Сомерсет Моэм - Карусель
Нарцисс, который напряженно вслушивался в затихающие крики нимфы Эхо, остался равнодушным к разглагольствованиям мисс Ли, и она сердито отвернулась.
Войдя в гостиную, Белла увидела Герберта у окна. Он подошел к ней с улыбкой. Она увидела, что он уже вполне овладел собой, и хотя его лицо еще казалось бледным и мрачным, с него стерлась уродливая печать страха.
— Вы ведь не обиделись, что я заставил вас поехать сюда в одиночестве? — нежно спросил он. — В тот момент я был немного взволнован и чувствовал, что, если не останусь один, выставлю себя на посмешище.
Она взяла его руку и сжала ее.
— Знаете, я никогда бы не подумала назвать любой ваш поступок нехорошим. Но скажите мне сейчас, если вы приняли какое-то решение. — Ей казалось, что выражать соболезнования не стоит. Ведь в тот момент разве могли они его утешить? — Я хотела бы, чтобы вы знали: вы всегда можете на меня положиться.
— Это очень любезно с вашей стороны. Не представляю, что здесь можно предпринять. Осмелюсь предположить, я скоро привыкну к мысли о том, что нельзя заглядывать в будущее, но сначала это будет немного сложно, поскольку лишь это грело мне душу в тоскливом банке. Я останусь там настолько долго, насколько смогу, а когда совсем ослабну, то попытаюсь лечь в больницу. Надеюсь, декан посодействует, чтобы я смог туда попасть.
— О, не говорите так! Это ужасно! — в отчаянии воскликнула Белла. — Неужели я не могу ничего сделать? Я чувствую себя настолько беспомощной…
Какое-то время он просто смотрел на нее.
— Ну, есть кое-что, — наконец произнес он. — Я хотел бы, чтобы вы выполнили одну мою просьбу, Белла. Вы были необычайно хорошим другом для меня, и теперь вы нужны мне как никогда.
— Я сделаю все, что вы пожелаете, — сказала она, и ее сердце забилось быстрее.
— Боюсь, это высшее проявление эгоизма. Но я не хочу, чтобы вы уезжали этой зимой, на тот случай если что-то произойдет. Знаете, моя сестра скончалась через три месяца, после того как заметили первые симптомы.
— Я готова сделать для вас много больше.
Она положила руки ему на плечи и заглянула в его грустные голубые глаза. Она внимательно рассматривала его лицо, бледное и утонченно-прозрачное, и нежные губы, все еще дрожавшие перед ужасом смерти. Она помнила эти губы и глаза, когда он еще заливался мальчишеским смехом, а его щеки краснели от волнения во время веселых выступлений. Потом она опустила глаза.
— Интересно, могли бы вы заставить себя жениться на мне?
Она отвела глаза, но знала, что он залился ярким румянцем, и, сгорая от стыда, она бессильно опустила руки. Время, которое пришлось ждать его ответа, тянулось невыносимо долго.
— Я не настолько эгоистичен, — прошептал он дрожащим голосом.
— Да, я боялась, что эта мысль может вызвать у вас отвращение, — всхлипывая, произнесла она.
— Белла, как вы можете так говорить! Разве вы не знаете, что я должен испытывать гордость? Разве не знаете, что вы единственная женщина, которая мне когда-либо нравилась? Но я не позволю вам приносить себя в жертву ради меня. Я видел, как умирают от чахотки, и я знаю, насколько это омерзительно. Думаете, я позволю вам ухаживать за мной и выполнять отвратительные обязанности сиделки? К тому же вы тоже можете заболеть. Нет, Белла, не подумайте, что я неблагодарен, но я не могу на вас жениться.
— Думаете, для меня это жертва? — спросила она с трагизмом в голосе. — Мой бедный мальчик, вы никогда не видели, что я любила вас всей душой, а когда вы были так счастливы и беззаботны, я чувствовала, будто мое сердце разорвется, потому что я стара и некрасива. Вы забыли о том дне, когда поцеловали мои руки: для вас это была лишь шутка, но когда вы ушли, я горько плакала. Вы никогда не сделали бы этого, если бы не думали, что мне уже сорок и это ничего не значит. А порой, когда вы брали меня под руку, я едва не лишалась чувств от любви. А теперь, полагаю, вы презираете меня. — Она не выдержала и зарыдала. Но вскоре она нетерпеливо смахнула слезы и посмотрела на него с некой безрассудной гордостью: — В конце концов, кто я такая, как не обычная женщина средних лет? Я никогда не была красивой, да и мои познания весьма ограничены, ведь всю жизнь я занималась пустяками, да, я глупая и скучная. С какой же стати я решила, что вы захотите жениться на мне потому, что я люблю вас как дура?
— О, Белла, Белла, не говорите так! Вы разбиваете мне сердце.
— А вы думали, с моей стороны это самопожертвование! Я спросила вас только потому, что хотела быть с вами каждую секунду: если бы вы заболели, я не смогла бы вынести и мысли о том, чтобы к вам прикасался кто-то другой. Я была одинока, ужасно одинока, и теперь я хотела сделать последнюю попытку стать счастливой.
Она рухнула в кресло и закрыла лицо, но Герберт, встав на колени рядом с ней, взял ее за руки.
— Посмотрите на меня, Белла… Я думал, вы предложили это, поскольку знаете: мне придется оставить работу в банке и найти человека, который ухаживал бы за мной. Я никогда не подозревал, что вы действительно испытываете ко мне такие чувства. И мне стыдно, потому что я был слеп. Но разве вы не знаете, что больше всего на свете мне хотелось бы всегда быть с вами? В этом случае моя болезнь больше меня не волнует, ведь она принесла мне счастье, на которое я и не надеялся. Белла, если вы ничего не имеете против того, что я беден, и болен, и недостоин вас, вы выйдете за меня замуж?
Ее тихие рыдания прекратились, и лучезарная улыбка прогнала печаль прочь. Какое-то мгновение, пока Белла осознавала значение слов Герберта, она смотрела на него с неким сомнением, потом, наклонившись, поцеловала его руки.
— О, мой дорогой, вы сделали меня такой счастливой!
Когда они наконец пошли к мисс Ли, заплаканные глаза Беллы лучились невыразимым счастьем. И почтенная дама, взглянув на Герберта, больше не удивлялась увлечению своей кузины, потому что его лицо, такое честное и милое, было подобно лицу молодого красивого святого на старинном полотне.
12
У Фрэнка вошло в привычку после работы приходить на чай к мисс Ли, но когда он прибыл на Олд-Куин-стрит в тот день, она удивилась бледности его лица, на фоне которой неестественным блеском сияли его темные глаза. Они казались больше, чем когда-либо, и его обеспокоенный вид подсказал ей, что он испытывает страдания: его губы были плотно сжаты, словно он твердо вознамерился держать себя в руках.
— Вы так опоздали, — заметила она. — Я думала, вы не придете.
— Я очень устал, — ответил он напряженно.
Она налила чай и, пока он ел и пил, взялась за чтение вечерней газеты, чтобы дать ему возможность взять себя в руки. С восхитительной проницательностью она одна из всех друзей Фрэнка умела распознавать его душевное состояние. И хотя мисс Ли никогда не намекала на свою осведомленность, понимая, что для него будет унизительно осознание того, насколько плохо ему удается скрывать свои чувства, она могла совершенно незаметно управлять им. Наконец, сходив за табаком, поскольку они разместились в библиотеке, он раскурил трубку. Дым тяжелыми клубами окутал его.
— Очень успокаивает? — спросила мисс Ли улыбаясь.
— Очень!
Дожидаясь, пока он будет готов к разговору, она вернулась к газете, и хотя чувствовала, что он с любопытством буравит ее взглядом, не обращала на это внимания.
— Ради всего святого, положили бы вы эту газету! — наконец раздраженно воскликнул он.
С едва заметной улыбкой она выполнила его просьбу.
— У вас выдался трудный день, Фрэнк?
— О, просто ужасный! — ответил он. — Не знаю почему, но у меня возникло ощущение, что теперь все это обрело для меня большее значение, чем когда бы то ни было. Я не мог не думать о том, какие мучительные страдания испытал этот бедный юноша, когда я сказал ему, что его грудная клетка затронута болезнью.
— Жаль, что все это так банально, — пробормотала мисс Ли. — Чахоточный поэт и преданная старая дева! Это ужасающе избитая история. Но богам не хватает оригинальности: они всегда пытаются произвести эстетическое впечатление, столкнув трагическое с обыденным… Полагаю, вы совершенно уверены, что у него туберкулез?
— Я обнаружил бациллы в слюне. Где они оба сейчас?
— Белла увезла его в Теркенбери, и я пообещала последовать за ними в понедельник. Она собирается замуж за этого юношу!
— Что?! — изумился Фрэнк.
— Она хочет взять его с собой за границу. Вы не думаете, что если он перезимует на природе на юге, то у него появится хоть какой-то шанс?
— В девяти случаях из десяти природа не хочет лечить человека, она хочет уложить его в гроб.
Встав со стула, Фрэнк принялся мерить шагами комнату. И вдруг он резко остановился напротив мисс Ли.
— Помните, ваш друг мистер Фарли говорил нам на днях, что боль облагораживает человека? Я хотел бы устроить ему экскурсию по больничным палатам.
