Владимир Малик - Князь Кий
— Старейшина Волчий Хвост хочет драться! Это похвально! — сказал Кий спокойно. — Я тоже хочу драться!.. Только — как? Может, Волчий Хвост скажет?
Волчий Хвост повернул к нему густую, косматую, бороду и длинный нос. В глазах — смятение. Кий был не слабее его, но молодой, стройный, ловкий.
— Как? — старейшина долго думал. Потом сказал: — А как бьют врага?… Встретим, остановим — и навалимся всей силой! Как же иначе? Если убегать — не побьешь!
— Так советовал и Радогаст…
— У него было мало воинов, — всего три или четыре рода. А мы соберем почти все племя!.. И не пытайся, отрок, посеять в наших сердцах зерна сомнения и неверия! — рассердился Волчий Хвост. — Твое дело маленькое: известил — и сядь! А мы будем думать!
— Да, да, — закивали головами старейшины родов. — Надо подумать и выбрать воеводу или князя! Вместо умершего Божедара… Надо подумать и о том, как и где встретить гуннов!
— Давайте думать, — согласился Тур. — Кто скажет? Снова вскочил Волчий Хвост.
— Мое мнение — собрать весь полянский полк, найти ровную местность и встать вместе, чтобы преградить путь Ернаку! Сила у нас немалая, и боги помогут нам!
— Согласен, согласен! — закричали старейшины. — Собрать всех, кто способен держать копье в руках!
— А если мы не остановим гуннов? Что тогда? — спросил Кий. — Мы поляжем, а жены, дети, старики?…
Волчий Хвост снова выпятил вперед бороду.
— Что ты придумал — говори! Может, бежать всем?
— Не убегать, а отступать! И женщинам, и детям, и старикам — всем! — ответил Кий. — Сегодня. Немедленно! Ибо потом будет поздно!.. Отступать в леса — на северную окраину полянской земли! А если и там невмоготу будет, то еще дальше — в землю древлянскую, а то и за Днепр… А войску нашему, мне кажется, не следует ввязываться в открытый бой, где гунны будут иметь преимущество, а нужно тоже отступить в леса и из засад нападать на одиночные гуннские отряды.
Полк — народ, племя, ополчение.
— И гунны перережут нас поодиночке, как кобчик[34] цыплят! — рассердился Волчий Хвост. — Против силы нужна сила!
— Еще бы! Еще бы! — Закивали головами старейшины. Однако Кий не сдавался.
— Против силы нужна не только сила, но и хитрость! Вспомните, медведь какой сильный, но и тот убегает от крошечных, но разъяренных пчел, нападающих со всех сторон и жалят в самые неожиданные места.
— Ты думаешь, Ернак побоится наших пчелиных укусов?
— Если кусать часто и больно, — побоится!.. А главное — гунны побоятся леса! И нос не сунут в него! Там никак не развернуться гуннской коннице! А для нас — он защита, убежище! Из-за каждого дерева, из-за каждого куста споет песню смерти полянская стрела, просвистит и пронзит гуннам сердце наше копье!
Кий видел, что не убедил старейшин. Они ему не верили потому, что он молодой, а еще потому, что Волчий Хвост был воином, несомненно, смелым, хотя и неблагоразумным. Смелость же всегда на виду, а рассудительность — в тени…
— Бредни! Так может говорить только трус! — прикрикнул Волчий Хвост. — Не подобает воину прятаться в кусты! Кто хочет прятаться — пусть прячется! А мы смело будем биться с врагом! И пусть помогут нам боги!
— На бой! На бой! — закричали старейшины. — выгоним Ернака с нашей земли!
Кий вспомнил бой у Родни и, грустно улыбнувшись, отошел в сторону. Никто его не поддержал. Даже отец промолчал. Неужели он говорил невпопад? Неужели слова его были так бледны, что не могли убедить старейшин в том, в чем он сам глубоко уверен и убежден? Как жаль!.. Что же будет с полянами?
Что будет с родом русов?
Между тем вече начало выбирать воеводу.
Кто-то крикнул:
— Тура!
Но Тур сразу сказал:
— Э-э, друзья, старый я стал… И в руках сила не та, и ноги уже не так легко носят меня по земле, и взор мой изнемогает… Какой из меня воевода? Надо младшего! Война же!..
С ним согласились и закричали:
— Волчьего Хвоста!
— Пусть Волчий Хвост будет полянским воеводой! А как победим, тогда подумаем и о князе!
Когда шум затих, Тур сказал:
— Все так думают?
— Все, все!
— А ты, Волчий Хвост, — Тур повернулся к старейшине рода волка, — согласен ли ты стать нашим воеводой и повести полян против гуннов?
— Согласен, — ответил Волчий Хвост, и никто не мог сказать, рад ли он от того, что он избран воеводой, или нет.
— Может, ты хочешь что-то сказать, воевода? — снова спросил Тур.
Волчий Хвост вышел на середину, к требищу.
— Хочу сказать вот что… Сегодня и завтра собирайте свои дружины! Всех, кто может носить луки и копья, — в войско! А послезавтра будем на широком береге над Росью и встретим там Ернака. Другого пути сюда ему нет… А теперь попросим богов, чтобы подарили нам победу!
Он грохнулся на колени и протянул к Свитовиду свои кулаки-коряги.
— Боже, помилуй нас и защити!
Старейшины вслед за воеводой тоже попадали на колени и горячо зашептали, несмотря на пунцовый лик Свитовида:
— Помилуй нас и защити!
* * *Как только на востоке зарозовел край неба, Хорев и Боривой залезли на дуб. Оттуда им было видно и Родень, и гуннское стойбище над Росью, и усеянное трупами поле битвы. Сидели на ветке тихо, чтобы ни каким неосторожным движением не выдать себя.
Солнце поднималось все выше и выше, пока не встало на обеденный час, почти над головой. И тогда отворились ворота княжеского жилища и из них выехал Черный Вепрь в сопровождении Крэка, дружины, сотни гуннов, княгини Чернеты и родовичей. Они завернули на холм, где уже было приготовлено все, чтобы сжечь князя Божедара и воеводу Радогаста.
Вскоре там загорелся огонь. Дрова были сухие, и в небо взметнулось высокое малиновое пламя, словно покрывало мертвых князя и княжича красным корзно. К огню двинулись гунны и окружили его темным кругом.
— Проклятые! — прошептал Хорев. — Кто бы мог подумать, что хоронить князя Божедара и справлять тризну по нему будут гунны!
Когда огонь пригас и на месте костра осталась только груда малинового жара, гунны начали расходиться. А Черный Вепрь в сопровождении Крэка и десятка воинов вдруг поскакал в лес, где скрывались Хорев и Боривой.
— Куда это он? — спросил встревоженно уличский княжич.
Хорев тоже был обескуражен. Неужели Черный Вепрь заметил их на дубе? Если так, то надо поскорее бежать отсюда!
А на опушке Черный Вепрь свернул в противоположную от Родни сторону.
И тогда Хорев ударил себя ладонью по лбу.
— Ой! Это же он, наверное, поехал к Цветанке! Как же я не догадался раньше?… Боривой, скорей вниз! За ним!
Отроки, как белки, быстро спустились на землю, вскочили на коней и стремглав, сколько позволял густой подлесок, помчались вслед за Черным Вепрем. Боялись отстать. Поэтому не обращали внимания на то, что ветки болезненно хлестали по лицу, — гнали и гнали изо всех сил вперед. Падал под конскими копытами оплетенный серебристой паутиной лапчатый бурьян, роем поднимались из него вверх потревоженные лесные комары.
Несколько раз Хорев выглядывал из чащи в поле, чтобы убедиться, не сбились ли они с пути. Нет, не сбились. След, оставленный лошадьми Черного Вепря и его спутников, ясно виден по опушке леса.
Так они ехали несколько поприщ.
Наконец следы круто повернули с поля на едва заметную лесную дорожку.
— Вперед! Мы догоним их! — воскликнул Хорев.
Дорожка петляла в густых зарослях, то спускаясь вниз, в глубокие балки и темные овраги, то поднимаясь на крутые холмы, в царство грабов и исконных дубов. Верхушки деревьев так тесно сплетались над ней, что солнечные лучи не достигали земли, и внизу стояли прохладные зеленоватые сумерки.
Ехали долго. Боривой снова начал сомневаться — не сбились ли они со следа? Но Хорев имел зоркий глаз. Он замечал каждый примятый стебелек, каждый сбитый сухой сучок на деревьях или гриб, который рос в траве.
— Вперед! Вперед! — подгонял он коня.
Тропинка вывела их на большую поляну, откуда донеслись голоса людей и лай собаки. Здесь остановились и, привязав в чаще лошадей, выглянули из кустов.
Посреди поляны они увидели небольшую хижину, окруженную хозяйственными строениями. Посреди двора — коновязь. Возле нее — привязанные лошади. На деревьях, окружавших поляну, желтели борти — дуплянки, вокруг них весело гудели пчелы. Пахло медом и воском…
Княжеская пасека!
От хижины донеслись голоса. Один, резкий, властный — Черного Вепря. Второй, незнакомый — хриплый, старческий.
Черный Вепрь кричал:
— Шелудивый пес! Что ты заладил — мед, мед… Плевать я хотел на тот мед, который ты соберешь здесь для княжеского двора! Я тебе велел стеречь девушку! А ты ее так уберег?… Я убью тебя! Сожгу твое гнездо, чтобы и следа не осталось!
Послышался свист нагайки. Из-за укрытия выбежал старик, седой бортник, закрывая руками окровавленное лицо. За ним гнался Черный Вепрь и бил изо всех сил. Вслед ему спешил Крэк и что-то говорил, но так тихо, что ни Хорев, ни Боривой не разбирали его слов. Затем показались воины. Все остановились у коновязи. Старик плакал, размазывая кулаком по лицу слезы и кровь.
