Рагим Гусейнов - Ключ дома твоего
- Давно вернулись?
- Несколько дней.
- А почему в Баку?
Промолчал Гара Башир. Шямсяддин видел, как исказилось его лицо, словно что-то жгло его изнутри.
- Вам плохо?- спросил он, подойдя близко, и взял Гара Башира за руку. Рука его мелко дрожала. Шямсяддин понял, что Гара Башир с трудом стоит на ногах.
- Садитесь сюда, пожалуйста. - И хотя Гара Башир отрицательно замотал головой, Шямсяддин все же усадил его на скамейку. Двое молодых людей, проходящих мимо, с удивлением посмотрели на них, но, встретившись со взглядом с Шямсяддином, быстро отвели глаза и удалились. Когда боль, что скрутила тело Гара Башира медленно отступила и он открыл крепко зажмуренные глаза, Шямсяддин, сидевший рядом и участливо держащий его за руку спросил:
- Давно вы больны?
- Да.
- Врачи вас смотрели?
- Лучшие, какие только есть в Турции.
- И что?
- Думаю, ты сам все понимаешь.
Шямсяддин опустил глаза. Не мог он поверить, что такой могучий человек, о силе и мужестве которого слагались в селах легенды, сидел сейчас перед ним, больной и беспомощный. Наконец он промолвил:
- А как же вы, такой больной, оказались здесь?
- Это у тебя что, профессиональный интерес? - вдруг улыбнулся Гара Башир, но улыбка быстро сошла с его губ. Боль, видать, возвращалась.
- Вам лежать надо, а не по улицам шататься, - ответил Шямсяддин, и в голосе у него Гара Башир почувствовал нотки искреннего участия.
- Спасибо за заботу, сынок, но у меня времени мало. Дело есть у меня к тебе.
- Слушаю вас.
- Помоги мне добраться до дому.
- До какого дома? - удивился Шямсяддин.
- Дом у человека один, там, где он родился. И умирать ему надобно там же. Мне в Казах надо. И ты, если можешь, помоги. Мало мне осталось, боюсь не успеть.
Просьба удивила Шямсяддина, но он ничего не ответил.
- Об этом потом поговорим. Но как вы меня нашли?
- А я слышал, что ты здесь работаешь, вот и выследил. Я уже два дня за тобой слежу. Вчера еще вечером заметил, но не подошел. Боялся обознаться. Хотел удостовериться.
- Удостоверился?
- Да, сегодня утром. Поэтому и ждал тебя здесь.
- А если бы другой кто тебя заподозрил и документы проверил?
- Плохо пришлось бы.
- Кому?
- Ему, конечно, - спокойно ответил Гара Башир. - Так просто я бы не попался, хотя ... - Он не договорил.
- А если бы меня здесь не было, так и стоял бы здесь с утра до ночи?
- Нет, у меня столько времени нет. Я бы сдался.
- Кому?
- Вам. Ну, то есть вашей конторе.
- Почему? - удивился Шямсяддин.
- Но кто-то ведь должен отвезти меня в Казах, - спокойно ответил Гара Башир и улыбнулся.
- Не понял, - удивился Шямсяддин.
- Я сдамся властям, назовусь и попрошу отвезти меня в Казах.
- И вы думаете, они отвезут вас?
Гара Башир посмотрел на Шямсяддина, раздумывая, что сказать, потом, что-то решив, ответил :
- Отвезут сынок, отвезут.
Шямсяддин не стал углублять этот вопрос, видя, что Гара Башир не хочет говорить на эту тему.
- Вам полегчало? Ну тогда встаньте, пойдем ко мне. Здесь уже недалеко.
- Не боишься приглашать меня к себе?
- Вы родственник моей жены, значит, в моем доме вам всегда есть место.
- А что скажет твой начальник?
- В моем доме я начальник.
Шямсяддин опять говорил неправду. Гара Бащира власть Советов искала в свое время повсюду, и никто не снимал этот вопрос с повестки дня. Он хорошо понимал, чем грозит ему и его семье, если откроется правда, что Гара Башир был в его доме. Но отступать он не хотел. Гара Башир тоже все понимал.
- Спасибо, сынок, но не будем рисковать. Я как-нибудь где-нибудь переночую, а завтра встретимся, и ты мне поможешь уехать.
- Документы, деньги есть?
- Деньги есть.
- А документы?
- Нет.
- Как же без документов?
- А кто меня спрашивает. Не видишь разве, что со мной болезнь сделала.
- А вчера ночь где провели?
- На Шамахинке, в лавке чайханшика.
Шамсяддин решительно встал и, застегнув шинель, сказал:
- Ну, вот что, вставайте и пошли. Дома у меня переночуем и обо всем поговорим.
Гара Башир хотел возразить, но новый приступ остановил его. На этот раз возражать он не стал.
- Ну хорошо, объясни мне, куда идти, я сам приду. С тобой вместе я все равно не пойду. Не будем рисковать. И ты не один, Айша с тобой. А дети есть?
- Двое, сын и дочь. Заодно познакомитесь.
- Тем более, не надо рисковать. Я сам приду, позже. Ты объясни мне только дорогу.
Оттуда, где они сидели, дом, в котором жил Шямсяддин, был хорошо виден, и он подробно все объяснил Гара Баширу
Дверь он открыл своим ключом и некоторое время стоял, слушая счастливый смех дочурки, доносившийся из гостиной. Слова, которые она лопотала, он не разобрал, да и не старался делать этого, смеялась она, и это было главное. А смех везде, на всех языках звучит одинаково. И улыбается всякий, если он чист душой, и нет у него подлости на сердце, слыша живой звоночек счастья.
А вот и отец пришел. - Сказала дочери Айша, выглянув в прихожую.
Шямсяддин подхватил вбежавшую дочку на руки и высоко поднял над собой.
- Ах ты, моя шалунья, а где брат твой?
Сын стоял у дверей и, улыбаясь, смотрел на отца. Нигар была любимицей всей семьи, и, кроме того, Аслан считал себя уже достаточно взрослым, чтобы вот так вешаться на шею отцу.
Когда дети угомонились, и Шямсяддин, сняв пальто, прошел в комнату, Айша почувствовала, что он чем-то озабочен.
- Что-нибудь случилось? На работе?
- Нет, все хорошо, не бойся.
- Чего не бояться?
- Гость у нас сегодня будет, Айша. Приготовь ему постель в комнате детей. А им постели в нашей комнате.
- Что за гость?
- Просто гость, Айша.
- Я его знаю? Кто он?
- Придет, увидишь.
- Но он может не прийти?
- Может и не прийти.
- А ты как хотел бы, чтобы он пришел или нет?
- Я не знаю.
- Неужели это так серьезно?
- Это самый важный день в моей жизни.
- Но если он не придет, ты скажешь мне, кто это был?
- Нет.
- Никогда?
- Может, когда-нибудь, но пока я не готов.
Ничего не сказала больше Айша, приготовила все, как просил Шямсяддин. Дети, узнав, что спать будут в комнате с родителями, радостно запрыгали, даже Аслан забыл, что он уже не маленький.
Время шло медленно, дети уже уснули, и Шямсяддин, не раздеваясь, прилег рядом с ними. Айша молча сидела в кресле, спицы так и летали в ее руках, предчувствие ее никогда не подводило, она была уверена, что кто бы сейчас ни пришел, человек этот будет из ее прошлого. Когда раздался тихий стук в дверь, они оба вздрогнули. Шямсяддин первым оказался у двери.
- Добро пожаловать, - сказал он открыв дверь, и посторонился.
- Здравствуй, доченька, - раздался знакомый голос.
И пусть вошедший высокий, худой мужчина был ей не знаком, голос этот она ни с одним другим бы не спутала.
- Дядя Башир, - вскрикнула Айша.
Глава одиннадцатая.
Когда все успокоились и Гара Башира уложили в приготовленную для него постель, Шямсяддин кому-то позвонил и попросил подъехать его к дому, затем, одевшись, шепнув что то на ухо Айше, он, тихо прикрыв за собой дверь, вышел на улицу.
Только когда Гара Башир, после стольких дней напряжения, наконец, прилег в приготовленную для него постель, и тепло начало медленно разливаться по его телу, он понял, насколько ослабел за эти дни. Там, в Анкаре, где он, написав записку сыну и внукам, в которой прощаясь с ними, одновременно просил у них прощения за внезапный отъезд, он не предполагал, что возвращение окажется столь тяжелым. Записку он оставил на видном месте, чтобы родные могли сразу ее найти и не волновались. Дорогу домой он мысленно уже проделал множество раз, пытаясь предугадать все возможные варианты. И все складывалось относительно удачно, он без проблем добрался до Мазандарана, провинции Ирана, на берегу Каспийского моря. Здесь контрабандисты обещали ему, конечно, за солидное вознаграждение, переправить в Азербайджан, а там он уже сам должен был добираться в Казах, куда так стремился. В Казах Гара Башир решил поехать сразу же, когда понял, что неизлечимо болен и жить ему осталось всего ничего. Умереть он хотел там, где прошли все лучшие годы его жизни, где он, четырнадцатилетний, но не по годам взрослый юноша, впервые увидел Бадисабу. И хотя старше была она его на четыре года, полюбили они друг друга. Всю жизнь он был верен ей, любил ее и не скрывал этого от нее. Бадисаба оказалась мудрой женщиной, и хотя все знали, что Гара Башир никогда не ослушается ее, доверяя ее совету, на людях Бадисаба-ханум ни разу не перечила мужу, всячески подчеркивая свое уважение к нему.
Все учел Гара Башир на своем пути, только в себе он обманулся, не учел, насколько болезнь подточила его изнутри. С каждым днем слабел он, и только силой воли держался он все последние дни. Сейчас, после того, как Айша, попарив ему ноги, смазав мазью болячки, уложила его, ему хотелось только лежать и спать. И если не было бы боли, которая, когда приходила, скрючивала его всего, чувствовал он себя сейчас вполне нормально. Иногда боль была такой острой, что хотелось кричать, но и для крика нужны силы, и Гара Башир только стонал.
