Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cамка cкорпиона
Однако решила проконтролировать лично что там и как.
Андрон заехал за мной в выходной, как и договорились. Его «мерс» произвел на жену положительное впечатление. Она не видела моего друга со студенчества, и нашла его изменившимся к лучшему: «Деловой, не то что ты». Андрон, в свою очередь, иронически обнаружил, что если раньше мы с ней были чем-то похожи, то с годами стали практически на одно лицо. Она кокетливо рассмеялась, села за руль «корпоративной» и приказала мне ехать с ней.
Корпоративная малолитражка против могучего «мерса» на трассе – что божья коровка против скорпиона на воле. И все же, она была хорошенькой иномаркой, а водитель – о господи! – моей Бедной. Поначалу держались в хвосте машины Андрона. Но выехав за город, резко пошли на обгон. В мелькании пейзажа замелькали картинки из канувшей жизни: меня везла женщина с водительским стажем в полгода. Легко ускорившись, Андрон помахал нам ладошкой. Но вскоре позволил догнать и снова опередить. Возможно, из галантности, а возможно, из благоразумия. Как бы то ни было, его поведение жена одобрила.
В яхт-клубе она обошла все, что только возможно: болотистый берег, проплешину пляжа, причал с разномастными лодками, захламленную рощицу, пыльный сумрачный эллинг, даже в разбитую яхту залезла. Андрон сопровождал с учтивостью гида. Я плелся следом. В тот солнечный день незримые звезды были на моей стороне: на всей территории клуба среди встреченных нами людей не оказалось ни одной особи женского пола.
Напоследок она спросила, как сюда позвонить. У Андрона был сотовый. Ей это очень понравилось. В ту пору сотовые едва появились, стоили дорого, минутами не швырялись, и человек, имевший мобильную связь, априори внушал уважение. У нее тоже имелся сотовый, рабочий, корпоративный. Они с Андроном стояли на одном социальном уроне, говорили на одном языке. Не то что я. К взаимному удовольствию они обменялись цифрами номеров.
– Ладно, – вздохнула она. – Так и быть, с ним отпущу.
В начале июня отвезли Малыша в семейку жены. Теща нарадоваться не могла на подросшую внучку. Сестрица повеселела. Даже тесть взволновался счастьем невольного деда и затеял возиться с доставшимся ему продолжением человечьего рода.
Впрочем, дедом быть ему особо не довелось. Крепкий мужик, бо́льшую долю жизни зазря пропивавший, он теперь отрабатывал упущенные трудодни, используя временную глухую завязку. Недавно теща заставила его закодироваться. Сколько продержится, никому неизвестно. Во всяком случае, нянчиться с внучкой – не его забота. Его дело – строительство дачи.
Вкалывал закодированный от зорьки до зорьки, прерываясь лишь на скоротечный прием пищи. К нашему приезду он специально подгадал отпуск, и на даче безостановочно «отдыхал». За те несколько дней, что мы здесь гостили, я не видел его не занятым стройкой. Стоило присесть, как теща тут же его окрикивала, и он покорно следовал указаниям ее деспотизма. Глядя на потного жилистого мужика широкой кости, звериной выносливости, без признаков возраста и проблеска личных желаний, я диву давался, как в этом несгибаемом теле может ютиться такой бесхребетный характер. Я примечал затаенный протест в его маленьких глазках. Я улавливал обрывки ворчания в его тонких губах. Я понимал: пить, это плохо, просто губительно. Я понимал: для него пить – это способ не быть женским рабом.
В день нашего отъезда ему предоставили перерыв. Сели обедать. Разлили на посошок. Он сидел улыбаясь, глуповато щурясь на блики стаканов. Чокаясь с моим подлинным своим бутафорским, он как-то потерянно, неизбывно мне подмигнул.
Кажется, он хотел что-то сказать с глазу на глаз. Не дали. Загомонили, полезли лобзаться. Прощания, вздохи. Едва возникшее между нами мужское нечто погребла под собой всегдашняя бабья прощальная суета.
Проводили нас до калитки, дальше мы с Бедной пошли вдвоем. Путь из карьера полого стремился в гору. С полдороги я оглянулся. Они всем семейством махали ладошками. Потом я еще оглянулся. Малыш и сестрица уже играли, утратив к нам интерес.
Только теща и тесть продолжали смотреть нам вослед. Они сидели на лавочке у стены дома, руку об руку. Я не мог разглядеть выражений их лиц, но мне показалось, что от них исходит блаженное умиротворение друг друга любящих стариков. В этом был какой-то лубок, незатейливая подделка. Я не сомневался, через минуту-другую теща станет командовать, и тесть пойдет выполнять.
Они так мило сидели, взявшись за руки. Аж слеза наворачивалась.
Подкаблучник… Я поклялся, что не буду таким никогда.
Пришел день отчаливать. Ночью была гроза. Небо еще не развеялось. В утренней атмосфере висело серое влажное марево. Кутаясь в халат, жена выглянула в окно. Внизу ждал знакомый «мерс». Она проводила до лифта и чмокнула меня в щеку.
Загрузив вещи в багажник, Андрон открыл мне заднюю дверь. Напоследок мы оба задрали головы. Призрачная жена помахала нам сквозь стекло. Мы помахали в ответ. Ну вот и все, здравствуй, мужское братство, надолго теперь никаких женщин. С приятным чувством я забрался в салон.
Впереди сидела женщина.
– Знакомьтесь, – Андрон плюхнулся слева, за руль, – это моя жена, а это мой друг.
Она оглянулась и приветливо мне кивнула:
– Любава.
Я ответно назвался. И оторопел… То была та самая девушка, которая преподала мне первый урок управления яхтой.
Не знаю, вспомнила ли она. Виду не подала. Да и что мне за дело, я катил навстречу иным, сугубо мужским, горизонтам. Она приспустила стекло, ветер взлохматил ей волосы, темные с медным отливом. До меня доплыл аромат, то ли духов, то ли просто ее.
По пути Андрон зарулил в магазин докупить кое-что из провизии. Таскали втроем. Забили багажник доверху. Ящик пива не влез, пришлось втиснуть в салон. Миновав пост ГАИ, Андрон разогнался по трассе – и затормозил на обочине:
– А почему бы нам уже не начать отдыхать?
Поменялись местами. Она взяла руль, он банку пива. Я тоже потянул за кольцо и с сочным шипением чпокнул. В меня потекло пенистое блаженство: бесконтрольность холостяка.
Через зеркало заднего вида за мной, однако, приглядывали медовые очи.
Позже, когда у меня будет машина, я осознаю: водитель бросает в зеркало взгляд, чтобы контролировать дорожную ситуацию сзади. А пока ее оглядывания я принимал на свой счет, и мне даже казалось, будто в медовых очах играет усмешка.
Постепенно глаза стали меняться. В первый раз, когда Андрон приказал пойти на обгон, с выездом на встречную, перед несущейся издали смертью – глаза разгорелись азартом, быстро перетекающим в ужас, а едва пронесло, подернулись страшной усталостью. Потом, когда съехали на грунтовку, и Андрон придирчиво комментировал каждый скачок по ухабам его недешевой подвески – глаза веселились, иронизировали, ерничали, огорчались, затравлено тухли, раздраженно круглились. А уже перед клубом, форсировав сходу лужу, она окатила блистательный кузов грязью. Андрон разразился несдерживаемой матерщиной – глаза зло сощурились и уже до самого финиша перед эллингом затаенно светились черно-желтой осиной агрессией.
У эллинга дожидались два парня, еще два матроса нашего экипажа. Я знал их по прошлым визитам, когда мы вместе готовили яхту. Андрон стал командовать, что как разгружать и куда грузить. Подвалили другие знакомые. Дав нам ценнейшие указания, он удалился со знакомыми в эллинг.
Мы таскали провизию, снаряжение, личные вещи. Поклажа все не кончалась. До причала было не далеко, но и не близко. Я вспотел, парни тоже. Парило́. Любава работала с мужчинами наравне. Когда все перетащили, наконец, появился Андрон. Он был весел и красен. Издали нас похвалил. Подойдя, дыхнул алкоголем. И вдруг заорал:
– Любава! Ты совсем без мозгов! Сколько раз я говорил тебе разуваться!
Такой инструктаж действительно проводился. Палубе надлежит сиять белизной, и по яхтсменской традиции, заходя на святая святых, грязную обувь следует снять. Любава пренебрегла. Палубу испещрили следы.
На вопли Андрона, чтоб брала тряпку и драила, Любава ответила холодным ожесточеним:
– Вообще-то я не твой водитель, не матрос и не подчиненный. Я женщина! А не нравится… – Схватив доставленные пакеты, швырнула на доски причала.
Мы с парнями переглянулись. Андрон почесал затылок. Она прошла мимо нас, смерив каждого долгим презрительным взглядом, медленно удалилась вдоль берега, остановилась на пляже, посмотрело на солнышко, стянула одежду и грациозно пошла в воду.
Я вдруг осознал, почему это женщин на борт лучше не брать. И еще осознал, что они с Андроном не очень-то ладят. Не минуло и года, как поженились, а уже вот грызутся. Хотя, откуда мне знать, сколько они встречались до свадьбы? Что мне известно об их отношениях? Что мы вообще можем знать о супружеской жизни, кроме жалкого опыта своей собственной нервотрепки?
А впрочем, какое мне дело до чужой бабы?
