиво. – Я ей утюг на жопу поставлю, ты деньжата в зубах притащишь. А?
– Не получится, – сочувственно сказал Грим.
– Это почему же?! – весело спросил Клычов. – Жопа у нее большая, еще как получится.
– Тут дело не в размере. Дело в том, что жопа в Париже.
– На наши деньги катается! – осудил графиню Клычов. – Ничего, ты ей позвонишь, нарисуешь обстановку, она мигом свою жопу привезет. И тогда ты точно деньги отдашь!
Краем глаза они заметили в рядах обороны какое-то движение и отвлеклись от разговора. Мужики, дружно размахнувшись, кинули что-то. Промеж машин рвануло, полетели комья земли, полыхнуло дымное пламя. Только осколков на этот раз не было.
– Это что?! – заорал Баро.
– Это толовые шашки, – успокоил Гордик. – Вейд, безопасная.
– На хрена?! – голос Баро сорвался на фальцет.
– Так они вылазить с пистолетами начали, – криком объяснил Гордик. – Ну мы их обратно и загнали. Пусть там смирно сидят.
– Продолжим беседу? – невозмутимо предложил Грим.
– Насчет чего? – Клычов после взрывов был явно не в себе.
– Насчет жопы и денег, – напомнил Грим. – Так вот, жопа не приедет. Денег я не отдам.
– Почему?
– Что-то ты совсем нехороший, – с состраданием сказал Грим. – Потому что она там не катается, а находится в Париже по заданию Матвея Алексеевича.
– Это кто? – быстро спросил Клычов, не сообразив с перепугу, что речь о Лядове. Он стоял, всё еще пригнувшись после взрывов, и вроде как заслонялся Гримом.
– Что-то ты с этими деньгами совсем зачумел, – насмешливо посочувствовал Грим. – Фамилию родного шефа не просекаешь. Я вот тебе сейчас зачту, – он достал из бумажника записку графини. – Слушай, что она пишет…
– «Бегать от Клычова мне надоело. Матвей Алексеевич прекрасный человек, он меня трудоустроил в Париже…» Видишь, получается, что Лядов её от тебя спас. А ты говоришь, жопа…
– Покажи! – Клычов протянул руку за запиской. Грим ткнул ему бумажку под нос.
– Пожалуйста…
Клычов надолго уткнулся в записку. Глаза у него стали безжизненные, стеклянные. Освоив смысл написанного, он в крайнем недоумении пожал плечами, засвистел своего «чижика». Начал ходить туда-сюда, как в кабинете, забормотал:
– Париж… Лядов…Чума какая-то! Он-то здесь каким боком? На хрен она ему сдалась?
– Ты меня спрашиваешь?! – изумился Грим. – Это вы, господа хорошие, сами разбирайтесь. А потом уж, это самое, как говорится… – и Грим сделал лицо незаслуженно обиженного.
– Короче, так… – Клычов нервно выдернул из нагрудной кобуры пистолет, воткнул ствол между лопаток Грима. – Мне по хрена все эти жопы, Лядовы и Парижи. Мне нужны бабки. И ты мне их отдашь. Пошёл! – Он толкнул его стволом в спину. Грим шёл медленно, стремительно соображая, что делать. Все замерли. Только Гордик и Семён переглянулись и вроде как ненароком каждый завели руку за спину. Грим увидел это их движение, понял, что оно значит. Спросил покорно:
– Куда идти-то?
– В машину!
– В какую конкретно?
– Ну твою же мать! – чертыхнулся Клычов. – У него ствол в спине, а он тут… выпендривается!
Грим шел на Гордика, не спуская с него глаз. Гордик пальцем незаметно манил его, давай, давай, еще ближе. Машины уже были сбоку от Грима, он уже проходил мимо них. Клычов ударил его по плечу рукояткой пистолета.
– Куда?! Я сказал – в машину!
– Падай! – крикнул Гордик. Клычов вздрогнул от крика, увидел, как ему на голову, описывая дугу, летят с неба два кирпичика с огоньками бикфордова шнура. Грим упал на несколько мгновений раньше Клычова, успел откатиться в сторону. Клычов заметался на месте, в смятении начал стрелять в небо. Толовые шашки рванули исправно, с комьями земли и чадным пламенем. Комья не успели попадать вниз, как Баро подскочил к лежавшему лицом в землю Клычову и вырвал у него пистолет. Фраера в автобусе забеспокоились о шефе и, видимо, сунулись на выход, потому что мужики дали по машинам залп дробью. Баро пнул Клычова.
– Я сказал – сваливайте! А то всех перебьем!
Грим пошел к мужикам. Клычов, пошатываясь, чумазый от толовой сажи, побрел к машинам. О чем-то они там заговорили… Баро и мужики проворно зарядили ружья. Бабы, воспользовавшись тем, что о них как-то забыли, подошли поближе, встали прямо за спинами своих мужиков, перехватили поудобнее вальки для катки белья, скалки, коромысла.
Наконец фраера приняли решение. Клычов высунулся наружу из двери автобуса с другим пистолетом, повыскакивали и братки, банда ощерилась стволами.
– Завалим каждого, кто дернется! – крикнул Клычов. – Тащите канистры!
Братки выдернули из автобуса канистры, побежали с ними к церкви.
– Вот этого, – Клычов указал на Грима, – в машину. Пока не трогайте, он живой нужен!
