Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня русской дружины
Старик дошел до края озерца, встал над водой, глядя в черное блестящее око, по которому ветерком несло вереницы желтых березовых листьев.
– Ящер-батька, князь наш болотный! Хранил ты нас, хранили мы тебя. Настала пора, пришла беда: мы тебя уж не сохранили, к жертвеннику твоему чужих людей допустили. Прости нас. Прими жертву мою во искупление вины нашей, а там и сам свое возьми.
Вымолвив это, он вдруг прыгнул вперед и бултыхнулся в черную воду. Взметнулась волна, выплеснула на траву желтые листья.
Заплакала в голос Ходимина дочь – будто ждала этого. Гриди смотрели в изумлении, кто-то даже воскликнул: «Силен мужик!» Мало кто хорошо расслышал речь старика, и киевляне не поняли, зачем он вздумал прыгать в холодную осеннюю воду, да еще во всей одежде и кожухе. Ведь не выплыть…
Еще какие-то мгновения все ждали, что Ходима вынырнет. Может, у них так принято с Ящером разговаривать – нырять? Нечто подобное помнили те из гридей, что родились или бывали в Ладоге и на Волхове, где тоже почитают своего Ящера как первейшее божество.
Но девушка продолжала рыдать. Одетая в сряду невесты, это она должна была уйти в подводные края…
– Да ведь он… себя в жертву принес! – слабым голосом ахнула Ута.
– Йо-отуна мать! – Ингвар стянул шапку: ему стало жарко.
Волны в Навьем Оке успокоились, будто и не было ничего.
Гриди опомнились, заговорили. Не сразу, но постепенно до людей дошло: Ходима оставил их без проводника! Надеялся, что без него киевляне не выберутся с болота и оскорбленный Ящер «возьмет свое» в конце концов.
– Своих детей не пожалел! – изумлялась Ута, глядя на понурых братьев Ходимовичей и плачущую сестру. – Богатка! Ходишка! Вы знали?
– Он… Летеницу хотел! – Ходыга приобнял сестру. – Ее хотел Ящеру отдать. А вас чтобы он погубил по пути… Да мы не дали.
– Вот он сам решил… – добавил Ходишка.
– А вас тут заодно с нами на погибель бросил?
Братья только вздохнули. Видимо, их не удивило это решение несгибаемого отца.
– Ну что, орлы? – Ингвар остановился перед ними, уперев руки в пояс. – Жить хотите?
«Орлы» вздохнули, не поднимая глаз.
– Выведете нас отсюда – награжу. Не выведете…
– …жить будете плохо, зато недолго, – закончил за него Горята. – И сестра ваша…
Братья переглянулись.
– Всю жизнь тут, на болоте, обретаемся, – вздохнул Ходыга. – Авось выбредем куда-нибудь.
Выход пришлось отложить на сутки. Без проводника предстояло плутать куда дольше, и Ингвар, чтобы снизить риск гибели людей, велел всем сделать болотоступы из сосновых корней и еловых лап. Идущих впереди братьев Ходимовичей к тому же обвязали веревками, чтобы вытащить, если провалятся.
Но вот все были готовы в путь. Двое младших детей забрались на плечи рослых гридей и тронулись в путь веселые. Остальные бодрились.
– А будут нави одолевать по пути – надо петь! – сказал Сигвальд Злой. – Я слышал, помогает.
* * *Никто, даже мать уведенной в болота Летеницы, не испугался так, как малинский старейшина Гвездобор. Киевский князь, от которого он бежал сюда, в глухие леса к дальней родне, настиг его и здесь. Появился, как истинный волк из леса, и вцепился острыми клыками именно в ту добычу, которую Гвездобор пытался у него отнять.
В то же утро, едва киевляне с хмурым Ходимой и его чуть не плачущей от страха дочерью скрылись на тропе к лесу, Гвездобор с двумя своими отроками взял челн и пустился вниз по Тетереву. Лесная родня помочь больше не могла. А значит, пришел черед родни более могущественной, ради которой он все это и затеял.
Три дня они без отдыху правили вниз по вздувшейся после осенних дождей опасной реке. Сперва по Тетереву, потом вверх по Ирже. Но вот наконец и Малин-гора. Еще издали было видно, что частокол цел, весь тоже выглядела нетронутой.
– Ушли русы, – рассказали малинцы, обрадованные возвращением старейшины. – По кунице своей взяли и ушли. Да вот еще свинью, да телка… да волокушу у свояка прихватили.
– Ушел? Рады? – Гвездобор оглядел сородичей. – Ингвар назад идет! Опять сюда! Прошел весь Тетерев, весь Уж, теперь снова завернул. Ждите, скоро будет здесь, вторую дань собирать!
Оставив народ удивленным и напуганным, Гвездобор взял лошадей и устремился уже по сухой дороге через лес к Ужу. Прибыв на другой день к Коростеню, тайком пробрался в город.
– Ингвар опять по дань идет! – объявил он Маломиру, своему шурину. – Прошел Тетерев, ушел на Уж, теперь воротился.
– Куда?
– На Тетерев воротился. Людей хватает, с собой уводит. Ни стариков, ни девок не жалеет. Я едва ушел.
– Как же он дальше пойдет?
– А леший его знает! Видно, по Тетереву и пойдет снова вниз, к Малину.
Маломир и Володислав слушали его с изумлением и недоверием. Они знали, что киевская дружина с собранной данью уже прошла вниз по Ужу. Но был ли с ней сам князь – они сейчас не могли поручиться. Казалось естественным, что был. Но Логи-Хакон, исполняя уговор с братом, не заворачивал в Коростень, не виделся с его хозяевами, а переночевал в Свинель-городце и на другое утро ушел с дружиной дальше к Припяти по бурной осенней воде. К Предславе на другой день явился отрок от Соколины: передал поклон, дескать, у нее все хорошо, она здорова, брат отсылает ее в Киев. Сама девка не приходила, и насчет Уты с детьми, как сказал отрок, ему не передавали ни слова. Предслава даже не знала, радоваться этой вести или ждать других, более огорчительных. Сейчас киевская дружина уже должна быть далеко.
– Да верно ли это он? – спросил Володислав, не в силах уразуметь смысл этих странных вестей.
– Я своими глазами его видел! – заверил Гвездобор. – Вот что, князья! Я по вашей указке воеводскую бабу с детьми захватил, у себя держал, потом к родне отправил. Из-за того самому в глушь бежать пришлось. Но и там волк проклятый меня достал. Едва ушел от него! Глушь не спасает уже, везде он добирается, проклятый. Вы – князья, опора и защита наша, вам богами сила дана, а чурами – благословение. Долго ли нам терпеть разоренье?
– Но дружина точно ушла к Припяти! – воскликнул Володислав. – Я сам их лодьи видел!
– Но Ингвара же ты не видел? – уточнил Маломир.
– Не попался. Но кто же его знает, он ведь не как тот рыжий – в красном платье всякий день не ходит. Его среди гридей и не вдруг разглядишь. Неприметный он такой…
И Володислав приосанился. Он тоже был невысок, но считал, что красотой значительно превосходит киевского соперника.
– И сколько, ты говоришь, дружины с ним? – обратился Маломир к Гвездобору.
– Десятка два… или три. Темнело уже, как они пришли.
– Но не больше?
– Едва ли.
Князья задумались.
– Так он за воеводской бабой пошел или вторую дань собирает? – наконец спросил Володислав.
– За бабой пошел. А дань, видать, тоже будет брать.
– С дружиной в два десятка?
– А чего ему? Он же – волк, жалости не имеющий! Вот увидите, скоро все городки наши запылают, как в ту войну!
– Он, видать, потом пойдет по Тетереву. – Маломир посмотрел на племянника. – Там ему до Киева ближе, да и проще вниз по реке, чем по лесам с бабами и детьми пробираться.
– Что ты задумал? – вполголоса спросил Володислав, оглянувшись к двери.
Маломир встал и потрепал Гвездобора по плечу:
– Я поеду с тобой в Малин, родич дорогой. Посмотрим, не найдем ли и на волка управу.
* * *От осенних дождей реки вздулись, и продвигаться по ним было опасно: сильное течение несло коряги, обломки стволов, ветки, всякий древесный мусор. Поэтому Ута стояла за то, чтобы идти в челнах только до Малина, а там попробовать раздобыть лошадей – хотя бы несколько, для нее и детей – и двигаться дальше по дороге. Так они от Малина попали бы в Киев всего через три-четыре дня!
Ингвар, однако, предпочитал водный путь – из Тетерева в Днепр и там вниз по течению. Он не думал, что древляне решатся напасть на него, пока сохраняется мир, но все же стремился по возможности обезопастить дружину.
На то, чтобы выбраться из болота, понадобилось два дня. Братья Ходимовичи по очереди шли впереди, и всем по очереди гридям прошлось вытаскивать их из топи на веревке. Наверное, они могли бы дойти до жилья и в тот же первый день, но все слишком устали и решили заночевать на бугре, поросшем сосняком. Да и как знать, удастся ли до темноты найти другое пригодное для ночлега место? Для Уты и детей гриди срубили шалаш, развели костры, стали сушить одежду, чулки, обувь. Гриди и спали у костров по очереди. Помня рассказ Соколины о ее одиноком путешествии, очередные дозорные ждали гостей – навок, мертвецов, Дивьего Деда, – но не дождались никого.
На другой день достигли края болота. Братья Ходимовичи немного промахнулись и вывели не там, где входили, но в знакомые места, и отсюда легко нашли дорогу к Навкиному краю.
Однако весь оказалась почти пуста: жители разбежались и угнали скотину. Зато остались челны и лодки, которые Ингвару и были нужны.
