Константин Хадживатов-Эфрос - Высота взаимопонимания, или Любят круглые сутки
– Ну, как же! – перебивает Динин монолог Юля. – А Валерка?
– Так то я, а не ты! – смеется Дина. – Да и вообще, что такое Валерка? Водила, он и есть водила! Вот если бы юрист или какой-нибудь банкир!
Она мечтательно взмахивает рукой.
Юля убирает косметичку в сумочку. Так хорошо сидеть среди людей и слушать наставления настоящей красавицы!
– Мне бы хоть какого-нибудь! – упрашивает неизвестно кого Юля.
– А вот это ты брось – рассуждения «серой мышки»: схватить первого попавшегося и прилипнуть! – Дина явно недовольна подругой. – Надо выбирать, дорогая моя, долго и придирчиво… А то попадется какая-нибудь пьянь или того хуже, бездельник! Содержи его потом! А ведь сердцем прибьешься, не отцепишься!
– Какая ты умная! – чуть не плача говорит Юля.
Прудик покачивается от плавных движений уток. Рыжий парень подсаживается на скамейку к бабушкам, и те вдруг начинают веселиться, даже поправляют платья и панамы.
– Видала, что такое мужик! – восклицает Юля, увидев это. – Господи, помоги, а?
Она прищурила один глаз, а вторым глядит на небо. Там местами облачка, а так очень даже все синее и спокойное.
– Ну, ты прямо как милостыню просишь, – сердится Дина. – Еще на панель пойди – может, кто и возьмет… Это все не так надо… А парень этот противный…
Ей становится скучно с Юлей, но и на встречу к метро идти еще рано, надо держать марку.
Бабушки, сидящие напротив, чего-то все смеются и громко говорят, а рыжий парень не смотрит на них, он смотрит на ворота парка.
– Да, – вздыхает Юля, – почему мне так не везет? Страшная я!
Ее губки чмокают, и яркая помада как бы с трудом позволяет открыть рот, ложась легкой пленочкой и чуть разрываясь вдоль ленточки соединения губ. Толстый носик плавает из стороны в сторону, словно желая уследить за входящими в парк и провожая их. Глазки бегают вверх-вниз, вправо-влево, отчего устают веки под тяжестью синей туши на длинных ресницах.
– Только не хнычь! – просит Дина. – Надоело слушать плаканья твои. Делайте что-нибудь, и вас заметят, а то привыкли все на подносике получать.
– А что я получала на подносике? – вдруг строптиво перебила ее Юля.
– Что? – Дина приподняла брови от неожиданного всплеска чувств. – Последи за речью!
– Нет, а вот что это я получала? – еще горячее спросила Юля.
– А ты не шуми! – остепенила ее Дина. – Больно борзая!
– Это я борзая? – Юля вскочила на ноги. – Я только и слышу, какая я такая не такая! А ты-то какая?
Дина ошалело посмотрела на Юлю и затрясла головой, пытаясь подстроиться под новую ситуацию.
– Чего ты прыгаешь, корова? – грубо сказала она. – Сядь, мартышка, и не ори! В зеркало надо чаще смотреться! Больше знать о себе будешь…
Замешательство Юли длится минуту, потом она садится на свое место и бросает взгляд то на траву, то на Дину. Обида на подругу не то чтобы разозлила ее, просто ей вдруг стало страшно оттого, что рядом с Диной она как пустое место.
– То, что я некрасивая, – сказала Юля, помолчав, – еще не значит, что я плохая.
– А кто знает, какая ты? – усмехается в ответ Дина. – Кто узнает, если никто не подходит? Товарный вид на нуле.
Она и сама не понимает сейчас, зачем все больше и больше обижает подругу, подбирая самые ранящие сердце одинокой девушки прозвища.
– Было бы по-другому, – поясняет она, – не я бы тебя учила, а ты меня.
– Ну и что, – голос Юли совсем несчастный, – ну и что? Но я же человек!
– Поди расскажи кому об этом, – ирония у Дины бьет уже через край, – чего-то никто не хочет быть с человеком, хотят быть с красивой женщиной.
Юля прикусывает губу и сдерживает слезы, достает из сумочки носовой платочек и держит его наготове.
– Дина, – говорит она, – почему ты такая злая?
– Я не злая, – отвечает Дина, – я справедливая.
Утки плещутся в пруду, вокруг гуляют влюбленные и ненавидящие, старые и молодые, бегают маленькие смешные собачки. А бабушки в панамах тоже рассорились, сидят на противоположных концах скамейки и смотрят в разные стороны. Рыжий парень стоит у ворот парка, нервно переминается с ноги на ногу.
– Вот бедняга, – глядя на него, рассуждает Дина. – Сейчас какая-нибудь выдра придет, а он волнуется, будто королеву ждет.
– А по-моему, он хороший парень, – защищает рыжего Юля. – Меня бы так кто-нибудь ждал…
– Да брось ты, – морщится Дина. – Чего там в нем хорошего? Обыкновенный, как все.
Ей смешно и в тоже время тошно от всего вокруг и оттого, что происходит рядом.
Рыжий парень вдруг взял, да и быстро ушел из парка через ворота.
– Ой, – воскликнула Дина, – не дождался! Слабак! А она правильно сделала, что не пришла. Так ему и надо!
– Тебя вообще-то Валера ждет, – напоминает Юля. – Волнуется, наверное…
– Паузу надо держать до конца, – жестко отвечает Дина. – Раз решила, значит, так и сделаю.
В воротах опять появился рыжий, он стремительно шел по дорожке парка, а за ним торопясь, семенила тоненькая девушка, такая же рыжая, и что-то объясняла ему в спину; он не оборачивался.
– Вот ненормальная, – хихикнула Дина, – где гордость-то? Подумаешь, постоял немного, что ж так унижаться?
Она встала, поправила свою коротенькую юбку и сказала:
– Ну, пошли.
Подруги направились к метро. Идти надо было минут десять. И все это время они молчали, даже смотрели только под ноги…
Валера ее ждал. Только его покачивало слегка. Дыхнув сложным перегаром, в котором чувствовались самые разнообразные напитки, он возмутился:
– Я тут, видите ли, стою! Она там, знаешь ли, ходит! Я не понял вообще, кто здесь кто? Здравствуйте, Юля!
Он кивнул головой и подбородком задел Юлин нос, но не больно.
– Лерочка, – просительно заголосила Дина, – прости, пожалуйста! Что с тобой?
– Праздник, знаешь ли! – он криво улыбнулся. – За опоздание штрафные полагаются.
Дина взяла его за локоть, нежно поправила ему сбившиеся волосы и ласково сказала:
– Мы пойдем, Юленька, ладно? Нам уже пора.
Валера косо посмотрел на Дину, впился губами в ее щеку, громко чмокнул, икнул и пробормотал:
– Я больше тебя ждать так долго не буду! Что, мало девчонок что ли? Я, знаешь ли, не в состоянии столько пить! Я теперь решил: опоздание на пять минут – бутылка пива! Слушай, а где здесь туалет?
– Конечно, конечно, – Дина быстро закивала головой и потащила его от метро в узкий переулок, махая подруге рукой.
Юля осталась стоять. От удивления она онемела и сдвинуть себя с места не могла. Глаза буквально вывалились наружу, а рот широко открылся.
– Девушка, – рядом с ней стоял синеглазый, аккуратно побритый брюнет, – вам плохо? Давайте, я вас мороженым угощу?
Перед носом Юли возник блестящий четырехугольник на палочке, от которого тянуло приятным холодком…
...10.08.01
В театр
Субботний вечер. Теплая апрельская погода предполагает долгую хорошую прогулку на воздухе, но Анатолий и Тамара собираются в театр. Наконец-то они нашли время, чтобы выбраться в центр.
До спектакля еще два часа, и супруги снуют по квартире в поисках нужных им обоим вещей. Тамара примеряет разные наряды, а Анатолий, побрившись и одевшись, сидит то у телевизора, то на кухне.
Спокойный мирный вечер без ссор и ругани начинается.
Копошащаяся и бурчащая чего-то себе под нос жена через некоторое время вынуждает мужа нервно постукивать пальцами по кухонному столу.
– Ну, скоро ты уже? – ворчит Анатолий.
Тусклые глаза его разглядывают давно не вытиравшийся стол: жирные пятна разбросаны по нему; сжившись с поверхностью, они превратились в естественный узор.
Желания идти в театр с женой у Анатолия мало, но чтобы не перечить ей, он согласился. Тем более что однообразное существование надоело ему страшно. Раньше он в выходные хоть из дому исчезал, но, как только поссорился с любовницей, пойти стало некуда, а видеть все время одну и ту же женщину ему тяжело. Поход в театр для него хоть какое-то разнообразие, а так – он не любитель искусства.
Тамара появляется на кухне в розовом платье, облегающем ее неровные телесные формы. Это платье ей, как назло, совсем не идет.
– Ты бы, – морщится Анатолий, – может, другого цвета надела бы что-нибудь? И так розовая, да еще и это! А?
– Господи! – отвечает жена. – Дай хоть раз в жизни девушкой побыть молодой!
Тяжелая и широкая ступня Тамары пытается втиснуться в узкие изящные туфельки.
– Где ты эти туфли-то нашла? – с испугом спрашивает Анатолий, боясь, что сейчас эта не подходящая для Тамариной ноги обувь порвется.
– Эльвира дала! – отвечает довольная своим видом жена. – Это же мой размер. Господи, не лезут! Что делать? Вот паразитка!
Тамара долго возмущается, потом все-таки втискивается в туфлю.
– Надо было тебе рожать тогда! – неожиданно после раздумья говорит муж. – Худая бы была!
– Поговори у меня! – замахивается Тамара на Анатолия, он резко отклоняется – на всякий случай. – Рожать! Это такая все-таки ответственность! Я вот на наших девиц смотрю: запуганные, вечно бегают, звонят – что там дома, как девочки-мальчики у них? Все чего-то обсуждают. Ой, а болезни! Себя бы вылечить!
