KnigaRead.com/

Кристина Хуцишвили - DEVIANT

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Кристина Хуцишвили, "DEVIANT" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я банален – и потому слаб. Наоборот.

Маше все давалось легко – легче, чем кому бы то ни было в их окружении, по крайней мере, так казалось.

Но соперничества не было и в помине. Будь его воля, он легко уступил бы ей во всем. Он ждал, когда закончатся ее пары, чтобы проводить домой. Покупал цветы при каждом удобном случае, беспокоился, как бы она не простудилась в этих своих модных сапогах на шпильках и шубке по пояс. Она была его – будущей женой, матерью его детей, самой красивой женщиной. Навсегда. И понять, как может быть иначе, после встречи с ней он уже не мог.

Как так получается?

– Как я жила без тебя целых восемнадцать лет? Я нашла тебя, это я нашла тебя.

– Это я нашел тебя. И не отдам, никому никогда не отдам.

– Я тебя люблю, и Бога молю за тебя.

– Ты мне всех дороже.

– Не говори так, не говори. Кто-нибудь услышит, небо посмеется и расстроит нас с тобой. Не сложится.

– Небо в тот же час раскается. Тебя, как я, никто любить не будет никогда. Любить больше невозможно. Я твой. Я весь для тебя. Не отпущу тебя от себя никогда.

– Не говори «никогда». Пожалуйста, не говори «никогда». Будем вместе каждую минуту. Я вся для тебя.

– Я весь для тебя. Слышишь, как сердце бьется. Я не умею без тебя. Не знаю, куда себя деть. Я не могу без тебя.

– И я без тебя. А если однажды не будет меня…

– Если однажды не будет тебя, то ветер осенний принесет тебе весть, что я за тобой иду по пятам. Там где ты, там и я. Такая судьба.

– А если однажды не станет тебя, в тот же день, в тот же час не станет меня.

– Я не смогу отпустить тебя, не смогу жить без тебя. Я уйду за тобой.

– Нет, глупый. Мы будем жить. Но вдруг однажды не станет тебя рядом?

– Глупая, где же я буду, как не подле тебя?

– На другом континенте, так далеко от меня, что и представить нельзя. Далеко-далеко. И там будет много-много других…

– Какие – другие? Где – далеко? Зачем другие, как же я отпущу тебя? Никогда не отпущу тебя от себя. Я не живу без тебя.

– Я не смогу без тебя.* * *

Все это ваше глупое сентиментальное кино, и эта музыка.

Шепчешь ты ночами в забытьи, не понимая, но чувствуя. Это боль не та, что изнуряет и тяжело дышать. Это старая боль, раны затянувшиеся, но до конца не излеченные. Те, что ты сам наносил медленно, несколько лет. Предавая – чередой измен, одиночеством, грубостью, приближением. Отдаляясь и возвращая, заставляя плакать и наслаждаясь слезами, играя и мучая, расставаясь и возвращаясь через годы. И любя, сильно, болезненно, до тошноты, до ненависти – любя.

Изменяя ей с теми, кто много хуже, говоря ей в лицо: «Да, изменял. Ты далеко, я мужчина. Не надо истерик. Я тебе ничего не обещал».

Названивая ночами, сводя себя с ума ревностью, навязчивыми состояниями, видениями – у нее кто-то есть. Заставляя снова поверить, а потом снова бросая, удваивая жестокость. Ты видел боль, горечь, обиду. Но не чувствовал жалость – скорее, ощущал странность ситуации и легкие уколы самолюбия: ведь такая красивая женщина плачет ночами из-за тебя. Красавицы могут все, даже хранить верность или хранить верность только себе, бросаясь в чужие объятия в слезах о ком-то другом.

Зачем ты делал это с ней? Потому что был молод, необуздан и дик. И потому еще, что был зол, ведь ее одну ты безумно любил.* * *

12 ноября 1995 года

– Давай мы попытаемся друг друга понять, – говорит она уже не в первый раз. Обычно она говорит увлеченно, кажется, ее ничем не смутить, она всегда превосходила тебя в споре. Ты делаешь вид, что злишься или обижен, но украдкой продолжаешь наблюдать за ней.

Ею можно гордиться, язычок у нее с детства подвешен. Может, ей следовало бы заняться политикой? Хотя нет, никто не будет слушать, что она говорит. Все будут смотреть, как она говорит.

Он представил ее на каком-нибудь ток-шоу: она в числе спорщиков, в белой рубашке, рукава три четверти, свободные черные брюки, непременно высокие каблуки. Глаза подведены черным карандашом, а поверх – зеленым, волосы убраны в небрежный хвост, в ушах крупные серьги, на запястье – брелок. Она настойчива, эмоциональна, но в то же время удивительно рациональна. Удивительно для женщины.

Ее начитанность проявляется в каждом слове, в построении фразы, и с какого-то момента оппоненты понимают, что она, безусловно, доминирует. Какая-то девчонка. В них просыпается что-то грубо мужское – суть политическое животное, до homo politicus тут далеко. В ответ на их нападки Машино красивое личико искажается гримасой гнева. «Вот вам образец популизма», – парирует она с уверенностью красивой женщины. Гримаска. Милая гримаска. Маленькая обезьянка.

А дальше все просто делают вид, что не согласны, на деле раздевая ее глазами и представляя в интимной обстановке.

Она никогда не притворялась. Если ее голос дрожал, то он и в самом деле дрожал. Она решила, что можно не притворяться, но это был односторонний выбор. Мне нравилось мучить людей. Иметь влияние на красивую женщину – это такая же власть, такой же наркотик, как любой другой. Как политика.

– Пойми, я хочу попробовать. Я думаю, что смогу. Я знаю. Я уверена, мне это нужно, и я смогу. – Ее голос крепнет. – Пожалуйста, дай мне попробовать.

Слишком много «я». Слишком много эмоций. Слишком женщина.

– Ты учишься, давай подождем до лета. До каникул. Ты учишься хорошо, нужно закончить так же хорошо. Я все понимаю, но сейчас у нас очень мало времени. Пары заканчиваются в шесть. Когда ты хочешь работать? Вместо занятий? Это того не стоит. Мы через два года закончим, это не так много. Уже на четвертом курсе сможешь работать, даже на третьем, но не сейчас. Пожалей себя.

– Я не буду работать сутками. Просто иногда, в свободное время, в выходные.

– А на нас у тебя останется время? Я не всегда смогу забирать тебя, а постоянно ездить на такси опасно. Котик, ну пойми, я не против, но это сейчас нереально.

– Почему? Объясни, почему? Я хочу попробовать. Ты же сам говорил, если тебе что-то дано, какие-то врожденные способности, то это очень большой грех, не дать им выхода. Поддержи меня.

– Маш, это непонятно. Тебя могут выгнать. Ты понимаешь, что не ты первая работающая там? Очень часто люди не отдают себя отчета, что эти деньги того не стоят. Они теряют гораздо больше, это как раз и есть альтернативная стоимость. Ты сейчас очень легко, не думая, ничего такого не делая, можешь поставить под удар свое будущее. Свое блестящее будущее, а заодно и наше будущее.

– Ну почему, почему ты так считаешь? Это же не обычная работа с девяти до девяти. У меня будет свободный график, это то же самое, что и хобби, только мне еще и деньги будут платить, и у меня будет накапливаться опыт.

– Мась, я все понимаю, но ты увлечешься. В том, что у тебя все получится на высшем уровне, никто не сомневается. А потом будет так, что образование тебе покажется неважным, не столь нужным, ведь ты уже превзошла всех, а это неправильно. То, что ты сейчас упустишь, потом не наверстаешь. И будешь очень жалеть.

– Георгий, ты же меня знаешь, я всегда делаю десять дел одновременно. Я все равно попаду на телевидение, ты меня не переспоришь. Я все уже решила.

– О’кей, если ты уже все для себя решила, то зачем вообще со мной разговариваешь? Ты все решила! Меня никто не спрашивает! Ну что ж, я не вмешиваюсь не в свое дело.

– Ну почему ты не хочешь меня поддержать?

– Потому что ты в этом не нуждаешься! Ты очень сильная, Маш, делай, как знаешь.

Потом она звонила тебе ночью, вы долго молчали, она сказала, что устроилась на работу. Сначала ты бурчал что-то, но при этом уже тихо ею гордился: она стала показывать тебе свои материалы – сюжеты, подводки, комментарии. Ты, в свою очередь, давал их на ознакомление родителям. Те удивлялись, как может настолько авторитетно держаться восемнадцатилетняя девушка. Ее интерес к жизни, наукам, умение видеть неочевидное, убеждать, да даже креативно монтировать – делать из слов и фраз историю, фрагмент жизни, – были незаурядны. Тебя это завораживало, как могло бы завораживать любящего отца, но и пугало. Ты понимал, что она гораздо глубже и интереснее, чем может показаться на первый взгляд. Маша сознательно упрощала свой образ. Иногда играла в «своего парня», иногда – в очень легкомысленную девушку, у которой на уме одни наряды и развлечения. Иногда, в силу мнительности, ты начинал сомневаться в ее искренности. Как бы ни проходили ваши дни, тебе всегда хотелось больше – эмоций, чувств, объятий. Ты хотел купаться в ее любви каждый день, а она, Маша, каждый день была разной.

То сдержанной, немногословной, иногда грустной, подчас озлобленной, когда что-то получалось не в миг, а, например, в два. Но почти всегда переливалась всеми своими гранями – в обществе друзей она сияла. Что-то казалось тебе неискренним, наигранным – твоя женщина, несомненно, была артистична. Но в той же мере она не умела врать. Ее выдавали глаза ребенка. и ты, как необузданный самец, ревновал ее к тем, кого любил сам: к друзьям, знакомым, да ко всему миру. Иногда обижал. Так бывает, когда любят эгоистичные сильные люди, которым любить просто не дает гордыня. Любовь и обиды – поочередно, ссоры и слезы, но каждый раз ненадолго, а потом – объятия, поцелуи и тайны.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*