Русская миссия Антонио Поссевино - Федоров Михаил Иванович

Поссевино отправил Андрея Модестина в Рим к кардиналу Комо с донесением о положении дел в польском лагере, а сам наблюдал, как поляки готовят второй штурм. На этот раз для атаки была выбрана западная стена Пскова. Несколько дней пушкари обстреливали её, и вскоре каменная кладка не выдержала. Осаждающие возликовали, наблюдая, как проседает и рассыпается городская стена, открывая им дорогу для штурма. Но радость снова оказалась преждевременной. Второго ноября, когда поляки пошли на приступ, московиты открыли такой плотный огонь, что ни один солдат не сумел даже дойти до пролома.

Стефан Баторий велел готовиться к зимовке. Орудия откатили с боевых позиций в лагерь, прекратили осадные работы. Баторий послал крупный отряд, чтобы взять в расположенном в шестидесяти верстах Псково-Печерском монастыре съестные припасы и фураж для кавалерии, но малочисленный стрелецкий гарнизон успешно отбил два приступа. Фуражиры вернулись ни с чем.

Надвигалась зима, в польском лагере начались болезни. От лютой стужи страдали не только люди, но и животные. А московиты, по-прежнему не выказывая ни малейшего недостатка в боевых припасах, регулярно обстреливали поляков и тревожили их вылазками. Стефан Баторий, видя, что осада Пскова близится к бесславному завершению, поручил её ведение Яну Замойскому, а сам с верными ему немцами и венграми ушёл в Вильно. Оставшиеся у Пскова польские и литовские шляхтичи стали роптать. Началось дезертирство.

Ян Замойский, как он и обещал Поссевино, сумел убедить Стефана Батория в необходимости переговоров с русскими. Осада с Пскова была снята, началась активная переписка между русской и польской сторонами. В конце концов переговоры решили провести в Яме Запольском — селе верстах в ста пятидесяти на юго-восток от Пскова. Русское и польское посольства приехали на означенное место уже в начале декабря. Правда, сам Ям Запольский был во время войны основательно разрушен, поэтому русские решили остановиться чуть в стороне — в местечке под названием Киверова Горка. Московское посольство возглавили наместник города Кашина Дмитрий Елецкий и наместник героического Козельска [177] Роман Алферьев с секретарями Верещагиным и Свиязевым.

Стефан Баторий долго раздумывал, кого же назначить на переговоры. Поссевино требовал, чтобы в посольство входили лишь католики. Он опасался, что межконфессиональные противоречия участников посольства Речи Посполитой будут замечены московитами и те сумеют использовать их для своей пользы. Но Баторий, то ли по совету Замойского, то ли проявив в этот раз государственную мудрость, наряду с католиками Янушем Збаражским и Альбертом Радзивиллом назначил в посольство православного литовца Михаила Гарабурду, хорошо знавшего московские нравы.

Переговоры продолжались до пятнадцатого января. Обе стороны проявляли невиданное упорство, стараясь выторговать для себя наиболее приемлемые условия. Поляки стращали московитов продолжением осады Пскова, те отвечали, что коль до сих пор ничего не вышло — и дальше будет так же. И те и другие объявляли о прекращении переговоров и скором отъезде, через день отказываясь от этих намерений. Камнем преткновения было даже титулование монарших особ.

Антонио Поссевино, которого обе стороны признали законным посредником на переговорах, начинал закипать. Он уже не находил доводов для примирения врагов, и то молился, чтобы стороны пришли к взаимоприемлемому решению, то, стиснув зубы, беззвучно ругался, чтобы чёртовы русские и не менее чёртовы поляки наконец угомонились и смирили гордыню ради общего дела. И тут же снова молился, прося прощения у Господа за свой мысленный грех.

Мирный договор был подписан 15 января 1582 года. Поссевино в своих записках указал, что мир достигнут под влиянием Святого престола, не забыв упомянуть и о собственных заслугах. Но мир не был бы заключён так быстро, если бы не третья сила — шведы. Ещё осенью они отняли у русских города Нарву и Копорье, заняли всю Северную Ливонию и теперь угрожали полякам. В такой обстановке Речь Посполитая и Русское царство сочли благоразумным поторопиться, чтобы развязать себе руки перед лицом новой опасности.

Для Русского царства договор завершил двадцатичетырёхлетнюю войну. Все усилия, все лишения и кровь оказались напрасными: оно осталось почти в тех же границах, что и накануне войны. Из довоенных владений полякам был передан лишь город Велиж. Но посредничество Поссевино оказалось полезным: фактически проигранная война не обернулась для державы существенными территориальными потерями. Русское царство остро нуждалось в мире, и оно его получило. Первая часть плана, разработанного Андреем Щелкаловым и Иваном Васильевичем, была реализована. Теперь предстояли длинные и нудные переговоры о том, что было не обещано, а лишь обозначено, — об унии православия и католицизма.

Для Антонио Поссевино русские выделили сотню охраны и сани — снег же кругом, какая карета! Стояла середина января — самое собачье время. От мороза трещали в лесу деревья, собаки в деревнях от холода забивались в заваленные снегом будки, а птицы замерзали на лету, падая в глубокий снег. Кутаясь в богатую соболиную шубу и едва высунув наружу покрасневший нос, легат тем не менее думал не об ужасах зимнего пути в Москву, а о предстоящих переговорах.

— Вот и наступает самое главное, — бормотал он по-итальянски, — интересно, где сейчас находится и чем занимается брат Гийом?

Глава семнадцатая

ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО ОТРАВЛЕНИЯ

Брат Гийом и Ласло задержались в Ростове надолго. Первоначально коадъютор собирался уйти в Сергиеву обитель к старцу Амфилохию не позднее чем через неделю, но не успел. Спустя три дня после их прибытия в Ростов подошел торговый обоз из Новгорода, и по всему городу разлетелась весть, как тамошний воевода едва не поймал лазутчиков — неизвестно чьих, то ли поляков, то ли шведов. А может, ещё чьих. Да с подробным описанием — маленький сухой старик, а с ним блаженный отрок, ликом — как ангелочек. И во что те были одеты — тоже описали пришедшие купцы. Выходит, не поверили новгородцы, что бежали лазутчики в Ливонию. А может, и поверили, да только весть всё равно разлетелась далеко за пределы торгового города.

Одежда — тьфу, мелочь, а вот остальное… Свой возраст да благостную мордаху Ласло не изменишь ведь. Ростов — городок небольшой, а ну как попадёшься на глаза тем купцам? Да и стража на воротах наверняка уже получила распоряжение. Хорошо, если не вспомнили, что несколько дней назад входили в город похожие на лазутчиков люди. А как будешь выходить — точно вспомнят. Нет, рисковать нельзя. Переждать следует, благо время пока терпит. И в город из архиепископова дома выходить нельзя. Лучше отсидеться, не вечно же о них будут помнить, у стражи да здешнего воеводы и других забот хватает, и каждый день новые появляются.

Брат Гийом решил не тратить время зря и стал наставлять Ласло в деле приготовления и использования ядов. Они так и жили в том небольшом домике в усадьбе архиепископа. Небольшое помещение с огромной печью хорошо протапливалось, и от холода они не страдали, хотя стоял уже декабрь, и морозы держались нешуточные. Стол, две тяжёлые лавки да два ложа из сосновых досок составляли всё убранство их жилища.

— То, что я в новициате говорил, — начал коадъютор, усаживаясь за стол, — всё верно, конечно, да только пока сам яд не приготовишь да человека на суд Божий не отправишь — считай, всё впустую. Помнишь, чему я вас учил?

— Помню, брат Гийом, — с готовностью ответил Ласло, — яды по воздействию бывают разными. Одни надо принять внутрь с едой или питьём, другие следует вдохнуть, а к третьим достаточно лишь прикоснуться.

— Хорошо, — удовлетворённо произнёс коадъютор, — вижу, запомнил. Теперь поговорим о другом. Яды могут происходить от растений — эта самая большая группа, от животных и от земли. Многие растения чрезвычайно ядовиты, причём отрава может содержаться в стеблях, листьях, цветках или плодах. Южные растения обычно более ядовиты, чем северные. Почему так сложилось — никто не знает, но я предполагаю, что виной тому — солнечные жар и свет. Чем больше жар, тем сильнее растения производят некоторые соки, которые на них или животных не оказывают никакого действия, а для человека смертельны.