Рагим Гусейнов - Ключ дома твоего
"Над всей Испанией безоблачное небо" - передавала в эфир радиостанция Сеуты 18 июля 1936 года слова, ставшие для испанцев роковыми. Через пять дней в Бургосе Франциско Франко сформирует свое правительство, и по всей Испании прольется кровь. Фархад вспоминал эти слова каждый раз, когда на его глазах взлетал в небо грузовик с солдатами, в который попадал снаряд, или разлетался тротуар, по которому еще мгновенье назад бежали женщины и дети. Но самый страшный день на войне он переживет не здесь в Мадриде (хотя видеть, как город-красавец, не похожий на его родной Баку, но такой же величественный, превращается в свалку мусора, было для Фархада больно) а после, когда он в составе небольшой группы партизан выходил из окружения после удачной операции. В тот день они почти подошли к линии фронта, хотя сказать, где была эта линия, было трудно. Люди в селах уже и не понимали, кто сейчас в селе - республиканцы или франкисты, так скоро они сменяли друг друга. Услышав вдали глухие орудийные выстрелы, они еще с вечера поменяли маршрут, решив обойти опасное место справа вдоль ущелья, покрытого густым лесом, через который протекала бурная река. Она с шумом катилась по камням, что устилали ее дно, и была белой от пены. Ночь они провели на ее берегу, а утром, когда Фархад, проснувшись, спустился к реке, он увидел там всех своих товарищей. Одни из них стояли, другие сидели, а некоторые были на коленях. Сначала Фархад ничего не понял, почему они так уставились на реку и молчали, потом присмотрелся - и ужас охватил его. Воды реки были алыми, не отдельными пятнами, нет, она вся была в крови. В безмолвной тишине, что окружала их, кровавый поток выглядел зловеще: казалось, ад, разлившись, изливался на все человечество, и замолкло оно в ужасе и оцепенении.
- Это наши? -спросил кто-то.
- Это Испания, - ответили ему.
...
За время, что Фархад прожил в Испании, он полюбил этот сильный, красивый и гордый народ. Особенно ему нравились простые испанцы, крестьяне, ремесленники, рабочие. Ему с ними было легко. Может, действительно, пролетарии всех стран похожи друг на друга и интересы их совпадают? Разве нужна крестьянину эта война, - задавал он себе вопрос. Зачем она ему? Скоро время сева наступит, а земля еще не готова, травой все заросло, а люди, вместо того чтобы на тракторах пахать, танками раздавили поля и снарядами изуродовали пашни. Кто же заставил их взять в руки винтовки и сражаться друг с другом? Разве вчера не вместе сидели они на корриде или на футболе? Не вместе танцевали зажигательные танцы Испании, хлопая себе в такт? И кто бы не победил в этой войне, разве крестьянин перестанет сеять хлеб? Так зачем ему эта война? Ведь для него ничего не изменится. Война нужна тем, кто правит народом, пришел к выводу Фархад, и нужна ради власти. Неужели власть так сладка, что стоит тысячи жизней своих же сограждан? И разве для этого матери рожают детей, чтобы потерять их в братоубийственной войне, в которой победителей не будет, а будет один бесконечный стыд, ибо во время гражданских войн люди против своих сограждан делают столько подлости, сколько не сделает ни один враг. И что он сам делает на земле этих людей? Зачем он здесь, и воюет с этой стороны баррикады, стреляя сам и заставляя стрелять других в противоположную сторону? И стреляют же все, не думая, что и там испанцы, и убивая другого, они на самом деле убивают свой народ. Вон лежит у обочины девушка, снарядом убило ее еще утром, молодая совсем, еще и полюбить по настоящему не успела, и родить не смогла. А может, она должна была стать матерью второго Сервантеса или Лопе де Вега? Нет, не появится уже на своем Россинанте великий мечтатель Дон Кихот. Оскудела земля Испании еще на одного не родившегося гения...
В маленьком отряде, которым командовал Фархад были разные люди, как по возрасту, так и по характеру, от старика Пабло до совсем молодого Луиса. Одни были веселыми, и даже в самые тяжелые мгновения они смеялись, шутили, другие ходили постоянно мрачными. Всего было человек пятнадцать, и часто, разделившись, уходили они в разведку разными тропами, чтобы там спустя несколько дней в тылу врага соединиться и вместе возвращаться с собранными сведениями к своим, через линию фронта. Уже два раза они удачно проделывали этот путь, потеряв за это время только пять человек, из них убитыми двоих. Сейчас они были снова в походе, и девять человек, которые были с Фархадом, стояли у реки, ожидая остальных, которые должны были вот-вот подойти, если конечно, ничего с ними не случилось.
- Эрих, когда они должны быть здесь?
- Скоро, - ответил Фархад.
- Но, надеюсь, ты понимаешь, что оставаться здесь долго мы не можем. Тут рядом стреляют.
- Стреляют везде, не только тут. Война кругом.
- Ты мне зубы не заговаривай, командир. Я хорошо знаю про войну. Но ждать здесь неизвестно сколько бессмысленно. Надо уходить.
- Уйдем, когда наступит время.
- А когда оно наступит?
- Когда я скажу.
- А если тогда будет поздно?
- Поздно никогда не бывает.
- Не понимаю я тебя, командир. Но предупреждаю если окажемся в окружении, я первый тебя пристрелю.
Этот разговор с Роберто произошел чуть позже, после того как вернулись все к стоянке, подавленные видом кровавой реки. Фархад сидел у костра, разведенного под скалой, чтобы вражеский самолет, пролетая тут, не заметил огня. В это время к нему и подошел Роберто, мрачного вида человек, сильный, плечистый, точно атлет, но в глазах его даже в самые хорошие дни, явственно читалась внутренняя боль. Он был из Мадрида, говорили, раньше он был матадором, но давно это было, и не любил он вспоминать об этом. В отряде он был не один, а с женой Габриэллой. Но странная эта была пара, не знавшие их никогда не подумали бы, что это муж и жена. Во всяком случае Габриэлла вела себя весьма свободно, и часто Фархад видел ее с другими мужчинами. Роберто тоже это знал, но что странно, ни разу не упрекнул он ее. В присутствии Габриэллы, он как-то странно смущался, пытался спрятаться, сжимался весь, словно боялся чего. Но только еще больше замыкался в себе Роберто и становился еще более нелюдим. Фархад в их отношения не вмешивался и не пытался выяснить их причину, и хотя с Роберто пути их давно сошлись вместе, дружбы между ними не было. Не возлюбил Роберто Фархада, и не старался этого особенно скрывать.
Вторая группа, которой руководил Мигель Гонсалес, врач из Каталонии, должна была вернуться с задания еще вчера. По договоренности они должны были прийти сюда раньше отряда Фархада и ждать их здесь или, если ждать они не могли, оставить здесь о себе весточку, два сваленные небольшие деревца, сложенные крест накрест. Никаких сваленных деревцев в округе Фархад пока не видел, хотя искал их уже несколько раз, - значит они просто не вышли к месту встречи. И хотя ждать было опасно, Фархад решил их подождать.
Он не заметил, как к нему тихо подошла Габриэлла и вздрогнул, когда она вдруг заговорила.
- Ты должен был застрелить Роберто.
- Ты слышала наш разговор?
- Да, случайно.
- Еще кто-нибудь слышал это?
- Нет. Но ты был не прав.
- Почему?
- Он не должен был так с тобой говорить. Ты командир, и тебе решать.
- Я знаю, и я решу.
- Только бы поздно не было. Я знаю его, я видела его глаза. В них снова поселился страх. Они такие же как тогда, когда мы оставляли наш дом. А в страхе он может натворить много бед. - Потом после небольшой паузы, она продолжила. - Сегодня он так с тобой говорил, завтра начнет другой, а послезавтра они застрелят тебя. На твоем месте я не поворачивался бы к ним больше спиной.
- Предлагаешь сражаться спиной к франкистам? - попытался отшутится Фархад, хотя чувствовал, что Габриэлла права.
- Не знаю. Может, так даже было бы безопасней. Теперь не знаешь, кто враг, кто друг, - ответила Габриэлла и удалилась, еще больше озадачив Фархада.
...
К вечеру, наконец, пришли известия от Мигеля. И они были неутешительными. Анхель молодой боец, вышедший к ним, сообщил, что отряд Мигеля залег в пещере, что в пяти километрах, и выйти они не могли: на единственной тропе, ведущей с горы расположился пост марокканцев, сражающихся на стороне Франко. Они охраняли мост, что лежал через обрыв. Сил, чтобы прорваться, у Мигеля не было, да и ранен он в ногу. Не опасно, но идти быстро не мог. Анхель вышел в расположение лагеря уставшим и голодным. Но кушать не хотел, взял кусок в рот, и тут же его затошнило.
- Не торопись, отдохни немного, - остановил его старый Педро.
- Они ждут помощи, - повторил свою просьбу Анхель.
- Сколько солдат на мосту? - спросил Фархад.
- Человек двадцать.
- Серьезный пост.
- Да, они очень дорожат этим мостом.
- Ну, какие будут предложения, - спросил Фархад и обвел всех взглядом. Все молчали. Наконец не выдержал Роберто .
- А что тут думать, их в два раза больше чем нас, атаковать бессмысленно. Надо возвращаться назад за подмогой.
- Но они ждут, - удивился Анхель.
