Николай Скоморохов - Резерв высоты
Приблизившись к берегу, летчики быстро покинули лодку, за ними вышел на берег рыбак.
— Спасибо, дедушка, за доставку, — сказал Фадеев.
— А вам за табачок. Бейте супостатов, бог вам в помочь!
— Мы лучше на себя надеяться будем, — ответил Ваня.
— Оно, конечно, так вернее, но и бога гневить не надо, авось поможет.
Пройдя более километра через мелкие кустарники речной лозы, вышли на открытое пространство. Перед ними открылась панорама тыловых объектов. Повсюду стояли зенитки. Чем дальше шли летчики, тем чаще им встречались войска, направлявшиеся к берегу. Фадеев взглянул на запад, солнце уже спускалось к горизонту, но жара не спадала. После долгих мытарств им удалось раздобыть немного чистой воды. Утолив жажду, забрались в разбитую деревянную баржу и быстро заснули.
3С первыми лучами солнца летчики проснулись. Умылись, спустившись к Волге, закусили сухим хлебом и вяленой воблой, что дал им на дорогу дед, и двинулись дальше, расспрашивая встречных. К обеду добрались до аэродрома, где базировался их родной полк. Первым на глаза попался комсорг, шедший с пачкой газет.
— Костя, здравствуй! — обрадовались друзья. — Что, почтальоном стал?
С приездом, болящие! От комиссара общественное поручение на сегодня имею, — бойко ответил комсорг.
— Назначили уже нового? Кто он?
— Да вчера прибыл, майор Кузьмичев.
— Как дела в полку?
— Потери есть — и на земле, и в воздухе.
— Кто погиб вчера на ЛаГГ-3?
— Вчера никто не погиб. Вернее, из наших никто. А еще раньше ваш замкомэска не вернулся. Остальные, кажется, живы.
— Не знаешь, где разместилась наша эскадрилья?
— Вон за теми кустами, в капонирах ваши самолеты стоят. Друзья ускорили шаг, возле кустарников увидели знакомые лица механиков. Навстречу сержантам уже спешил техник звена.
— С возвращением, товарищ командир!
— Здравствуйте, Иван Карпович! Неизвестно откуда появился Богданов.
— Товарищ капитан, сержанты Гончаров и Фадеев прибыли из госпиталя, допущены к полетам, — доложил Фадеев.
Они рассказали Богданову о событиях вчерашнего дня, свидетелями которых были.
— Товарищ капитан, из наших в это время туда никто не летал?
— Нет. Нам раньше не повезло. Вначале на аэродроме накрыли — самолеты остались почти невредимы, но техсостав потеряли, пять человек убитыми и девять ранеными. Потом в воздухе погибли двое, в том числе и Прохоров.
Слушая командира, Фадеев сопоставил виденный им вчера бой над Сталинградом с тем, о котором рассказывал Богданов. Разные по завязке и манере ведения, они были похожи в главном. Летчики поздно замечали противника и, как следствие, опаздывали с выполнением маневра, были слабо инициативны в бою.
— Вот и Владимира Ивановича не стало, — сказал Богданов, — прекрасного человека, надежного боевого товарища и заботливого наставника. Он всегда всех выручал, но ему кто-то в нужную минуту не помог. Каких людей уносит война!
— У нас в эскадрилье осталось четыре самолета, у Кутейникова — три плюс самолет командира полка, в некоторых других полках и того хуже, — кручинился Овечкин.
— Новых не обещают подбросить? — поинтересовался Фадеев.
— Из тыла нет, разве что из соседних полков, кроме того, наш инженер организовал бригаду поиска. На той стороне три самолета подобрали, из них один слепили. Я на нем и летаю.
— Глеба Конечного не видел?
— Вчера вечером заходил.
— Летает на боевые задания?
— Летает.
— Ну, спасибо, Вася, за ввод в обстановку. Хочешь не хочешь, нужно идти к инженеру матчасть сдавать.
Фадеев и Гончаров ползали по самолету, посидели в кабине. Овечкин стоял на плоскости и наблюдал за действиями друзей. Вдруг над аэродромом появилась пара ЛаГГов. С бреющего полета крутым боевым разворотом самолеты понеслись ввысь. Ведущий развернулся быстрее и с большим углом устремился к земле, ведомый остался наверху.
Анатолий, услышав шум, перевел взгляд на истребители и стал наблюдать за пилотажем.
Ведущий у самой земли снова резко перевел самолет в набор высоты и закрутил одну за другой фигуры сложного пилотажа, в вертикальной и горизонтальной плоскостях.
— Кто это? — спросил Фадеев.
— О, это новый комиссар полка. Орел! — ответил с восхищением Овечкин.
Пара ЛаГГов вскоре произвела посадку, а друзья продолжали занятия в кабине. Закончив, направились с докладом к инженеру эскадрильи.
— Товарищ инженер, сержанты Фадеев и Гончаров прибыли для сдачи зачетов по матчасти.
Инженер задавал вопросы, Фадеев отвечал без запинок, Гончаров тоже старался. Потом инженер стая интересоваться их знанием деталей конструкции самолета, форм узлов креплений. Анатолий начал сбиваться, отвечать неточно, затем спросил:
— А нам это зачем? Мы летчики, и разве от того, что мы скажем, сколько нервюр и стрингеров в плоскости или хвостовой части фюзеляжа, у вас будет твердая уверенность, что мы способны грамотно эксплуатировать мотор и системы самолета?
Инженер замялся с ответом, потом заявил:
— Вам нужно еще подучиться.
— Чему, у кого и зачем?
— Так сказал командир.
— А вы что, получили приказ засыпать нас и с честью его выполнили? Нехорошо! — возмутился Фадеев. — Ну что ж, товарищ инженер, спасибо за экзекуцию, а мы пошли к комэску узнавать причину.
Богданов не ожидал такой быстрой атаки от этой слетанной пары и начал туманно рассуждать о матчасти, потере навыков и так далее…
— Ясно, товарищ командир. Боитесь, как бы мы самолет не сломали? — в лоб спросил Фадеев.
— Не в этом дело, Анатолий, но понимаешь, у вас был перерыв…
— Все ясно. Тогда позвольте нам обратиться к Давыдову, — не отступал Фадеев.
— Зачем, мы и сами можем договориться…
— О чем? Как стрингера считать? Мне теперь ясно, с чьего голоса пел инженер!
Богданов покраснел, слова Фадеева задели его за живое.
— Ладно, Анатолий, — сказал он, решившись, — готовьтесь, а я схожу к командиру полка.
Фадеев с Гончаровым подошли к самолету, где уже стоял инженер и ждал решения.
— Товарищ инженер, получили «добро» от командира эскадрильи готовиться к полетам, — сказал ему Фадеев.
— Вот и прекрасно! — облегченно вздохнул инженер.
Летчики потренировались в кабинах самолетов и направились в свою землянку. По дороге, слушая болтовню Вани, Анатолий думал о непонятном поведении комэска. Он не знал, как объяснить то, что Богданов в бою, защищая ведомых, жизни не щадит, а перед начальством хвост поджимает…
4Утром чуть свет друзья были у самолетов. До вылета эскадрильи осталось около двух часов.
Фадеев, приняв самолет, запустил мотор, вырулил и прямо со стоянки произвел взлет. Самолет долго бежал, видимо, кольца цилиндров мотора из-за чрезмерной работы на максимальном режиме подносились, да и температура воздуха была высока. Набирая высоту, Анатолий то и дело осматривался, в памяти еще была жива пара самолетов, уничтоженных «мессерами» с первой же атаки. Не хватало, чтобы и его сбили над своим же аэродромом.
Набрав высоту, он выполнил горизонтальные фигуры, перешел на вертикальные. Во избежание внезапной атаки самолетов противника заканчивал выполнение вертикальных фигур нестандартным выводом, затем вошел в круг на малой высоте, произвел посадку и быстро зарулил. Ваня слетал после заправки всего один раз и едва успел зарулить, как появились «мессеры».
— Вовремя мы сели, а то бы нам поддали перцу, — сказал Анатолий.
— Ничего, выкрутились бы, — ответил Гончаров.
— Как сказать, может, пришлось бы на парашютах спускаться. Вот была бы стыдоба! Гончаров, видимо, не был согласен с Фадеевым, потому что перевел разговор на другую тему.
— Товарищ командир, я так рад, что полетал, словно у самого крылья появились!
— Я тоже. Пойдем к командиру, доложим о готовности к выполнению боевых заданий.
Вскоре они снова были в воздухе. Всего в тот день они вылетали трижды. Сбить самолет врага не удалось, но «лаптежников» не допустили бомбить наши войска.
На следующий день, возвратившись с задания, Анатолий обратил внимание на веселые лица друзей. Даже сдержанный Овечкин и тот загадочно улыбался.
— Вася, ты что-то хочешь мне сказать? — спросил Фадеев. — У тебя есть приятная новость?
— Девчата в полк приехали!
— Зачем?
— Воевать! Военные девчата. Они будут мотористами, оружейниками…
— Ну, жизнь, и что мы с ними будем делать? Начальству виднее… — хитро взглянул на командира Овечкин.
Вечером, рассматривая украдкой шнырявших то и дело по аэродрому девчат, он выделил среди них стройную смуглянку, столкнувшись с нею, оторопел, брюнетка же радостно вскрикнула:
— Толя! Фадеев! Ты живой?!
Это была Вика. Фадеев удивленно смотрел на нее. Он совершенно забыл о том, что дважды не возвращался с заданий и что об этом могла узнать Высочина.
