Маргарита Шелехова - Последнее лето в национальном парке
— Да, тебе Люба письмо передала.
Я поблагодарила, спрятала письмо в карман, и, обнаружив наверху пустую комнату, приготовила ужин и сбегала на большое озеро с кусочком дефицитного кругленького мыла. Вернувшись, я тщательно проверила содержимое всех своих флакончиков и баночек и долго расчесывала волосы перед зеркальцем, а потом прилегла и стала прислушиваться к шагам на лестнице, пока радостное волнение от предстоящей встречи не перешло в глухую тревогу.
Когда, наконец, Андрей появился, я не стала спрашивать, где он был, и что случилось, так как передо мной стоял человек незнакомый и невеселый, а, вернее сказать, чужой и хмурый. Не раздеваясь, он молча вытянулся рядом, и в это время снизу послышались голоса. Стало абсолютно очевидно, что Славка корит сына за позднее возвращение. Андрей встал.
— Ну, что ж, местный секрет я разгадал. Сейчас покажу! — сообщил он мне и рывком выдернул из-под меня нижний матрас (в доме было несметное количество матрасов и кроватей, списанных на турбазе в новеньком состоянии, как имущество, неоднократно бывшее в употреблении).
Матрас шлепнулся на пол у стены, где доски были намертво прибиты к потолочной балке.
— Спокойной ночи, Марина, — сказал он уже в дверях, — сегодня я что-то не в форме, даже в теннис проиграл.
По моим соображениям это была откровенная ложь, из него так и фонтанировала недобрая энергия, но что оставалось делать?
— Спокойной ночи, Андрей.
Оставшись на верхнем матрасе в состоянии крайнего недоумения, я тут же занялась перемоткой событийной ленты в обратном направлении, пока не обнаружила подходящий фрагмент в туристической библиотеке. К тому времени кипение нашего большого деревянного чайника окончательно улеглось, коммунальная среда остывала вместе с ночным воздухом, и я скользнула белой тенью в соседнюю дверь.
— Однако, Андрей Константинович, — думалось мне над постелью своего спящего милого друга чукотским словом, хотя в моем исполнении оно было типично среднерусским, и я заимствовала его у Кисы Воробьянинова. Этот старый петух произнес его, разглядывая цены в ресторане, куда он опрометчиво заволок молоденькую глупенькую курочку.
— Однако, Андрей Константинович, — разглядывала я безащитную загорелую шею, где у провинившегося Кисиного друга появилась, в конце концов, узкая красная рана, — полоснуть бы острым зубом, а потом высосать всю кровушку без остатка. Сколько румян и белил зря пропало!
Вспомнив про французские духи, дефицитное мыло из еще более дальнего зарубежья и невостребованное говяжье сердце, я разозлилась еще больше, но утром все же навестила обидчика, решив, после долгого анализа ситуации, полностью проигнорировать плохое расположение мужского духа. Дело было отнюдь не в моем миролюбии, меня просто разбирало любопытство — ранг события в туристической библиотеке не соответствовал наблюдаемой реакции.
— Пойдем завтракать, я там соорудила путь к твоему сердцу. И не надейся сегодня испортить мне настроение, у тебя все равно ничего не выйдет. Тебя одеть?
— Не нужно, займи лучше свои позиции на кухне.
— Как скажешь, но не опаздывай.
— А то что, Марина Николаевна? — преувеличенно ласковым тоном спросил он, — достанутся объедки?
— Никогда, — сказала я ему, — даже разогревать ничего не буду. Я тут же приготовлю новенький хорошенький вкусненький завтрак. Но ведь можно избежать сложностей?
Моя необыкновенная покладистость, достойная восточной женщины, произвела должное впечатление, и он сообщил, что уже одевается. За завтраком я рассказала о вчерашнем разговоре с паном Станиславом и упомянула о юбках. Баронесса тут же стала уламывать Андрея свозить ее с Лидой и Таней в Неляй, поскольку на утреннюю электричку они уже опоздали. Дамы смертельно завидовали моей черной бархатной юбке, приобретенной в местном «музее», и об этом знала даже местная библиотекарша.
Обычно безотказный, Андрей сначала отнекивался, а потом заявил, что боится запутаться в трех одинаковых юбках. Дамы заверили хором, что не имеют на него никаких видов, но, по его мнению, тогда смысл поездки терялся полностью. Дамы хором заверили его в обратном, но он сказал, что тем более не поедет. Дамы сказали, что сделают все, что он захочет, но он захотел почитать Войновича. Когда Андрей ушел, Баронесса собрала совет уже готовых к отъезду женщин, и они решили еще раз попытать счастья, подойдя к нашему крыльцу.
— Уговори его, а?
— Ну, ладно! Посидите, а я попробую, но быстро не обещаю, да и вообще ничего не обещаю — сами видите!
Я нашла его в своей комнате — Андрей читал книжку, лежа на кровати. Мой приход не явился, судя по всему, важным событием, и он продолжал читать, пока я обдумывала свои аргументы в противоположном углу комнаты. Подруги находились под окном, и стекла в мансарде подрагивали от их нетерпения. Я решила сразу ухватить быка за рога, ужаснувшись на мгновенье этому жестокому сравнению.
— Ну, пожалуйста, съезди в Неляй. Это не лучшее в мире место, но считай, что нас там никогда не было, я уже ничего не помню.
— Марина, я читаю!
— Что ж, — заметила я уважительно, — последней сукой буду, если помешаю!
Он оторвался от книги, рывком спрыгнул в носках на пол, и сказал:
— Ладно, но потом не жалуйся. Кстати, где мои кроссовки? Найди-ка их!
Кроссовки оказались глубоко под кроватью. Я стиснула зубы и опустилась на колени. Он воспользовался моим положением ловко, цинично и грубо, но протест против насилия был неуместен, поскольку агрессия сильно смахивала на полное моральное поражение противника. Противник быстро привел себя в порядок и удалился.
Да, дела… Звук мотора стих, и, посидев некоторое время на полу в полной неподвижности, я заметила на кровати книгу и машинально прочла несколько строк на открытой странице. Текст меня чрезвычайно заинтересовал. Речь шла о том, как просто Писатель, уставший от долгого и непонятного ожидания официального приема, решил взбунтоваться и немедленно покинуть усадьбу Великого Писателя, но не смог обнаружить любимых домашних тапочек. К нему тут же подослали для поисков пышнотелую дворовую девку, и та обнаружила эти тапочки глубоко под кроватью. Писатель не смог устоять и решил, что с отъездом можно еще немного повременить.
— Какой мерзавец! Он услышал наши голоса за окном и засунул кроссовки под кровать — подумалось мне.
Я перелистала страницы, и ближе к концу мне попался секретный отчет пышнотелой гэбистки о пребывании героя в усадьбе, которое кончалось описанием Писателя, как лица, не представляющего никакого сексуального интереса.
Подумав о сладкой мести, я неожиданно развеселилась. Нужно было воспользоваться отсутствием Андрея и помыть полы. На столе валялась порванная газета, в нее и была завернута книга. Я собиралась выбросить ее, но внутри лежал вскрытый конверт с запиской: «Нам было хорошо вместе, и ты все равно это вспомнишь. Жду тебя каждый вечер. Линас.»
— Бируте ездила в Неляй, и взяла книгу у Линаса вместе с письмом, а Андрей прочел его вчера вечером, пока я разговаривала со Славкой, — поняла я.
Да, дела… Часа через три, когда девочки вернулись с видом сытых клопов, объездив все возможные магазины в округе, я уселась на противоположный диванчик с иголкой и нитками, ожидая момента (не думай о мгновеньях свысока!), когда Андрей дочитает до нужной страницы. Он прочитал свой приговор, и поднял на меня глаза.
— Вот так вот! — сказала я, — но я все равно твоя женщина.
— Не исключено, — ответил читатель, взглянув часы, — хотя ты меня и не кормишь.
— Зато посмотри, какая чистота.
— Возможно, — буркнул он, взглянув на стол.
После обеда мы пошли за грибами. Лисички за сыроежками, дождевики за моховиками, и я потеряла своего спутника. Солнечный лес, наполнившись тревожными шорохами, тут же утратил всю свою привлекательность, и можжевельники приняли зловещий кладбищенский вид, и беспредельный ужас уже вползал в сердце холодной струйкой, когда я услышала свое имя.
— Марина, — сказал Андрей, — я здесь, с тобой!
— Не уходи! — меня трясло, как в лихорадке, — не уходи больше.
— Но тебе было неплохо и с ним!
— Нет, я просто пыталась вычеркнуть тебя из своей жизни, но у меня ни черта не получилось.
— Вчера мне казалось, что ты просто выдумала…
— Мне и самой так казалось… Не уходи…
— Я искал тебя после свадьбы всю ночь, а потом едва не заснул за рулем, — сказал Андрей, но в его объятьях ко мне вернулась некоторая уверенность в себе, и я ответила:
— Я была в лесу, и ты сейчас нашел меня. Видишь — Красная шапочка, корзинка, пирожки, одиноко и страшно, а я так хочу быть счастливой.
— История Красной Шапочки в сценарии транссакционного анализа Эрика Берна выглядит по-другому, — сказал он, — мать стремится избавиться от девочки, посылая ее одну в лес, бабушка держит дверь незапертой в надежде на приключение, Красная Шапочка залезает к волку в постель, а охотник убивает волка в надежде занять его место. Несчастному волку следовало бы держаться подальше от наивных девочек.
