Глен Мид - Кровь фюрера
Любш улыбнулся.
— Естественно, принял. Конечно, можно было предположить, что Кессер псих, но я-то не был психом. У нас возникли проблемы с поставками оружия. От советских заказа долго ждать, а после падения Стены они вообще сделали вид, что не при делах.
— И какое оружие поставляли люди Кессера?
Любш помедлил, и Фолькманн уже резче повторил вопрос:
— Какое оружие, Любш?
— В основном ручное вооружение и взрывчатку. Пистолеты-пулеметы, автоматы, пистолеты. Гранаты и пластид. И один раз — ракетную установку, когда нам нужно было достать одного политика.
Фолькманн задумался.
— А Кессер обозначил условия этой сделки?
— Мои люди должны были заплатить за оружие. Для возмещения расходов. Но это была разумная плата.
— Твои люди не спрашивали о причинах, побудивших Винтера поступать подобным образом?
Покачав головой, Любш рассмеялся.
— Фолькманн, мы бы взяли оружие у самого дьявола, только бы поставки были надежными, а оружие — хорошим. Мы были благодарны ему за помощь.
— Сколько времени Винтер и его люди продолжали снабжать вас оружием?
— Около полутора лет.
— Да? А что произошло потом?
Любш взглянул на Фолькманна, и тот сместил луч фонаря с его лица.
— Кессер выдвинул нам одно условие.
— Рассказывай.
— Каждый раз, когда мы получали оружие, Винтер просил нас об ответной услуге. Они хотели, чтобы мы устраивали теракты на определенных объектах.
— Какие объекты?
— Банки. Финансовые учреждения. Государственная собственность. Те базы союзников, которые все еще оставались на территории Германии. По некоторым объектам вопросов не было — организация терактов на них соответствовала нашим убеждениям, и мы были рады чем-то отплатить Винтеру. Но вот в некоторых случаях предложенные ими цели в сферу наших интересов не входили. Но и тогда мы выполняли просьбы Винтера, так как нам нужно было оружие.
— Так почему же Винтер и Кессер перестали поставлять вам его?
Любш помолчал.
— Около полугода назад требования Кессера стали для нас неприемлемыми. Он хотел, чтобы мы начали закладывать взрывчатку в иммигрантских общежитиях. Это было не в нашем стиле. Кроме того, он хотел, чтобы мы совершили покушение на нескольких людей. Кессер назвал мне три имени и сказал, что эти люди должны умереть.
— А Кессер сказал, почему он хочет, чтобы вы их убили?
— Нет, не сказал. Он только добавил, что это одно из условий сделки.
— А кто эти люди?
— О двоих из них я ничего не слышал, но третьего из этого списка я знал и не смог на это пойти.
— Продолжай.
— Он был тогда либеральным политиком в Берлине. Я сказал Кессеру, что мы на это не пойдем. Мы совершали покушения на политиков и бизнесменов, которые соответствовали определенным критериям. Но тех троих людей мы убивать не стали.
— И что сказал Кессер?
— Он улыбнулся и сказал, что сам разберется с этим. Но после этого наши отношения разладились. Через месяц мы должны были получить очередную партию оружия, но оно к нам не поступило. А Кессер и Винтер со мной больше не связывались.
— Кого Кессер тогда хотел убить?
Любш помолчал.
— Одного парня из Восточного Берлина. Его звали Раушер. Герберт Раушер. Вторым кандидатом была женщина из Фридрихсхаффена, городка границы со Швейцарией.
— Имя?
— Я не помню.
— А ты напрягись, Любш.
— Гедда какая-то там. Пол или Пул. Я не уверен.
— А кто она такая?
— Да никто. Вдова одного бизнесмена.
— А тот человек из Восточного Берлина, Раушер?
— У него был небольшой бизнес. Еще одна мелкая сошка.
— Ваши люди проверили, кто они такие?
— Конечно. Мы же не собирались убивать только ради убийства, Фолькманн. Это не в нашем стиле. Мы наносим удар только по избранным объектам, которые, по нашему мнению, должны быть уничтожены. Это крупные бизнесмены, насаждающие в стране коррупцию. Политики, которые их поддерживают. Полицейские и военные.
— А Винтер или Кессер не сказали тебе, почему они хотели смерти этих людей?
— Нет, я тебе уже говорил, Фолькманн. Сказали только, что это условие сделки.
— Кто тот политик из Берлина?
— Его зовут Вальтер Массов. — Любша била крупная дрожь, а губы тряслись от холода. Он смотрел на озеро. — Он не политикан какой-нибудь, он честный и хороший человек, и пытается сделать хоть что-нибудь для людей, которых в этой стране притесняют. Именно поэтому я сказал Кессеру — ни за что. Мы не расисты и не собираемся потакать его фашистским устремлениям. Кроме того, я сказал, что если Массова убьют, то я восприму это как личное оскорбление. — Террорист отвернулся. — А после этого, как я уже сказал, поставки прекратились.
Подумав немного, Фолькманн спросил:
— А ты спрашивал Винтера или Кессера, зачем им террористические акты в общежитиях иммигрантов?
— Естественно, спрашивал. Кессер сказал, что некоторые иммигрантские общины в Германии создали свои террористические организации, которые действуют против тех, кто поддерживает идеи правых. Кессер сказал, что хочет отомстить. Но Кессер — фанатик нацизма. Подобные оправдания вполне характерны для людей такого сорта.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда мы были в Люнебургской пустоши, он кое-что рассказывал о своем отце. Во время войны тот был крупной шишкой в СС. Кессер сказал, что его отец помогал составлять Бранденбургский завет для Адольфа Гитлера. Я не знаю, что это такое, но Кессер так этим хвастался, словно это служило доказательством его избранности.
Фолькманн отвернулся, а потом снова посмотрел на Любша.
— А что произошло с тем политиком, Массовым?
Любш покачал головой.
— Ничего. Его оставили в покое.
— А с остальными?
— Я не знаю. Думаю, их убили.
С озера налетел порыв ледяного ветра, и Любш задрожал еще сильнее.
— Как ты думаешь, почему Массова не убили?
Любш пожал плечами.
— Может быть, Винтер, учитывая мою реакцию, решил, что лучше оставить Массова в живых. Я не знаю, Фолькманн. Как бы то ни было, ни Кессер, ни Винтер с нами больше не связывались. Думаю, для грязной работенки они нашли других.
— Что ты имеешь в виду? Кто это — другие?
— Нам стало известно, что Кессер и Винтер поставляли оружие не только нашей организации.
— Ты имеешь в виду террористические организации?
Любш криво усмехнулся. Зубы у него стучали от холода.
— Это уже как посмотреть, не так ли, Фолькманн? Но если говорить на твоем языке, то да, можно назвать их террористическими организациями.
— Какие организации?
— Почти все, о которых ты и сам знаешь. По крайней мере, все крупные организации. С ними он договаривался точно так же, как и с нами. Оружие в обмен на теракты.
Фолькманн задумался. Он прошелся к краю настила, отворачивая лицо от ледяного ветра.
Взглянув на Любша, он сказал:
— То, что ты мне рассказал — просто чушь, Любш. Зачем Винтеру это делать? Зачем это ему и его друзьям? Почему Винтер хотел, чтобы вы убивали тех людей? Почему они сами их не убили? Оружиеведь у них было.
Любш горько улыбнулся.
— Я не знаю, Фолькманн. Никто из наших этого не понимал. У меня есть одна теория. Что-то в ее рамки укладывается, а что-то нет.
— Рассказывай.
— Возможно, он планировал, чтобы страну затопила волна насилия. Винтер и его люди поставляют нам оружие. Это оружие используется для уничтожения определенных целей. Бизнесменов. Государственных и частных организаций. Военных, которые не поддерживают их идеологию. Но люди станут винить в этих терактах красных, а правых больше поддерживать.
Фолькманн помолчал, а Любш пристально посмотрел на него.
— Ты думаешь, что я псих, да, Фолькманн?
— Ты сказал, что не все соответствует твоей теории. Что ты имел в виду?
Любш пожал плечами.
— Я не понимал, зачем Кессер хотел убить тех людей, за исключением Массова. И еще кое-что. Кто бы ни стоял за Винтером, они должны располагать огромными деньгами, это, очевидно, мощная организация, раз они покупали и ввозили в страну оружие в таких количествах. Возможно, это праворадикальная группировка, в состав которой входят полицейские или армейские чины. Или клика богатых бизнесменов. Влиятельные люди.
— Откуда поставлялось оружие Винтеру и Кессеру?
Любш пожал плечами.
— Я не знаю.
— Смерть Винтера. Это дело рук ваших людей?
— Нет.
— А кто его убил?
— Я не знаю, Фолькманн. Винтер ходил по лезвию ножа. Он был связан со многими организациями вроде моей. К тому же он был болтуном и, напившись, любил поговорить. — Любш пожал плечами. — Любишь кататься — люби и саночки возить. Очевидно, одна из таких организаций и подвезла его… на саночках.
