Лариса Райт - Мелодия встреч и разлук
Обзор книги Лариса Райт - Мелодия встреч и разлук
Лариса Райт
Мелодия встреч и разлук
У прошлого есть запах, вкус и цвет…
Игорь Губерман
Не сущность зрячих глаз нас направляет,
А зависти удел от обделенности участья.
Тасава1
— Ваше имя…
— По-моему, представляться здесь должны вы.
— Простите, такая форма записи на диктофон.
— …
— Ваш возраст…
— Какая бестактность!
— Извините, я лишь хотел сказать, что в ваши годы люди обычно ищут развлечений. Знаете, смотрят фильмы ужасов, танцуют рэп, поют в караоке…
— You’ll see…
— Что? А… Да. Вот именно. «Something to remember»[1], Мадонна, секреты звезд, глянцевые журналы, шоу-бизнес. Мечты, романтика.
— Думаете, о моей жизни нельзя мечтать?
— Что? Нет, то есть, конечно, да… В общем…
— Или в ней нет романтики?
— Я неправильно выразился.
— Непростительная оплошность для журналиста, тем более для интервьюера!
— Вы меня не так поняли!
— Я поняла именно так, как вы сказали.
— Я лишь имел в виду, что ваша жизнь по сравнению…
— Не надо сравнений!
— Хорошо. И все-таки вы могли бы…
— Не могла бы!
— Но если бы только захотели…
— Я никогда не хотела.
— Никогда не хотели воспользоваться ее именем, помощью, деньгами?
— Уходите!
— Позвольте последний вопрос…
— Уходите!
— И все же, почему вы никогда не говорите о ней?
Больше Алина не выдерживает. Выскакивает из душной палатки под палящее солнце. Вслед пчелиным роем несутся ядовитые вопросы:
— Это правда, что вы не общаетесь? В чем причина такой странной вражды? Не пора ли положить конец затянувшейся ссоре?
Алина резко останавливается. Бегство становится унизительным, нелепым, а с ее хромотой к тому же и абсолютно безнадежным. Обидчик, затормозив в полушаге, не перестает засыпать ее заранее припасенными, меткими, на его взгляд, выстрелами. Пора отделаться от этой назойливой мухи. Алина достает из кармана несколько листов бумаги, исписанных мелким почерком, протягивает журналисту и, не пытаясь скрыть появившуюся в глазах злую насмешку, нарочито любезно произносит:
— Будьте добры, когда окажетесь в Москве, раздобудьте конверт и опустите это в почтовый ящик. Адрес, думаю, найдете без труда. Издержки вашей профессии. Кстати, послание можете прочитать. Рекомендую обратить особое внимание на его заключительную часть. Не пожалеете. Там как раз написано, как я люблю ее и скучаю.
Алина уже доходит обратно до палатки, когда ее настигает очередной «невинный» укус:
— А это правда?
И девушка едва успевает скользнуть в спасительную духоту брезента, где никто не увидит зардевшихся щек, не услышит брани в адрес проницательного журналиста и не станет сочувствовать уже не сдерживаемым злым слезам.
2
Говорят, слезами горю не поможешь. Может быть, рыдания и не решают всех проблем, но то, что они уменьшают их значимость, стало очевидным для Зинаиды давным-давно. Тогда, в каком-то уже теперь нереально далеком, будто и вовсе не существовавшем 1965-м, советское правительство решило пополнить Ракетные войска стратегического назначения тридцать восьмой дивизией, расположить ее в степях Казахстана и откомандировать на неопределенный срок на просторы испытательного полигона нескольких рядовых конструкторов баллистических ракет. Зина слышала, как на кухне мать шептала сдавленным голосом соседке по квартире, что мужа посылают вовсе не для практической или исследовательской работы, не ради обучения военных техническим премудростям обращения с этим оружием, «ну, вы понимаете, каким», а лишь из страха, что опытные физики станут там менее, а может статься, и совершенно недосягаемыми для вездесущих американских шпионов, и не смогут «обменять свои талантливые мозги на жвачки для малолетних детей. Мой же — не какая-нибудь шишка, ни квартиры своей, ни машины, вот и боятся, как бы чего не вышло». С тех пор Зинке иногда снились американские шпионы. Они не носили военной формы и даже не говорили по-английски, они походили на обычных пузатых дяденек из министерств: фетровые шляпы, серые костюмы, «Волга» с оленем. Разведчиков в них выдавало только одно: все, как один, вылезали с задних сидений своих колесниц, держа перед собой ярко-рыжую авоську, из отверстий которой, не переставая, сыпались на мостовую кубики и пластинки в разноцветных фантиках. Зина просыпалась и думала о том, что один из этих таинственных и ужасных американцев мог бы, возможно, просто так подарить папе несколько штук вожделенной резинки, которую она тайком стащила у старшего брата — участника международного фестиваля молодежи и студентов — восемь лет назад. Следующее десятилетие волшебная тянучка встречалась ей только во сне, а наяву мелькала лишь в вошедшем в моду и так сладко щелкающем на зубах выражении: «Мир, дружба, жвачка».
Нет, с отцом они тогда не поехали. Мучительные слезы нелегкого выбора проливались не одну ночь. На одной чаше весов свернулась заманчивым клубочком почти прежняя жизнь втроем (брат к тому времени уже обзавелся семьей), а на другой призывно поблескивало Зинкино будущее.
— Поедем, — говорила мать, просительно заглядывая в усталые глаза отца, — может, это ненадолго? Вернемся, доучится.
— Галя, ты сама не веришь в то, что говоришь. Скрипка — это тебе не литература и даже не физика. Без практики одеревенеют руки, она же не Ойстрах.
— Оставим? Тринадцать, уже не маленькая. В конце концов, может же она пожить и с Валерой.
— У сына того и гляди свое прибавление появится, а условия там не лучше наших: 12 метров и очередь в санузел из двадцати человек.
— Ах, если бы были живы родители…
— Это риторика, Галя. Чему быть, того не миновать. Вам надо остаться.
— Но, возможно, она никогда не станет скрипачкой. Ты ведь знаешь, Зина играет хорошо, но не гениально.
— Эйнштейн был физиком, но на скрипке играл.
И они остались. Решение принято. Слезы осушены. Груз сомнения не тяготит ни плечи, ни душу.
С тех пор Зинка полюбила плакать. Она твердо уверовала в то, что на смену громкому горю обязательно приходит успокоение, безысходность неизменно обретает решение, а черные краски бытия приобретают если не белые, то хотя бы серые вкрапления. Проливала Зинаида слезы сентиментальные: от дуновения весны, от сонат Вивальди, от любовной лирики и от грассированного «р» Эдит Пиаф; сочувственные: по отношению к бездомным животным, одиноким старикам, одноклассникам, получившим плохую оценку, регулировщикам, стоящим на посту в холод и дождь; жалостливые: из-за невыученных уроков, не купленной игрушки или вещи, не сыгранной правильно партии на концерте: и, наконец, злые, когда жалостливые оставались незамеченными или непонятыми.
