Влас Дорошевич - По Европе
Она родилась в 1802 году в городе Кори и воспитывалась в монастыре «Buon Consilio», где настоятельницей была тётка Джакомо Печчи. Маленького Джакомо, двух, трёх, четырёх лет, часто привозили гостить к тётке, и воспитанницы с ним играли.
Теперь они, конечно, все умерли.
Осталась одна Анна Морони Туски.
Столетняя старуха, «игравшая с папой», разумеется, достопримечательность маленького городка.
Кто-то из окружающих папу узнал об этом и рассказал Леону XIII.
— Существует женщина, которая носила на руках ваше святейшество и помнит вас ещё ребёнком.
Папа сейчас же вспомнил Анну и пожелал её видеть.
Столетнюю подругу детства привезли в Рим и представили папе.
— Это вас я звал маленькой мамой? — спросил папа.
И девяностотрёхлетний старик с столетней старухой провели добрый час, разговаривая о детстве.
На прощанье папа её поцеловал и в 101-й день рождения послал ей особое благословение.
Анна Туски, сама сохранившая отличную память была поражена:
— До каких мельчайших подробностей святой отец помнит всё, что происходило 90 лет тому назад!
Но с папой случаются такие неприятные происшествия.
В прошлом году, во время приёма паломников, он вдруг обратился к кардиналу, министру двора, maestro di camera, и спросил:
— Что это за люди?
— Это поклонники из Моравии, святой отец.
— Зачем же они здесь?
— Чтоб засвидетельствовать своё благоговение главе церкви, ваше святейшество.
— А! Очень хорошо! — сказал папа и стал декламировать стихи из «Энеиды».
Гораций — любимый поэт папы, и он помнит наизусть целые страницы, заученные ещё в юности.
Но, увидав однажды князя Роспильози, папа с удивлением спросил:
— Кто это такой?
— Командир благородной гвардии вашего святейшества.
Папа был удивлён ещё больше.
— Он? А я думал, что гвардией командует Альтьери!
Князь Альтьери умер за несколько недель перед этим, и папа сам послал ему посмертное отпущение грехов, in articulo mortis[65]…
Явление, не редкое у древних стариков.
94-летний папа отлично помнит, что происходило давным-давно, и не помнит того, что было неделю тому назад.
Подлежит большому сомнению даже, знает ли папа, что происходит теперь в мире.
И, например, к папскому отзыву о белградской трагедии:
— Это удивительно напоминает историю императора Коммода!
Позволительно отнестись с большим сомнением.
Такой блестящий классик, как папа Леон XIII мог бы привести более «непогрешимое сравнение».
Коммод — «зверь и шут». Выступавший на арене цирка, где гладиаторы должны были ему поддаваться. Один из кровожаднейших тиранов, спортсмен, искавший славы первого гладиатора. Что общего между ним и влюблённым, потерявшим от любви голову, юношей, несчастным сербским королём?
Монета слишком грубой чеканки, — позволительно заподозрить её подлинность.
Личность папы отделена от мира так, как не отделена личность ни одного монарха.
Все эти телеграммы:
— Ждут агонии.
— Здоровье папы превосходно.
Только догадки и предположения.
Единственно, по чему можно судить о состоянии здоровья папы, это приезды и отъезды папских племянников.
Среди них есть уж «сами дедушки». И когда папа хочет видеть их, он говорит:
— Позовите детей.
Входят старики.
Когда родственники папы вдруг начинают съезжаться в Рим, — предполагают:
— В здоровье папы наступило, вероятно, ухудшение.
Когда они разъезжаются из Рима по своим замкам, говорят:
— Опасность миновала.
Как и у простых, но богатых смертных, самое верное судить о положении больного по «движенью» наследников.
Это единственный и вероятный показатель.
Профессор Лаппони на все вопросы о здоровье его августейшего больного отвечает категорически:
— Святой отец пользуется здоровьем удивительным…
Но дипломатически добавляет:
— Для его возраста.
Дальше в тайны Ватикана проникнуть нет возможности.
Каждое утро в десять часов придворные папские кареты приезжают за дежурными в этот день камергерами.
Камергерскую карету, въезжающую в Ватикан, можно узнать по тому, что у неё наполовину спущены окна.
Заметив по этому признаку камергерскую карету, швейцарская гвардия Ватикана, одетая в средневековые костюмы, рисунки для которых делал Микеланджело, отдаёт честь.
Карета въезжает во внутренний двор, — двор «Святого Дамаска», и камергеры входят в папские покои, находящиеся во втором этаже.
Но камергер не имеет права переступить порога той залы, в которой он назначен дежурить.
Ходить по всем залам и проникать во всякое время до передней личных покоев папы может только один человек, — секретный камергер.
В личные покои папы входят только по его звонку.
Папа не любит показываться ни одному человеку, когда чувствует хоть малейшее нездоровье, и «запросто» его видят только два человека: доктор и камердинер.
Доктор отвечает десять лет одной и той же фразой.
Камердинер нем, как рыба.
В Риме существует легенда, которая очень распространена и держится очень упорно.
Будто папский престол занимает уже третий Лев XIII.
Будто настоящий Лев XIII давно уже скончался. Но, так как кардиналы не могут прийти к соглашению, кого избрать папой, то они и продолжают править именем Льва XIII.
Лев XIII, будто бы, тайно похоронен, и его заменили очень похожим на покойного стариком. Но и этот старик, будто бы, помер, и его снова заменили другим.
Легенда, конечно, вздор. Но в ней не совсем безосновательна, быть может, одна фраза:
— Кардиналы правят именем Льва XIII.
От Льва XIII, быть может, осталось только имя.
Трудно, конечно, узнать, каков теперь папа в последние годы.
Но по некоторым признакам можно судить.
Ещё два года тому назад журналы Ватикана беспрестанно сообщали, что сказал папа на таком-то, таком-то приёме.
В этих рассказах рисовался очень добродушный старичок, с улыбкой и шуткой на устах.
Принимая епископов, съехавшихся с разных концов света, он говорил:
— Вот мы можем, не выходя из нашего Ватикана, совершить путешествие вокруг света.
И, выслушав от одного епископа о католических церквах в Африке, обращался к другому:
— Теперь совершим, не боясь морских бурь, переезд в Америку. Введите нас в вашу страну.
Отчёты об этих добродушных беседах прекратились.
Можно предполагать, что прекратились и самые беседы.
Ватикан, бережно передающий «urbi et orbi» каждое слово папы, становится всё скупее и скупее на известия.
Сведения о папе или очень кратки:
— Папа заплакал, узнав о проекте закона о разводе в Италии.
Или очень сомнительны, как сравнение короля Александра с императором Коммодом.
Существуют два папы.
Один, для которого нет времени.
Он отличается феноменальным здоровьем. Он с утра, очень раннего утра, до 9 часов вечера занят делами, знает всё и откликается на каждое событие в мире. Его голос звучит так, что когда он даёт благословение, — голос 94-летнего старца наполняет самый большой храм в мире, собор святого Петра, и «слышен во всех уголках храма».
Это — «папа легенды».
И тот, кто был в соборе святого Петра во время юбилея, когда папа давал благословение, знает, сколько в этой легенде пылкой фантазии.
Другой папа, не «старец», как в легендах, а 94-летний старик.
Он очень подвержен простуде, и когда у него, такого древнего старика, начинается насморк, — уже дрожат за его жизнь.
94 года — болезнь, при которой страшно всякое осложнение.
Этот папа, маленький, даже крошечный, высохший, сгорбившийся старичок. Белые одежды ещё сильней подчёркивают восковую прозрачную желтизну его лица и рук.
На портретах у него очень живые, то, что называется «быстрые», даже «пронзительные» глаза. Но это — ретушь, и даже не особенно искусная.
Папу рисуют не иначе, как с улыбкой, но это «улыбка старости». Чем ближе человек к другому миру, тем он сильнее смеётся. Словно над жизнью. Череп уже хохочет. У старика беззубый рот складывается в морщины, похожие на добродушную, снисходительную, слегка насмешливую улыбку. Это уже невольная улыбка.
Когда вы видите папу, вас охватывает страх.
Вам кажется, что на троне сидит одетый в белые одежды покойник.
Это в первую минуту.
Затем вы замечаете, как трясётся его слегка отвисшая нижняя челюсть. И это говорит о жизни.
Когда папе представляются паломники, пришедшие в Рим поклониться святому отцу и принести свою лепту в «динарий святого Петра», широкие белые одежды сидящего на троне папы задрапированы так, что папа кажется стоящим на коленях.
Этим скрадывается и рост и то, как сгорбило папу время святого отца.
Перед поклонниками — опустившийся на колени, молитвенно склонённый старец. Трясущаяся нижняя челюсть имеет вид, будто папа шепчет молитву.
