Людвиг Тик - Виттория Аккоромбона
Смертельней нет.
Б р а ч ч ь я н о
Хитрейшее жулье!
Без книги бьете насмерть. Искусство ваше — исцелять —
Вам так же часто изменяет, как богачу
Его друзья, когда полезность в нем отпала.
Я, даровавший жизнь рабам негодным,
Убийцам подлым, неужели не смогу
Себе хоть на год жизнь продлить?
(Виттории.) Не надо, не целуй — я отравить могу.
А яд — посланье герцога Флоренции.
Ф р. М е д и ч и
Угомонитесь.
Б р а ч ч ь я н о
О ты, естественная смерть!
Со сном ты сладким схожа. И ни одна взъяренная комета
Не смотрит строго на уход твой мирный,
Противных сов крыло в окно не стукнет.
И волк осипший не учует труп.
Тебя любовь хранит,
Царей же стережет лишь страх!
В и т т о р и я
Я навсегда погибла!
Б р а ч ч ь я н о
О, как печально умирать средь женщин,
Рыдающих над вами!
(Входят Людовиго и Гаспаро, переодетые капуцинами.)
А это кто?
Ф л а м и н ь о
Монахи.
Они вас исповедовать пришли.
Б р а ч ч ь я н о
Под страхом смерти — мне о ней ни слова!
Так бесконечно страшно слово «смерть».
Теперь уйдем в покои наши.
(Уходят все, кроме Фр. Медичи и Фламиньо.)
Ф л а м и н ь о
Посмотрите, как одиноки умирающие государи. Раньше они опустошали города, ссорили друзей, делали безлюдными большие дома. А теперь — о, справедливость! Где теперь их льстецы? Льстецы — только тень царского тела, малейшая тучка делает их невидимыми.
Ф р. М е д и ч и
Его здесь глубоко оплакивают.
Ф л а м и н ь о
Да, но соленая вода будет литься в течение нескольких кратких часов официальной панихиды. Поверьте, большая часть этих людей станет рыдать и над могилой мачехи.
Ф р. М е д и ч и
Что вы хотите этим сказать?
Ф л а м и н ь о
А то, что они притворяются, как и все те, кто живет в монарших пределах.
Ф р. М е д и ч и
Вот как! Но вы-то в них преуспели!
Ф л а м и н ь о
А как же! Как волк у женской груди! Меня кормили белым мясом. Но что касается денег, поймите и вы меня, — хотелось мне тоже кое-кого надуть, как и любому при дворе. Да вот только хитрости достаточной не было.
Ф р. М е д и ч и
Что ты о нем думаешь?
Скажи откровенно.
Ф л а м и н ь о
Он был своего рода государственный человек, который скорее пересчитает ядра, выпущенные по городу, и убыток от этого, нежели посмотрит, сколько отважных и верных подданных он потерял за это время.
Ф р. М е д и ч и
О, не говори плохо о герцоге!
Ф л а м и н ь о
Я и не говорю. Послушайте-ка кое-какие из моих придворных мудрствований.
(Входит переодетый Людовиго.)
Обличать государей опасно, как и осыпать чрезмерными восхвалениями, — уж слишком очевидной будет ложь.
Ф р. М е д и ч и
А как же герцог?
Л ю д о в и г о
Болезнь его смертельна,
Он в странное безумье погружен.
О битвах говорит, о монопольях,
О росте пошлин, далее — всё хуже.
Безумнейшие речи! Мысль его
Прикована к предметам двадцати
И смысл глубокий с глупостью повязан.
Какой конец! Будь каждому уроком!
Того, кто счастлив и в надеждах пребывает,
Безрадостный конец, быть может, ожидает.
Он управленье герцогством оставил,
До совершеннолетия Джованни,
Сестре — ближайшей родственнице вашей.
Ф л а м и н ь о
Так, значит, в худе есть добро?
Ф р. М е д и ч и
Смотрите — вот он.
(Видны: Браччьяно в постели, Виттория и другие, включая переодетого Гаспаро.)
И смертью он отмечен.
В и т т о р и я
О добрый господин!
Б р а ч ч ь я н о (говорит в безумии)
Прочь, я обманут.
Мои налоги крали! Местами торговали!
И бедных угнетали вы —
Мне это и во сне не снилось. Счеты!
Хочу отныне сам дела вести.
Ф л а м и н ь о
Терпенье, государь.
Б р а ч ч ь я н о
Да, виноват я.
Где слыхали вы от воронья хулу на черноту?
И разве черт смеется над созданьем
Себе подобным — двукопытным?
В и т т о р и я
О мой государь!
Б р а ч ч ь я н о
Подай на ужин куропаток мне.
Ф л а м и н ь о
Конечно.
Б р а ч ч ь я н о
Нет, жареных моржей, отрава в тех.
Лисица старая, хитрец тосканский!
Отныне я охочусь на собак.
Ого! Я с ним в друзьях. Ведь с волком
По-волчьи надо выть. Молчать, молчать!
(Вошел красавец раб.)
Ф л а м и н ь о
Где?
Б р а ч ч ь я н о
Да вот же!
Все синее: и шляпа, и штаны,
А фалды очень длинные. Ха-ха!
Смотрите, эти фалды все в булавках
С жемчужными головками. Кто он?
Ф л а м и н ь о
Да я не знаю, государь.
Б р а ч ч ь я н о
Как так? Ведь это дьявол.
Я узнал его, хоть розой прикрывал на башмаке свое копыто.
Его я переспорю, пусть твердят,
Что спорщик он отменный.
В и т т о р и я
Мой господин, но нет здесь никого.
Б р а ч ч ь я н о
Нет? Странно. Нет! Когда в деньгах нуждаюсь,
Всегда пуста моя казна. Нет ничего!
Со мною так нельзя!
В и т т о р и я
О! Успокойтесь!
Б р а ч ч ь я н о
Смотри, Фламиньо там — братоубийца,
Он по канату пляшет и для равновесья
Рукою каждой ухватил мешок
С деньгами — шею бережет.
А вот законник в бархатном камзоле,
Зевая, ждет, когда тот деньги обронит.
Но эта сволочь дрыгается всё, хотя
Давно пора на дыбу. Это кто?
Ф л а м и н ь о
Виттория.
Б р а ч ч ь я н о
Ха, ха, ха! Ее волосы
Напудрены свадебной корицей,
Как будто согрешила у кондитера.
(Браччьяно, по-видимому, близок к смерти. Людовиго и Гаспаро в одежде капуцинов напутствуют его, стоя у постели с распятием и зажженной свечой.)
