Глен Мид - Кровь фюрера
Обзор книги Глен Мид - Кровь фюрера
Глен Мид
Кровь фюрера
Моим родителям Тому и Кармель
Благодарности
Хотелось бы поблагодарить всех людей из Европы и Южной Америки, которые поспособствовали написанию этой книги. В особенности мне бы хотелось поблагодарить:
В Берлине: сотрудников Берлинского центра документации, посольства США, особенно Дэвида Марвелла и доктора Ричарда Кэмпбелла, которые позволили мне ознакомиться с оригиналами документов; Акселя Виглински, исполнительного директора службы безопасности Рейхстага; доктора Бозе и Ганса Кристофа Бонферта из берлинского Министерства внутренних дел; Берлинское федеральное управление защиты конституции; сотрудников информационного бюро Вермахта.
В Вене: администрацию венского Центрального кладбища.
В Страсбурге: Жана-Поля Шове.
В Парагвае: Карлоса да Роса.
Кроме того, мне хотелось бы выразить благодарность Дженет Донохью и профессору Джиму Джексону из Колледжа Святой Троицы в Дублине.
Многие из тех, кто помогал мне, и из Европы, и из Южной Америки, пожелали остаться неназванными; им выражаю искреннюю признательность.
Хочу поблагодарить моего редактора Джорджа Лукаса из издательства «Ходдер и Стафтон» за его профессионализм и безграничный энтузиазм при работе над этой книгой, а также Била Масси за его проницательные и бесценные советы.
Так мы и плывем вперед, всегда против течения, а оно все сносит и сносит нас обратно в прошлое.
Ф. Скотт Фицжеральд. Великий ГэтсбиПролог
Было лето, и солнце отражалось в голубой воде, но пляж был пустынным. Молодой доктор, держа мальчика за руку, ждал у ворот коттеджа. Мальчик дрожал от страха, но не плакал.
Когда мальчик увидел, как по узкой песчаной дорожке к воротам подъезжает маленький серый «остин», сердце начало выскакивать у него из груди. На маме было ярко-синее хлопковое платье. Она казалась очень красивой, но когда она вышла из машины и сняла темные очки, мальчик увидел, что ее карие глаза заплаканы.
Когда она подошла, мальчик отпустил руку доктора и бросился к маме. Она обняла его, и он почувствовал запах ее духов, почувствовал, как ее любовь окутывает его, и ему сразу стало лучше. Он вцепился в ее хлопковое платье, а она его поцеловала.
— Все в порядке, Джозеф. Мама приехала. Все в порядке.
Молодой доктор протянул женщине руку.
— Миссис Фолькманн, меня зовут доктор Рис. Могу я с вами поговорить?
Мальчик увидел, как мама оглянулась на маленький белый коттедж, расположенный недалеко от пляжа. Одно окно было открыто, и ярко-зеленые занавески опускались и поднимались под дуновением прохладного морского бриза, но в той комнате, где спал отец, окно было закрыто. В очаровательном крошечном саду было полно цветов, за развевавшимися занавесками можно было разглядеть полированный «стейнвей» и фотографии в серебряных рамках на каминной полке.
Мать посмотрела на доктора.
— Мой муж… Как он?
— Я дал ему снотворное. Он проспит как минимум восемь часов.
Женщина сжала руку мальчика, словно пытаясь подбодрить его, и они пошли к пляжу.
Волны разбивались о влажные скалы, а солнце искрилось на гальке пляжа.
— Боюсь, ему плохо. Именно поэтому я вам и позвонил. Парнишка очень помог мне. — Доктор улыбнулся мальчику. — Он бежал всю дорогу до дома доктора Мансфилда в деревне, чтобы позвать меня. — Доктор потрепал мальчика по голове и взглянул на женщину. — Расскажите мне о вашем муже, миссис Фолькманн. У него всегда были такие проблемы со здоровьем?
— А доктор Мансфилд вам не сказал?
Доктор покачал головой.
— Нет, к сожалению. Он сейчас в отпуске, а я лишь подменяю его. Но если это произойдет снова, мне хотелось бы быть к этому готовым.
Они дошли до пляжа. Большие волны накатывались на скалы и гальку, от шума прибоя гудело в ушах. Доктор присел на песчаный холмик. Мама мальчика села рядом с ним. Порывшись в сумочке, она достала пачку сигарет. Она долго не могла прикурить, и мальчик заметил, какая она бледная и уставшая.
— У него это уже давно. Это приходит и уходит.
— А что провоцирует приступы?
— Газетная статья. Иногда радио- или телепередача. Иногда просто определенная погода или время года. Постепенно это все накапливается и провоцирует приступ.
У доктора был удивленный вид.
— Я не понимаю. А в чем же причина, миссис Фолькманн?
Волны бились о скалы, и мальчик не расслышал слов матери. Ее голос затерялся в шуме прибоя, но мальчик увидел выражение отвращения на лице доктора.
— О Боже… Я даже предположить не мог. Это просто ужасно. — Какое-то время доктор подбирал слова, а потом сказал: — Насколько я понимаю, его осматривали специалисты?
— Доктор, можно рационализировать воспоминания, но нельзя стереть их. Нельзя забрать их у того, кто что-то знает.
— Но вы же справились. А вам было не легче, насколько я понимаю.
Мальчик увидел, что мама качает головой.
— Я справилась, это правда. Но то, что они сделали с моим мужем, это… ужасно.
— Мне очень жаль. К сожалению, я ничем не могу вам помочь, не так ли?
— Не можете. Но спасибо за заботу. — В ее карих глазах промелькнула улыбка, когда она взглянула на мальчика. — Джозеф очень помог. Иметь ребенка… это очень помогло нам обоим.
Внезапно доктор показался ей юным и беспомощным. Волны опять накатились на пляж, окруженный скалами. Повисло долгое молчание. Доктор смущенно посмотрел на маму мальчика, не зная, что сказать.
— Когда я позвонил в театр, менеджер сказал, что вам, наверное, придется отменить сегодняшнее выступление. Должно быть, вам очень трудно. Я имею в виду ситуацию с вашим мужем.
— В общем-то нет. Когда такое происходит, мы с Джозефом справляемся.
— Однажды я видел ваше выступление в Лондоне. Мне очень понравилось, миссис Фолькманн.
— Вы очень добры, благодарю вас. И спасибо за то, что пришли к моему мужу.
Доктор медленно поднялся и отряхнул песок с брюк.
— Ну, я, наверное, уже пойду. Если ему станет хуже, дайте ему две таблетки. — Вытащив упаковку таблеток из кармана, он протянул их женщине. — Тогда он проспит еще восемь часов. Непременно позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится. Всего доброго, миссис Фолькманн.
Доктор пожал ей руку и пошел к машине. Мальчик проводил его взглядом. Машина двинулась вниз по песчаной дороге.
Мальчик повернулся к маме и увидел, как она бросила сигарету в волны. Она печально смотрела на море.
— Мам…
— Что, солнышко?
— Что они сделали с папой?
Женщина повернулась к нему, и ее глаза внезапно наполнились слезами. Она притянула его к себе.
— Что-то очень плохое, Джозеф. С твоим папой произошло что-то очень плохое. Поэтому мы всегда должны ему помогать. Поэтому ему так нужна наша любовь.
Она крепко прижала его к груди. Мальчик спросил:
— Эти люди, они и тебе сделали больно, мам?
Мама посмотрела ему в глаза, а потом отвернулась, прижав его к себе еще крепче. Мальчик знал, что она плачет.
— Да, Джозеф. Они и мне сделали больно. — В ее голосе звучала горечь.
Мальчик отстранился от матери и погладил ее по лицу.
— Эти люди, которые сделали больно тебе и папе… Они вас больше не обидят! Я о вас позабочусь, мам.
Он увидел, как мать вытерла слезы и улыбнулась. Когда она заговорила, ее голос звучал так, как в те минуты, когда она говорила с папой во время приступов. Словно своей улыбкой и бодрым настроем она могла отогнать все плохое, что произошло с ней и с папой.
— Конечно, защитишь, солнышко. — Она рассмеялась.
Убрав волосы с его лба, она поцеловала его, вытерла слезы и встала.
— Пойдем, Джозеф. Нам нужно позаботиться о папе.
Маленький мальчик протянул маме руку, и она крепко сжала ее. Они пошли назад, к коттеджу.
ЧАСТЬ 1
Глава 1
Когда врачи в частной клинике «Сан-Игнасио» сказали Николасу Царкину, что он умрет, старик мрачно кивнул, дождался ухода врачей, а потом, не говоря ни слова, оделся, сел в свой «мерседес» и проехал три квартала от клиники до угла Кале-Пальмы.
