Александр Филиппов - Аномальная зона
– Ну откуда вам известно, что на Западе так уж отстали, – пренебрежительно махнул рукой Студейкин. – Ни газет, ни журналов вы здесь не читаете. Может быть, то, над чем корпит коллектив нашей лаборатории, там, в большом мире, уже открыто и переоткрыто?
– А Интернет? – вскинулась Извергиль, но, поняв, что сболтнула лишнего, прикусила язык.
Александра Яковлевича как будто кипятком ошпарило:
– У вас есть доступ в Интернет?! Что ж вы молчите!
– Тс-с… ради бога, – старуха оглянулась тревожно по сторонам, прижав указательный палец к губам. – Я не должна была этого вам говорить… Это совершеннейшая тайна, голубчик. Надеюсь на вашу порядочность…
– Конечно, конечно, – краснея, поспешил заверить её Студейкин, но, не удержавшись, причмокнул губами. – Надо же! Кто бы мог подумать…
Мучимый стыдом за свою несдержанность, он тем не менее в тот же вечер поделился этим секретом с завхозом Олексом.
– Вы представляете?! – возбуждёно шептал он Станиславу Петровичу в тесной каптёрке, попивая огненный чай-купчик со слипшимися в комок ландориками. – Если добраться до компьютера, можно послать по «мылу» сообщение о нашем лагере с указанием точных координат его местонахождения! И весь этот кошмар закончится в одночасье!
Олекс, прихватив тряпочкой раскалённую ручку алюминиевой кружки, заменяющей заварной чайник, долил дегтярно-тёмной жидкости себе и гостю, заметил задумчиво:
– А что это, уважаемый Александр Яковлевич, нам с вами даст? Так сказать, персонально? Лагерь и так со дня на день прикажет должно жить… Я через вохровцев узнал: блатные в нём и в посёлке власть захватили. Теперь мигом всё сожрут, выпьют, передерутся, а как подморозит болота – разбредутся, кто куда. А вот нам с вами самое время и о себе, грешным делом, подумать…
– Да, выбраться отсюда будет непросто, – согласился Студейкин. – Зимой, по тайге… Надо запастись одёжонкой, продуктов питания в дорогу собрать.
– Но не с пустыми же руками на Большую землю прикажете возвращаться? – Олекс положил в рот конфету, облизал сладкие пальцы, шумно отхлебнул из кружки, почмокал задумчиво. – Я, например, здесь почти десять лет ни за что ни про что отсидел. Вы, коллега, хотя и новичок, тоже вправе рассчитывать… э-э… на некоторую материальную компенсацию. За перенесённые моральные и физические страдания, так сказать.
Студейкин вначале не понял, куда клонит многомудрый завхоз, а потом сообразил, подхватил радостно:
– Вы совершенно правы! Возьмём с собой рабсила и предъявим его мировой научной общественности!
Станислав Петрович кивнул сдержанно:
– В правильном направлении мыслите. Но живого рабсила через тайгу волочить – слишком хлопотно. А вот если скачать с компьютера на дискеточку результаты работы лаборатории, все её, так сказать, научные изыскания…
– И опубликовать потом как сенсацию! – с воодушевлением воскликнул Александр Яковлевич. – Сделать эти секретные разработки достоянием всего человечества! Этот наш благородный шаг наверняка по достоинству оценят в самых широких научных кругах!
Олекс внимательно посмотрел в глаза собеседнику, потом улыбнулся вежливо:
– Экий вы, батенька… Благородно, конечно. Однако эти научные, как вы изволили выразиться, круги быстро смекнут, что рядом с эпохальным открытием нас с вами, увы, не стояло… Так что ни лавров, ни денег наверняка не дадут. И столько претерпев здесь, мы с вами останемся в итоге на обретённой вновь воле, извините за выражение, с голой жопой.
Студейкин удручённо пожал плечами:
– Такова судьба каждого порядочного человека… Нет пророка в своём Отечестве… А у вас что, другие варианты имеются?
Олекс, отставив кружку, склонился к собеседнику:
– Имеются. Я, например, предлагаю дискетку с материалами разработок лаборатории знающим людям продать.
– Как-то это… не интеллигентно звучит, – поморщился Александр Яковлевич. – Да и таких людей, кто это научное открытие оценит, а главное, за него заплатит, ещё отыскать надо! Вы их, случайно, не знаете?
В глазах Станислава Петровича вспыхнул вдруг нездешний какой-то, не зековский совсем, холодный, как сталь клинка, огонёк.
– Случайно знаю, – буднично произнёс он.
– Откуда? – изумился Студейкин.
– Ну как же… – пожал плечами тот, – я же за шпионаж срок отбываю.
– А-а… – разочарованно протянул Александр Яковлевич. – Мы все тут сплошь изменники Родины, вредители да шпионы…
– Но я настоящий шпион, – сверкнул белозубой улыбкой Олекс. – Правда, промышленный…
– Не может быть?! – округлив глаза, изумился Студейкин, поняв вдруг, что это – чистая правда.
– Может, может, – снисходительно потрепал его по плечу завхоз. – Кино про Джемса Бонда смотрели? Только он за военными секретами охотился, а я – за производственными и научными.
Александр Яковлевич от волнения хватил через край горячего чая, обжёг нёбо, поперхнулся, закашлялся. Олекс добродушно похлопал его меж лопаток.
– Чего вы так удивляетесь? Обычное дело в цивилизованном мире.
– А вы… эк-хе-хе… из какой страны? – охрипшим голосом просипел Студейкин.
– Ну, скажем так… из англоязычной. Вам, в общем-то, это знать ни к чему. Существует некая… э-э… транснациональная корпорация, которой стало известно, что где-то на территории России функционирует объект, на котором ведутся научные исследования по интересующей корпорацию тематике. Кое-какие наводки, где искать этот объект, у меня были. И я, прибыв в Россию, его нашёл. Но по известным вам причинам ни сведений о характере научных разработок, ведущихся в здешней лаборатории, получить так и не смог, ни вернуться восвояси не сумел, оказавшись под стражей. А ведь то, чем занимаются здесь учёные, действительно представляет огромный научный и коммерческий интерес. И если вы мне поможете получить эти сведения… уверен, корпорация не поскупится и заплатит за них приличную сумму.
Студейкин залился румянцем:
– Но ведь это же будет изменой Родине с моей стороны!
Олекс засмеялся раскатисто, искренне:
– Ох, не могу… Это вы от здешних обитателей переняли такую пещерную риторику времён холодной войны? Мир изменился, дорогой Александр Яковлевич. Он стал открытым. И разработки здешней лаборатории не имеют никакого отношения к военно-промышленному комплексу и обороне. Вы что, тупоголовых рабсилов в современных вооружённых силах использовать собираетесь?
– А зачем же тогда эти сведения потребовались вашей корпорации? – хитро прищурился Студейкин.
– Господи! – всплеснул руками Олекс. – А то вы наших буржуев не знаете! Ну, втемяшилось им в голову – искусственно выведенного человека получить! А денег – как у дурака махорки. И заплатить они мне пообещали, если я им эти сведения раздобуду, три миллиона. Сейчас, десять лет спустя, с учётом инфляции, моих… э-э… суточных за этот срок – миллионов пять, не меньше.
– Рублей?! – схватился за голову Александр Яковлевич.
Завхоз снисходительно усмехнулся:
– Долларов, голубчик вы мой, конечно же, долларов. Причём учтите: это минимальная, на мой взгляд, цена. Вообще-то я рассчитываю получить процентов на тридцать больше.
– Ух ты! – с шумом выдохнул поражённый колоссальной суммой Студейкин. А потом словно в воду ледяную нырнул: – Согласен.
– Ну вот и хорошо, – видя душевные терзания собеседника, успокоил его Олекс. – Да не переживайте вы так! Никакой измены Родине в вашем поступке не будет. А если бы, между нами говоря, и была? Чем вы ей, вашей Родине, так уж обязаны? Тем, что всю жизнь, как всякий интеллигентный человек, провели в нищете? Да ещё угодили сюда, в сталинский лагерь! Ах, кто-то может утверждать, что вины Родины в этом нет! – патетически простёр над головой руки Станислав Петрович. – Ну, не скажите! Ведь это только в такой стране, как Россия, с её дикими пространствами, бездорожьем, известным разгильдяйством её властей и безалаберностью местного населения могли потерять целый концлагерь вместе с зеками и вооружённой охраной! И более того – не обнаружить затем его на протяжении шестидесяти лет! Вы говорите, что здесь, в Гиблой пади аномальную зону искали? Да вся ваша чёртова Россия – сплошная аномальная зона! И перед этой страной вы, друг мой, чувствуете себя виноватым?!
Александр Яковлевич кивал согласно, но на душе у него кошки скребли.
7
Резаный, как вор старой закалки, не чуждый благородства, сдержал своё слово: Марципанова блатные не тронули.
Сам пахан занял дедушкин кабинет в штабе, там же и спал, а Эдуарда Аркадьевича определил на жительство в баньку неподалёку.
– Ты, гражданин начальник, там обитать пока будешь, – предупредил он бывшего правозащитника. – Помещенье хорошее, тёплое. Мы тебе туда шконку поставим, стол, тубарь. Печка там, само собой, есть. Будешь, в натуре, как Ленин в Разливе. Тезисы, хе-хе, для моих выступлений писать.
