Сатанинская трилогия - Рамю Шарль Фердинанд

И эти, все время стоявшие на возвышении, — Катрин прижала малышку Жанн лицом к фартуку; Питом, как всегда, сжал в кулаке бороду; Бе говорил: «Почему я не слеп, как прежде?!» — все они были здесь, все они должны были это видеть. Они пытались двинуться с места, убежать, старались оторвать от земли ноги, кренились в сторону, словно стебли, которые хотели бы выдрать с корнем, — все было напрасно.

А наверху все по-прежнему роилось, кишело, число тех было безгранично, они поднимались, словно волны, наваливающиеся друг на друга, за одной шла другая, а потом снова; те поднимались, заслоняли друг друга, без остановки; и стоявшие здесь, думая, что с ними было, кем они были, восклицали: «Довольно!..»

Но все это просто так не могло закончиться, есть порядок. Те наверху были наказаны, поэтому они были бессильны. В какой-то момент они отпрянули, увлекаемые друг другом и своими страстями. Они друг другу мешали. Они оттаскивали друг друга назад. Не в силах стать первыми, они предпочли не быть вовсе. И так же, как появились, исчезли.

Было явлено то, что нам могло бы грозить, дабы мы лучше себя познали. Затем великое ущелье раскрылось, словно глотка, и всех поглотило.

Снова повсюду нависла тень. Снова повалил дым, как было в начале. Горы постепенно потухли, словно кто-то унёс зажженную лампу в дом.

XVII

Наконец вновь простерлась для них земля, а над нею небо; настала радость, какая бывает, когда с ней соседствует горе.

Шемен понял, почему не получалась его картина, и уже на следующий день принялся ее переделывать; теперь картина была поделена на две части: верхнюю и нижнюю.

Люди заходили к нему, чтобы взглянуть, «как продвигается дело».

Они заходили, приветствовали его, садились у верстака; смотрели, как Шемен берет со стекла краски, и теперь среди красок была и черная.

В верхней части была дивная лазурь, розовые, белые, нежно-зеленые краски; в нижней — красные, черные.

Слышался рожок Терез. Она проходила со стадом у дверей мастерской. Когда она подносила рожок к губам, он сиял бликами. Время от времени какая-нибудь из коз мешкала у обочины, чтобы пощипать траву. Но Терез поднимала палку и:

— Тэ! Тэ!

А потом дудела в рожок…

В этой стороне, наверху, живем мы, и мы счастливы; в этом краю люди счастливы, они знают, в чем заключается счастье; у здешних людей радостные лица, а вокруг царит мир под серыми скалами, под белыми или розовыми снегами; мы — счастливые люди, живущие в верхней стороне, но…

Есть ведь и другая сторона. И собравшиеся в мастерской Шемена говорили ему:

— Как странно, мы не понимали, что нам нужно. Не знали, чего нам недостает.

Они говорили Шемену:

— И ты тоже не знал…

Шемен кивал.

— Но теперь мы все знаем.

Шемен качал головой.

От переводчика

Роман Царствование злого духа (Le Regne de I’esprit malin) открывает большой цикл «мистических» произведений Шарля Фердинана Рамю, основанных на библейских сюжетах, народных сказках, легендах и мифах швейцарских деревень и высокогорных селений. До выхода этой книги Рамю традиционно воспринимали как реалиста. Правда, возникали разночтения: о каком именно реализме идет речь? Конечно, не о социальном: писатель был далек от психологического анализа, свойственного французским романам конца XIX — начала XX в. Чаще всего речь шла о «лирическом» или «поэтическом», а позже — о «субъективном» реализме. Отображаемую автором действительность критики характеризуют как частную и самобытную, а некоторые тексты называют «поэмами в прозе».

Отходя от «натуралистических» мотивов, Рамю пытался пересмотреть свой литературный стиль, изменить композицию произведения, писать иначе. Из его текстов постепенно уходят главные герои, имена которых прежде выносились в названия книг, повествование становится полифоничным: речь идет о группе людей и целых деревнях, о множестве лиц, у каждого из которых своя история. Рассказчик может быть свидетелем событий или передавать воспоминания других людей, постепенно становясь всезнающим и почти незримым.

Замысел «Царствования злого духа» возник в 1907 г., когда был составлен предварительный план текста и появились первые названия: Дух зла в деревне (L’Esprit du mal dans le village) и Злой дух (L'Esprit malin). Но, как и многие другие начинания, роман был заброшен. Рамю вернулся к нему лишь в 1913 г. Основная идея произведения сохранялась на протяжении всего времени работы, но менялись стиль и детали. К примеру, в первых вариантах текста башмачник плохо говорит на языке деревенских жителей, из-за чего его считают немцем или итальянцем, а вместо пророчествующего Люка против него выступает сумасшедшая Фимонетт.

Первая версия романа создавалась с октября по декабрь 1913 г. в Лозанне, в начале следующего года она была отправлена в знаменитый журнал Mercure de France и вышла в свет по частям в июне и июле 1914 г. В журнальной версии деревню спасает появление маленькой девочки Мари Люд, которая спускается с горного склона за снадобьем для заболевшей матери. Деревенские жители отговаривают ее идти дальше, грозя тем, что встреча с башмачником ее погубит, но Мари непреклонна. Когда она встречается лицом к лицу со злым духом, с него спадает одежда и кожа. Черное существо с хвостом и рогами, взвыв, начинает вертеться на месте и устремляется прочь. Вослед несутся его приспешники. Слышится орган, небо расступается, появляется божественная лестница, и на землю нисходят поющие ангелы, возвещающие об искуплении. Мари по-прежнему спешит к матери, народ с хвалебным пением понемногу расходится, ангелы поднимаются ввысь, и деревня обретает новую жизнь.

В книжном варианте роман выходит в 1917 г. в Лозанне, претерпев большие изменения. Серьезно переработана последняя глава, которую Рамю переписывал семь раз. В итоге меняется причина появления Мари: она слышит в сердце призыв отца, которого находит после встречи с Браншю. Когда девочка оказывается перед башмачником, жители деревни в страхе разбегаются по домам и читатель не знает, как исчезает злой дух. После землетрясения разрушенные дома поднимаются вновь, люди излечиваются от болезней и, выйдя на улицу, ищут Мари. Девочка тем временем встречается с отцом, под звон колоколов они отправляются к матери.

Затем роман был издан в 1922 г. в Женеве и в 1937 г. в Париже. Рамю снова вносил изменения, сокращая описания деревни и сельской жизни, вычеркивая целые абзацы, где присутствие автора было слишком явным, нивелируя описание чудес, имеющих отношение к христианству, и делая акцент на необъяснимых и фантастических деталях. В финале Мари в реальности слышит слова отца, который постоянно кружит возле шале, где девочка живет с матерью. Издание 1937 г. пользовалось большой популярностью, а Рамю — писателя, скорее, провинциального — причислили к ряду великих франкоязычных авторов.

С 1940 по 1941 гг. в Лозанне выходило полное собрание сочинений писателя. Царствование злого духа вошло в 8-ой том, в текст были внесены лишь незначительные изменения. Казалось бы, наконец-то роман обрел итоговую форму. Но в 1946 г. он вновь печатается отдельно, и в этом издании Рамю опять изменил 7-ую главу, вернувшись к варианту 1917 г. и поместив события в далекое прошлое, о котором рассказывают старики.

Вероятно, принять какую-либо из версий за окончательную для Рамю было почти невозможным, как и в случае с другими произведениями. Он постоянно стремится соотнести текст со своими последними литературными воззрениями, облечь давнишний замысел в новую форму. Его писательские труды практически бесконечны, а проекты, от которых он не отказывается, становятся порой все насыщеннее и проще. В итоге сюжетные границы целого ряда романов словно размыты, персонажи кочуют из текста в текст, сюжетные линии не прерываются с концом книги, находя продолжение в следующей, события, их вариации множатся, складываясь в огромную Книгу странного, мистического бытования полузабытых швейцарских селений: Рамю создает подлинный эпос.