Рагим Гусейнов - Ключ дома твоего
В тот же день, когда задержанные были освобождены, поздно ночью, возвращаясь к себе домой, лейтенант Велиев столкнулся перед своим подъездом с Чай-Ахмедом. Он ждал его. Фархад остановился и непроизвольно потянулся к нагану. Это не ускользнуло от внимания Чай-Ахмеда.
- Начальник, не надо. Я пришел сказать тебе спасибо. И среди ваших, есть оказываются честные. Так вот, если что понадобится, обращайся прямо ко мне. Сделаем все что можем.
- Спасибо, но мне ничего не нужно.
- Я же не говорю сейчас. Жизнь большая, может, и понадобимся друг другу.
И вот теперь, когда Майор Шахсуваров попросил его найти лекарство, первый, кто пришел ему на ум, и был Чай-Ахмед. Правда, с тех пор, как он видел его в последний раз, прошел почти год, Фархад был уверен, что Чай-Ахмед поможет им. Но услышать имя Железного Джаббара, и притом из уст самого майора Шахсуварова, он не ожидал. Когда они остались одни, он вопросительно посмотрел на своего начальника.
- А вы, оказывается, знакомы с Железным Джаббаром?
- Да, и очень давно, - затем, немного помолчав, добавил,- мы служили вместе.
- Где?
- В Гяндже, в двадцать пятом, наш взвод тогда стоял там. Нас вдвоем послали проверить мельницу. Поступил сигнал, что там прячут оружие. Ну, мы все проверили, - ничего. Потом Джаббар полез в подвал, а дверь там тяжелая, не открывается, ну он и дернул сильно на себя... и раздался взрыв.
- Какой взрыв?
- Там сзади граната привязана была. Дверь сорвало с петель на Джаббара, а его самого отбросило метра на три-четыре. Когда я подбежал, он лежал без сознания, придавленный дверью. Эта дверь его и спасла, но ноги его были сплошь в осколках. Знаешь, человек без сознания тяжелее вдвойне, я еле вытащил его тогда из этой мельницы, с трудом поднял на лошадь и поскакал в госпиталь. Пока довез, пока перевязали, он чуть не умер от потери крови. А потом пришел врач, осмотрел рану и сказал, что надо обе ноги ампутировать.
- Так что Железный Джаббар безногий?
- Нет. К тому времени он пришел в себя, а как услышал, что ему ноги собираются резать, вцепился в меня руками и умоляет увезти оттуда. Не хотел он без ног жить.
- И что было потом?
- Взял я его оттуда и отвез к старой женщине, Кубре-баджи, что жила тогда в старой части Гянджи у моста. Джаббар просил меня об этом. Откуда-то он слышал про нее.
- Она сделала операцию?
- Костоправ она. Осмотрела раны, а кровь еще сочится сквозь марлю, покачала головой и велела мне помочь ей. Ну, я и помогал. Достал спирта целую флягу, смешал немного с водой, налил целый стакан и дал выпить Джаббару. А потом, по-фронтовому, полотенце в зубы и терпи. А женщина эта каждую косточку, раздробленную осколком, по одной вставляла на место. Боль была, я тебе скажу, адская, но Джаббар сознания больше не терял, все вытерпел.
- Поэтому его называют железным?
- Не знаю, что ты имеешь в виду, но после этого случая его точно стали называть железным, в ногах у него много осколков так и осталось.
- Как остались?
- А так, то, что сверху было, вытащили, а то, что внутри в мускулах, трогать не стали. Так и остались в нем.
- А в Баку вы виделись?
- Нет.
- Но вы уверены, что это тот самый человек.
- Да, мне о нем рассказал наш связной из банды, которого они убили в прошлом году.
Заметив, что к машине подходят двое, они замолчали в ожидании. Человек в пальто представил им своего напарника.
- Это Виктор, он поедет с вами.
Машина развернулась и, следуя указаниям Виктора (это скорее всего был псевдоним, так как говорил он со страшным шекинским акцентом), поехала в сторону железнодорожного вокзала. Не доезжая, свернули в один из проходных дворов и остановились. Виктор вышел, оставив дверь открытой. Шямсяддин тоже вышел и сразу же заметил в темноте человека, стоявшего в нескольких шагах от машины. Улица была темной, фонари не горели, но на фоне белой стены четко вырисовывались контуры грузного мужчины.
- Джаббар? - раздался приглушенный голос Шямсяддина. В голосе его чувствовалось неуверенность.
- Шямс, родной, живой, - и,прихрамывая, тень бросилась в сторону Шямсяддина.
Они обнялись, крепко, как могут обняться мужчины, которым есть что вспомнить и которым не стыдно посмотреть друг другу в глаза.
- Не думал увидеть тебя когда-нибудь, - хриплым от волнения голосом говорил, железный Джаббар. - Правда, слышал я о тебе, ну не о тебе лично, просто, что есть, мол, такой в управлении, но никак не мог предположить, что это ты. А ты как узнал про меня?
- Сам понимаешь, работа у меня такая. Знать все про всех.
- И давно знал?
- Да уже год.
- И не хотел увидеться?
- Не мог я, пойми.
- Понимаю. Значит, что-то очень важное случилось, что пришел ко мне.
- Случилось, Джаббар.
- Я твой должник, Шямс. Все, что попросишь, будет исполнено.
- Спасибо.
- Кстати, почему здесь стоим? Зови товарища и зайдем в дом.
Шямсяддин улыбнулся.
- Не боишься показывать нам свой дом? А вдруг завтра нагрянем с обыском?
- А кто тебе сказал, что это мой дом? - также с улыбкой ответил Железный Джаббар. - Какое завтра, через час здесь никого не будет. Никто тут меня не видел и не слышал никогда.
- Тогда нет надобности и заходить. В дом твой зашел бы, на "малину" нет.
- Ловлю на слове, Шямс. В следующий раз отвезу к себе. Так что надо-то тебе от меня?
- Болеутоляющее средство.
- Что?
- Близкий человек у меня болен. Нужно лекарство против боли, много.
- А почему не отвезешь в больницу?
- Не могу. Нет у него документов.
- А где он сейчас?
- У меня в доме.
Удивленно посмотрел Джаббар на Щямсяддина. Но ничего больше не спросил.
- Так найдешь? Я заплачу, сколько надо.
- И это все? Ради этого ты пришел? - искренне удивился Железный Джаббар. - Да завалю я тебя этими ампулами, таблетками, шприцами-мрицами. Через час получишь. Скажи, куда принести.
Шямсяддин вернулся к машине и при свете фонаря, который держал Фархад, записал на клочке бумаги номер домашнего телефона.
- Это мой телефон. Позвони по нему. И вообще...- он не договорил, но друг друга они поняли хорошо.
Глава тринадцатая.
Возвращаясь домой, они остановились на несколько минут перед управлением, Фархад зашел, разузнал обстановку, в городе все было спокойно, и они поехали к Шямсяддину. Вскоре раздался звонок, и женский голос, спросив Шямсяддина, продиктовал ему адрес, по которому он может всегда получить то, что его интересует. Это было рядом, в доме у Молоканского сада, и уже через десять минут Фархад остановил там машину.
- Товарищ майор, - обратился он официально, - разрешите мне одному подняться туда.
- Нет, это мое дело.
- Но и мое, раз я тут. Я вас очень прошу, можно, я пойду один.
- Ну хорошо. Но будь осторожен. Ничего не подписывай. Ничего не обещай. Хоть и старые мы друзья с Железным Джаббаром, много времени прошло. Многое могло измениться.
- Мне так не показалось, - заступился за Железного Джаббара Фархад.
- Все равно не теряй бдительности.
Если бы знал Шямсяддин, насколько прав оказался он, предупреждая Фархада о том, чтобы он не терял бдительности и был осторожен. Но разве может человек предугадать, когда судьба его делает крутой поворот, да такой, что дымят колеса на вираже.
Нужная квартира, находилась на втором этаже, и Фархад нашел ее без труда. Эта была высокая дубовая дверь, окованная снизу толстой медной пластиной. Правда, надпись на ней немного озадачила его: " Профессор Розенбаум Исаак Самуилович". Он постучался, и по тому, как быстро распахнулась дверь, было ясно: его ждали.
- Мне дали ваш адрес, - неуверенно начал говорить Фархад.
- Да, да, проходите, - быстро проговорил полный человек в пенсне и халате, надетого поверх белой рубашки. Из-под широких, домашних брюк виднелись носики мягких тапочек. И весь он был какой-то мягкий, домашний, если бы не страх, застывший во всем его облике.
- Он мне позвонил, - шепотом сообщил он, - я все приготовил, дня на два, думаю, хватит, а потом, если надо, я еще найду. - И протянул ошалевшему Фархаду, небольшую коробочку. - Два раза в день, по одной ампуле.
- А это точно поможет?
- Обижаете, молодой человек, - голос звучал уже более уверенно, с нотками обиды, кто-то поставил под сомнение его компетенцию, а это для профессора Розенбаума было неприемлемо.
- Простите, - засмущался Фархад, богатая обстановка, окружающая его была для него непривычна. - А сколько я вам должен?
- Ничего.
- Как так, ничего?
- Молодой человек, когда Исаак Самуилович говорит ничего, это означает, что за все уплачено. На год вперед. Заходите, когда что понадобится.
Профессор открыл дверь и протянул гостю руку на прощание. В этот момент дверь, которая вела в гостиную, отворилась, и в прихожую вышла молодая девушка лет восемнадцати. И Фархад понял, что он погиб. Девушка улыбалась, удивленно глядя то на отца, то на гостя, остановившегося у входной двери.
- Здравствуйте, - произнесла она певучим голосом, от которого в свое время потерял голову сам царь Соломон. Фархад ответить не успел.
