Алексей Апухтин - Архив графини Д **
Ну что ты поделываешь у своей тетушки? Я отсюда вижу, как ты спрятала tes airs de reine[11] и вошла с опущенными глазками, с видом Мадонны, и как тетушка и все ее приживалки были к вечеру пленены и околдованы тобою. Что Можайский? Отчего ты не пишешь мне никаких подробностей? Кто лучше: он или Кудряшин? Если бы мне велели выбрать одного из них, я бы выбрала Кудряшина. Можайский n'est qu'un poseur[12] и все время рисуется, а у Кудряшина вся душа нараспашку. Впрочем, тебе это лучше знать, а мне не надо никого, кроме моего Кости. Я никогда не думала, что полюблю его так сильно. Он проводит у меня целые дни, и Ипполит Николаич avec la perspicacite qui le caracterise n'en est nullement jaloux[13]. Новый учитель наш, Василий Степаныч, которого, кажется, ты видела, начинает немного в меня влюбляться, и у Кости происходят с ним каждый день презабавные стычки. Василий Степаныч большой либерал, а Костя страшный консерватор, и оба говорят такие глупости, что просто уши вянут. Мне стыдно сознаться,— но ведь я ничего от тебя не скрываю,— что никогда я не люблю Костю так сильно, как в то время, когда он говорит свои глупости. Лицо его разгорится, глаза блестят, он смотрит на своего противника так грозно и с такой отвагой, что я уже не слушаю, а только любуюсь им. Я нисколько не ослеплена насчет Кости. Я знаю, что он не особенно умен, son education laisse a desirer;[14] я знаю, что глупо так привязаться к нему, но что же делать, c'est plus fort, que moi[15]. Вчера он привозил ко мне своего брата Мишу, камер-пажа, который через два месяца будет также офицером. Этот Миша тоже очень красив, но ни лицом, ни манерами нисколько не напоминает брата: И est tres doux, tres blond et tres distingue[16]. я пари держу, что они от разных отцов. On dit que la vieille madame Неверов ne se refusait rien dans le temps[17] и только под старость сделалась святой женщиной.
У нас ничего нового нет, все идет по-старому. Много говорят о Нине Карской, которая все живет за границей и выделывает бог знает что. Тот парижский скандал, которому ты еще не хотела верить, оказывается совершенной правдой; баронесса Визен рассказывает его со всеми подробностями... Только от кого она могла узнать все это? Не сама же Нина ей написала!
Ну, прощай, милая Китти, надо кончить письмо, а то я буду болтать с тобой до завтра. Пиши мне почаще и продолжай соединять полезное с приятным. Я всегда считала тебя необыкновенной женщиной, но то, что ты сделала теперь, это — comble[18] ловкости. Исполнить свой минутный каприз и за это получить сорок тысяч дохода — c'est un trait de genie, ou je ne m'y connais pas[19].
Твоя Мери
(Получ. 15 мая.)
Ну, ты, кажется, совсем застряла у тетушки, моя милая беглянка. Я не смею роптать, потому что, если ты там остаешься, значит, так нужно, но все же тяжело переносить разлуку с такой красивой и милой женой. Да и ты, я думаю, соскучилась по мне... Кто там тебя, бедную, приласкает.
Все, что ты мне пишешь о тетушке, заставляет меня надеяться, что разлука наша, по крайней мере, не будет бесплодна. Особенно знаменательны слова тетушки: «Все, что твое,— мое», но только мне кажется, что она должна была сказать наоборот. Теперь позволь мне дать тебе совет относительно распределения подарков при твоем отъезде. Княжны Пышецкие — наши враги, их все равно ничем не купишь, а потому я думаю, что им можно не давать никаких подарков. Василиса — дело другое, ее можно и должно купить, но только таким людям давать сразу много не следует, им нужно больше показывать перспективу будущих благ. Платье отдай ей теперь, а шаль можно будет прислать к празднику, да, если можно, сунь ей что-нибудь деньгами.
Я, кажется, писал тебе, что Софья Александровна приглашала меня на партию винта, запросто, в сюртуке. Оказалось, что она говорила это всем своим знакомым, которых встречала в течение трех дней. Я приехал в одиннадцатом часу и нашел человек пятьдесят, которые барахтались в ее маленькой квартирке, одним словом, вечер en forme[20]. К счастью, я в тот день обедал в австрийском посольстве, а потому одет был не запросто, а как следует. Видел там твою Мери и с большим удовольствием поговорил с ней, потому что она косвенно напоминала мне тебя. Только зачем при ней неотлучно состоит эта громадная каланча Неверов? Мери слишком умная женщина, чтобы находить удовольствие в его обществе.
Третьего дня я был очень встревожен тем, что твоя моська целый день ничего не ела и как-то странно стонала. Я сейчас же послал за ветеринаром; он ее чем-то вымазал и дал лекарство; сегодня она, слава богу, совсем здорова. Дети здоровы и целуют тебя.
Твой муж и друг Д.
(Получ. 16 мая.)
Спасибо, милая Китти, за твое большое дружеское письмо.
Даже такая непроницаемая для всех женщина, как ты, и та чувствует потребность иметь кого-нибудь, с кем можно говорить a coeur ouvert[21]. Кого же тебе и выбрать, как не меня, которая обожает тебя с детства? Mais pourquoi me recommandes-tu la discretion?[22] Про себя я разболтаю все, что хочешь, но если дело касается тебя, то умею молчать. Архива у меня нет, и все твои письма я как прочту, так сейчас же рву. Мне также надо рассказать тебе много смешного и много грустного. Во-первых, у нас опять произошла семейная драма. Ипполит Николаич, просматривая учебные тетради Мити, вероятно, заглянул в ящик учителя и открыл послание в стихах, в котором Василий Степаныч объяснялся мне в любви. Я думаю, что он никогда не решился бы поднести мне эти стихи, а писал их для своего собственного удовольствия, mais il a eu la sottise de placer mes initiales a la tete[23]. Ипполит Николаич, конечно, сейчас же возымел подозрение, рассчитал учителя и велел ему через час покинуть наш дом, потом пришел делать сцену мне. Я была еще в постели и спросонья испугалась, думая, что он узнал что-нибудь про Костю, но когда он начал читать преступное стихотворение, я не могла удержаться от хохота. Каковы эти стихи, можешь судить по последнему куплету:
Сбрось этот бархат, эти блонды[24],
Услышь, услышь любовь мою
И пред могуществом природы
Склони головку ты свою.
Как я ни уговаривала Ипполита Николаича примириться с учителем, он остался непреклонен, уверяя, что поэзия имеет страшное влияние на слабое сердце женщины. Я думаю, во всем мире не было еще такого примера, чтобы какая-нибудь женщина изменила мужу из-за стихов, особенно таких, в которых блонды рифмуют с природой. И зачем ему понадобились эти блонды? Я их отроду не носила. Боясь, что по своим «принципам благоразумной экономии» Ипполит Николаич обсчитал учителя, я послала ему через Митю пакет с деньгами, но он деньги сейчас же послал обратно, причем написал мне, что сохранит обо мне самое светлое воспоминание на всю жизнь. Мне жаль Василия Степаныча: он говорил иногда много глупостей и писал плохие стихи, но человек был хороший. Костя также его жалеет, потому что ему теперь некого громить и уничтожать после обеда. Впрочем, Костя такой консерватор, что даже моего мужа считает либералом, и как-то заявил мне, что не мешало бы Ипполита Николаича согнуть в бараний рог. Этот бараний рог так ему понравился, что он повторил его раз пять, прибавляя, что это отличный каламбур. Я вовсе не разделяла этого мнения; разные грубые выходки Кости в подобном роде давно меня коробили, но на этот раз я опять промолчала. Наконец, я потеряла терпение, и мы поссорились серьезно. Надо тебе сказать, что на вечере у Софьи Александровны я встретила твоего мужа. Он приехал с какого-то обеда, tres elegant et tres rajeuni[25], он остригся под гребенку, и это к нему очень идет, потому что уменьшает седину. Он сейчас же подсел ко мне и начал самым настоящим образом за мной ухаживать. Меня это забавляло, но Костя вдруг так насупил брови и начал смотреть такими зверскими глазами, что я, боясь какого-нибудь скандала, поспешила уехать. На другой день я шутя распекла Костю за такую мимику, но он совершенно серьезно начал обвинять меня в кокетстве и кончил тем, что я такая женщина, «которая готова вешаться на шею всякому штатскому». Я не вытерпела и высказала ему все, что у меня в последнее время накипело на душе. Он рассердился и уехал, не простившись, а я всю ночь думала о том, какие мы, женщины, жалкие существа. В самом деле, кем мы увлекаемся, для кого мы жертвуем всем на свете?! К утру я твердо решилась прекратить мою связь с Костей, и, если бы он приехал на другой день в свой обычный час, клянусь тебе, что теперь все было бы кончено между нами. Но его что-то задержало, он не приехал ни утром, ни к обеду. Тогда я вообразила, что он бросил меня и никогда больше не приедет. Эта мысль показалась мне так обидна, что тотчас после обеда я написала ему, прося приехать для решительного объяснения, но его нигде не нашли, и записка вернулась ко мне в девять часов. Мне нужно было ехать к княгине Кривобокой, но я не имела силы пойти одеваться и просидела весь вечер в маленькой гостиной в каком-то отупении. Все мои обиды, все решительные планы разлетелись, как дым. У меня было одно желание: увидеть его на секунду, убедиться, что мы не в ссоре. Наконец, в двенадцатом часу раздался сильный звонок. Это мог быть или он, или Ипполит Николаич, который иногда делает мне эти сюрпризы и приезжает из клуба раньше двух часов. Я вся замерла в ожидании, но — что было со мной, когда раздались Костины шаги в зале, когда я увидела это милое лицо, улыбавшееся какой-то виноватой улыбкой!.. Вот видишь, Китти, за такие минуты можно много перестрадать и все простить! Не брани, а пожалей
