Золото Кёльна - Шир Петра

— Эти оба Левина, несомненно, тоже попортили вашему мужу немало крови. Это обычное дело, особенно среди влиятельных кредиторов, и его не стоит путать с враждебностью.

— Вы говорите, основываясь на собственном опыте?

— Разумеется. Мне тоже приходилось сталкиваться с Левинами. Например, старший Левин без зазрения совести переманивает чужих клиентов. Он ставит процент по займу значительно ниже, чем у конкурентов, а потом, когда деньги уже выданы, накручивает его до небес.

— Разве это не мошенничество?

— А вы бы стали поднимать шум, если бы по уши погрязли в долгах и уже израсходовали весь кредит, чтобы погасить займы в других местах?

— Нет, наверное, — немного поразмыслив, ответила Алейдис. — Но это же неправильно.

Она с любопытством скосила глаза на судью.

— А вы столь же безжалостны к своим клиентам?

— Думаете, я признаюсь вам в этом? — весело подмигнув, парировал ван Клеве. — Я не ростовщик, госпожа Алейдис. Как христианин я не могу нарушать определенные правила. Некоторые законники склонны запретить вообще всем крещеным мужчинам и женщинам иметь дело с деньгами.

— Но вам на это наплевать.

— И Николаи было тоже.

Ван Клеве остановился, чтобы пропустить стадо коз, которых гнал по улице мальчик-подросток. Kg И вам стоит быть менее щепетильной, если собираетесь впредь давать в долг деньги другим людям.

— Я бы никогда не смогла быть такой беспринципной… Ой!

Алейдис испуганно схватилась за плечо, в которое ударился какой-то твердый предмет.

— Госпожа, вы в порядке?

Зимон в два прыжка оказался подле нее и принялся настороженно оглядываться по сторонам.

— Кто-то запустил в меня камнем.

— Вот там! — Зимон указал на бородатого мужчину, плечи которого покрывал плащ с гербом цеха ткачей. — Это был он. Осторожно, госпожа!

Не успел Зимон произнести это, как в их сторону полетел еще один камень. На этот раз удар пришелся не по Алейдис, которая испуганно пригнула голову, а по судье, который успел встать на пути нападающего. Он сделал шаг вперед, но ткач, кипя от ярости, подбежал ближе и оттолкнул ван Клеве в сторону.

— Ты! — Он злобно схватил Алейдис за руку и дернул ее на себя. — Ты, грязная ломбардская шлюха! Из-за тебя я остался ни с чем. Ты заплатишь за это, слышишь?

Зимон попытался закрыть собой Алейдис, но в следующее мгновение ван Клеве схватил ткача за шкирку и оттащил того в сторону.

— Отпустите! Я убью всех ломбардцев одного за другим. И начну с этой шлюшки.

Вокруг них уже стали собираться любопытствующие зеваки.

— Прекрати, Лейневебер!

Полномочный судья так сильно тряхнул разбушевавшегося мужчину, что тот вскрикнул от боли. Алейдис, спрятавшись за спиной Зимона и затаив дыхание, наблюдала, как ван Клеве приводит ткача в чувство.

— Вы Хиннрих Лейневебер, верно? Как вы смеете нападать на эту почтенную вдову на улице посреди бела дня! Я прикажу посадить вас в колодки.

— Зачем вы защищаете эту сучку? Отпустите меня! — Лейневебер отчаянно сопротивлялся железной хватке ван Клеве, впрочем, без особого успеха. — Из-за этих чертовых Голатти я потерял дом и мастерскую! Пусть теперь она заплатит за это. Я хочу вернуть свое имущество!

Алейдис осторожно сделала шаг вперед, но тут же отступила, когда ткач попытался пнуть ее. За это он получил от ван Клеве удар такой силы, что едва устоял на ногах.

— Поднимете руку на нее еще раз, и этот удар покажется вам детской забавой.

Видя, что его грозный тон не возымел на ткача нужного воздействия, ван Клеве обратился к Зимону.

— Сбегай-ка в ратушу, скажи, я велел прислать сюда стражников. Пусть захватят с собой кандалы для рук и ног.

— Да, но э-э-э… — Зимон робко оглянулся на хозяйку. — Я не могу оставить вас одну.

— Иди, черт тебя побери! — рыкнул ван Клеве.

— Все в порядке, Зимон, можешь идти. Со мной все будет нормально.

Алейдис спокойствия ради сделала еще шаг назад, так, чтобы разбушевавшийся ткач не смог дотянуться до нее ни рукой, ни ногой, и непроизвольно потерла ушибленное плечо.

— Хорошо, госпожа, я мигом, одна нога здесь, другая там.

Зимон припустил так быстро, как только мог.

— Ты вернешь мне все, слышишь! — не успокаивался Хиннрих Лейневебер. — Все, что отнял у меня этот дьявол-ростовщик. Он угрожал переломать мне все кости, если я не отдам ему деньги. Теперь я переломаю кости тебе, клянусь Богом и всеми святыми!

Он выплюнул эти слова с такой злостью, что из уголка его рта потекла струйка слюны.

— Молчи, идиот, черт бы тебя побрал! — прохрипел ван Клеве, которому приходилось напрягать все силы, чтобы не дать ткачу вырваться и наброситься на Алейдис. Их крики привлекали все больше зевак. Среди них было несколько слуг из соседних контор и мастерских. Обступив их, они пытались помочь Лейневеберу. Алейдис была поражена, когда какая-то грузная служанка схватила ее за руку и выкрикнула в лицо оскорбление. Тут же подскочил слуга и попытался дотянуться до чепца. В страхе она отпрянула в сторону и чуть не попала ногой в сточную канаву. В тот же миг о бедро разбился склизкий ком грязи.

— Это она, маленькая ломбардская вдова! — заорала служанка, которая уже практически повисла на руке Алейдис.

— Ломбардская шлюха! — подхватили вокруг.

На Алейдис посыпался град комьев грязи, гнилых капустных кочерыжек, мелких камней и всего того, что можно было найти в сточной канаве. Она закрыла руками лицо, защищаясь.

— Врезать ей хорошенько, как она заслуживает!

— Содрать с нее это красивое платье! Пусть почувствует, каково это — остаться ни с чем!

— Все ломбардцы одним миром мазаны! Вытащить эту богатую суку голой на рыночную площадь и выпороть на лобном месте.

— Мы еще покажем тебе твое место, ломбардская шлюха!

Служанка яростно дернула Алейдис за юбку, а слуга все-таки добрался до чепца и резким движением сорвал его с головы. Алейдис кричала и сопротивлялась изо всех сил. Она ударила горничную в бок и носком туфли пнула в голень одного из слуг. Однако она не смогла освободиться, потому что на нее уже набросились двое других мужчин, огромных и сильных, как медведи.

— Сейчас ты узнаешь, чертова сука! Давайте-ка посмотрим, что так понравилось в тебе старому козлу!

Швы ее платья жалобно затрещали, когда один из парней дотянулся до декольте и сильно рванул на себя ткань.

— Оставьте меня, прекратите!

Она неистово заколотила ногами и руками.

Вокруг нее раздавался смех, но сквозь него она сумела разобрать спасительный крик.

— Ну все, вам конец, проклятый сброд!

Она отшатнулась в сторону, когда слуга, пытавшийся сорвать с нее сюрко, резко отпрянул и рухнул на землю. Это ван Клеве приложил его кулаком и тут же бросился на второго громилу. Когда тот тоже был вынужден отпустить Алейдис, она что было силы ударила локтем в бок злобную служанку. Женщина вскрикнула и попятилась назад. Разъяренная толпа хотела снова взять в тиски Алейдис и Винценца, но когда он решительно выхватил короткий меч, висевший у него на поясе, все замерли. Крики сменились приглушенным ропотом.

— Назад, грязные паразиты! — Ван Клеве внимательно обвел глазами толпу. — Только посмейте еще раз приблизиться к госпоже Алейдис, и это будет последнее, — что вы увидите в своей никчемной жизни.

Некоторые из зевак стали расходиться. Но другие остались стоять, видимо, не веря, что судья исполнит угрозу. Алейдис торопливо огляделась по сторонам в поисках пути к бегству, но не решилась покинуть поле боя. Ее взгляд упал на ткача, который корчился на земле, очевидно, после сильного удара. Сердце Алейдис бешено заколотилось, и на мгновение она испугалась, что он не дышит.

— Вдохните глубоко и снова выдохните, — обратилась она к лежащему.

Ван Клеве бросил на нее взгляд, в котором читались ярость и беспокойство, затем перевел его на нападавших, кольцо которых снова стало сжиматься. Один из них попытался схватить Алейдис, но тут же взвыл от боли. Меч отхватил кусок мяса из его плеча и в следующий момент оказался у сонной артерии нападавшего. Грузный мужлан замер, тяжело дыша и глядя на кровоточащую рану.