Кристиан Жак - Под акацией Запада
Хетт замер:
— Ты…
Серраманна медленно встал, распрямив свои могучие плечи.
— Интересуешься скотоводством, Урхи-Тешшуб? Прекрасная мысль! Это одно из основных занятий в Египте.
— Но ты не…
— Владелец этой фермы? Конечно, да. Отличная ферма, которую я смог приобрести благодаря щедрости Рамзеса. Я проведу здесь спокойную старость. Ты хочешь купить моего самого красивого быка?
— Нет, ты ошибаешься, я…
— Когда мы с Амени заметили, как ты засуетился в поисках быка, у личного писца Фараона возникла забавная идея: раскрасить шкуру этого животного характерными символами быка Аписа. Но эта проделка останется между нами, ведь правда?
Период траура завершался, и ритуалисты начали волноваться: почему царь не приступает к поискам нового Аписа? Посетив несколько раз надземный храм быков Аписов и поработав несколько дней над обрядом первой династии, который позволял Аписам воскреснуть, Рамзес слушал своего сына, верховного жреца Птаха, рассказывающего ему о непрерывной деятельности бога строителей как в небесных пространствах, так и в ульях или в чреве гор. Созидательное слово Птаха отзывалось в каждом сердце и облачалось в определенные языковые формы, красивые и правильные.
За неделю до предначертанного дня даже Ка не скрывал своего беспокойства.
— Твое Величество, траур…
— Знаю, сын мой. Не волнуйся, наследник усопшего Аписа существует.
— Если он далеко отсюда, доставка займет много времени.
— Сегодня ночью я буду спать в подземном храме и попрошу богов и Нефертари указать мне дорогу.
С наступлением вечера Рамзес остался наедине с династией Аписов. Он знал каждого по имени и взывал к единой душе, которая связывала их между собой. Лежа на узком ложе в келье жреца, Рамзес доверил свое сознание сну, сну, в котором он сможет летать, как неутомимые птицы. Как если бы его тело вдруг обрело крылья, царь покинул землю, поднялся в небо и увидел…
Он увидел Верхний и Нижний Египет, провинции, города и села, большие храмы и маленькие святилища, Нил и оросительные каналы, пустыню и пашни.
Сильный северный ветер подгонял корабль Фараона, направлявшийся в Мемфис; стоя на палубе, Рамзес с неутоленным удовольствием наслаждался пейзажами своей страны.
Ка с уверенностью подтвердил ритуалистам и двору, что он едет с отцом опознать быка Аписа и привезти его в Саккару. Зная, какие драматические события последуют в случае неудачи, верховный жрец боялся даже думать об этом.
— Мы подъезжаем, — сказал он Фараону.
— Это путешествие показалось мне таким коротким… Время исчезает, когда нас окружает такая красота.
В полном составе жрецы Абидоса встречали Фараона на пристани. Верховный жрец поздоровался с Ка:
— Его Величество прибыло для подготовки таинств Осириса?
— Нет, — ответил Ка, — Рамзес убежден, что новое воплощение быка Аписа находится здесь.
— Если бы это было так, мы бы предупредили Его Величество! Но на чем основывается его убеждение?
— Это знает только он один.
Верховный жрец Абидоса был поражен.
— Вы попытались убедить отца?
— Он — Рамзес.
Все ожидали, что Фараон обследует окружающую местность, но он, не колеблясь, направился к пустыне, к гробницам фараонов первой династии. В Саккаре покоились их мумии, в Абидосе продолжалось их сияющее существование. Тамариски отбрасывали тень на гробницы.
Рамзес увидел его в тени дерева.
Великолепного черного быка, который вытянул морду в сторону человека, идущего к нему.
Это была именно та сцена, которую Фараон видел во сне, посланном ему в храме Аписов.
Бык не проявил агрессивности, как если бы он вновь встретил старого друга после долгой разлуки.
На лбу у быка был белый треугольник, на груди и на боку — лунный серп, хвост в черную и белую полоску.
— Идем, Апис, я увезу тебя в твой дом.
Когда царский корабль причалил к главной пристани мемфисского порта, весь город уже ликовал. Сановники Пи-Рамзеса покинули столицу, чтобы полюбоваться новым Аписом, сила которого позволит Фараону царствовать еще долгие годы. Приехал даже Амени, но не для участия в празднествах, а потому, что у него были плохие известия.
Под приветственные возгласы царь и бык сошли с корабля и направились к храму Птаха, где в просторном загоне недалеко от храма будет жить отныне воплощение Аписа в окружении коров одна другой краше.
У ворот храма совершался старинный ритуал: знатная женщина, пользующаяся безупречной репутацией, стала перед быком. Она подняла до живота свое платье и обнажила половой орган. Так жрица Хатхар под смех толпы встречала оплодотворителя, который обеспечит потомство Аписов.
Стоявший в первом ряду ликующей толпы Урхи-Тешшуб не знал, куда смотреть. Эта необычная сцена: бесстыдная женщина, сама хохотавшая до упаду, невозмутимый бык и народ, преклоненный перед Рамзесом… Рамзесом Великим, могущественным Фараоном Египта!
Любой другой уже давно смирился бы, но Урхи-Тешшуб был хеттом, военачальником, и Рамзес украл у него трон. Он никогда не простит ему, что великий хеттский народ, некогда победоносный, утратив свою воинственность, склонил голову перед вчерашним противником.
Большая дверь храма закрылась. Пока народ танцевал, пел, ел и пил за счет Фараона, Рамзес, Ка и жрецы-ритуалисты проводили обряд воскрешения нового Аписа, важным моментом которого был бег быка с мумией Осириса на спине, заново соединенного и возрожденного тела бога — победителя смерти.
— Как можно до такой степени любить путешествия? — ворчал Амени. — А в это время на моем столе накапливаются неотложные дела!
— Раз уж ты бросил срочные дела и приехал в Мемфис, — заметил Рамзес, — то должна быть веская причина.
— Обвини меня еще в том, что я нарушил покой празднества.
— Разве я когда-нибудь упрекал тебя?
Носитель сандалий царя пробормотал невразумительный ответ.
— Император Хаттусили ответил удивительно быстро, — сказал он, — достаточно только просмотреть его послание, чтобы заметить гнев императора. Он не одобряет твое поведение, и его угрозы слишком очевидны. Рамзес долго хранил молчание.
— Раз мои доводы его не убедили, мы будем действовать по-другому. Возьми новый папирус, Амени, и свою лучшую кисточку. Мои предложения удивят брата Хаттусили.
Глава 49
— Переговоры закончились, — сказала Танит Урхи-Тешшубу, — и купец Нариш отбыл в Тир, чтобы встретить там Рамзеса вместе с правителем города и местной знатью.
Хетт стиснул рукоять железного кинжала, с которым он никогда не расставался.
— Ты смогла добыть секретные сведения об этом путешествии?
— Маршрут путешествия известен всем. Фараона будет сопровождать его сын Меренптах, главнокомандующий египетской армией, он возглавит два отряда, они состоят из лучших воинов. Любое нападение на них обречено на провал.
Урхи-Тешшуб злобствовал. У Малфи еще не было достаточно людей, чтобы дать сражение египетским отрядам.
— И все-таки любопытно, — добавила финикийка. — Высшие чиновники Двойного Белого Дома не предъявили никаких особых требований, как если бы Фараон не имел отношения к торговым проблемам. Однако существуют спорные вопросы, которые Египет не оставит без внимания.
— Какие выводы ты из этого делаешь?
— Рамзес скрывает истинную цель своего визита.
— Возможно, ты права… Что ж, узнай ее.
— Каким образом?
— Отправляйся во дворец, заставь говорить придворных, укради документы, почем мне знать… Выпутывайся, как знаешь, Танит!
— Но, дорогой…
— Не спорь. Я должен знать.
Широкая и надежная дорога шла вдоль подножия горы Кармель и спускалась к морю. Море… Странное зрелище для египетских воинов, невероятное безбрежное водное пространство. Опытные воины предостерегали более молодых: нельзя далеко заплывать, потому что злой дух может увлечь в пучину вод.
Рамзес на своей колеснице следовал сразу за Меренптахом и отрядом дозорных. На протяжении всего путешествия младший сын царя не переставал заботиться о безопасности Рамзеса. Сам же Фараон не проявлял никакого беспокойства про этому поводу.
— Если ты будешь царствовать, — сказал он Меренптаху, — не забывай регулярно посещать наши провинции; если это будет твой брат Ка, напомни ему об этом. Когда Фараон долго отсутствует, бунт пытается нарушить гармонию, когда он близко, сердца успокаиваются.
Несмотря на ободряющие слова опытных воинов, новобранцы были встревожены. Огромные волны, одна за другой, разбивались о каменные водорезы, которые выступали в море, эта картина заставляла новобранцев сожалеть о берегах Нила.
Сельская местность показалась им более приветливой: обработанные поля, фруктовые сады и оливковые рощи радовали глаз. Египтяне приближались к Тиру. Старый город был обращен к открытому морю. Пролив являл собой нечто вроде непреодолимого рва, защищавшего от нападения вражеского флота. Новый Тир был построен на трех островах, разделенных не очень глубокими каналами, вдоль которых располагались сухие доки.
