KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Владислав Глинка - Дорогой чести

Владислав Глинка - Дорогой чести

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владислав Глинка, "Дорогой чести" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Позвольте, так ведь я письма-то еще не прочитал! — спохватился Сергей Васильевич. — Одно от Фили, а другое от кого?..

Вскрыл писанное незнакомой рукой, заглянул на подпись: П. Захаво.

— Ага! Длинное, про тульские новости буду читать не спеша. Сначала Филино.

Он сообщал, что решил ехать в Луки. Знает, что заказов будет мало, да авось на одного хватит, — подмастерья все в Туле останутся. Просит прислать не менее трех подвод, потому что многое бросать жалко из вещей Сергея Васильевича.

— Пошлем мужиков с телегами, — молвил дяденька. — Обратно уж несумненно больше по грунту поедут. Позже откладывать, так поездка сев собьет. Завтра отправлю распоряжение Моргуну их снаряжать, а сюда плотников слать для дома городнического. Я нонче и туда зашел — запущен, страсть!

Сергей Васильевич не очень слушал рассуждения дяденьки, занятый письмом Захавы. Сначала шло обыкновенное: поздравление с назначением, о котором узнал от Фили, сообщение, как часто вспоминают его друзья, в числе которых упомянуты Тумановские, о том, что милиционное войско все еще не тронулось в поход, и о том, что пишется это письмо накануне выезда автора его на Урал за металлом. Затем шла подпись, а на обороте большущая приписка: «Р. S. В т-ском «свете» немалая новость. У ног генеральши К. появился полковник Иоганн Фридрихович фон Ш., присланный проверить, как совершалось формирование земского войска, про каковое кто-то написал в Петербург, что чересчур много своровали. Сей немец, рыжеватый, рыхлый, но ловкий и прыткий, мигом перезнакомился со всеми, кто починовней, и уверяет, что вместе с гр. А. и вами обучался в корпусе, что любит вас, как отца родного, etc. Земские дружины нашел в полной исправности — по рапортам мужиков померло всего двести, и, сообразно закону, все гладко. Но то дела дневные, а вечерами он не отходит от А. Б. К., и сие принимается благосклонно, и будто, как только его произведут в генералы, а то не за горами, ибо уже пять лет полковник и состоит близко важных персон, — так и под венец. Что ж, наш небосклон потеряет первую звезду, а генеральша Ч. — лучшую подругу. Но зато ловкий ф. Ш. вывезет с ревизии следующий чин, богатую жену и станет с ней красоваться в петербургских гостиных. Дождалась-таки немка своего Иоганна!.. Сие добавление, для сокрытия от т-ских глаз, пишу уже в дороге на восток. 3.»

— Ну и новость! — дочитав, воскликнул Сергей Васильевич.

— Что ж такое? — спросил дяденька, взявшийся снова за перо.

И крестник впервой рассказал всю историю своей влюбленности в красивую Аврору и как быстро остыл. А потом поведал, насколько милей показалась ему Екатерина Ивановна и про сожаление, зачем не попал в домик у Сампсония шестнадцатью годами раньше.

— Да, братец, не больно мы с тобой по сей части счастливы, — заметил дяденька, набивая новую трубку. — А что девушка простого воспитания истинно душевной бывает, то и я в жизни испытал…

— А кто остался, дяденька, в усадьбе Давидовых? Вторая княжна, вы давно говорили, замуж вышла и куда-то уехала. А третья?

— Третья?.. Может, еще порадуешься, что по-прежнему усадьба ихняя вне городской черты значится, хотя выгон бывший, на котором, помнишь, убитого князька осматривали, почти застроен.

— Чего же мне радоваться?

— А того, что сия последняя из Давидовых — вторая-то, как отсюда уехала, также родами померла — промеж обывателей бесом в юбке слывет. Полуграмотная, а считает на счетах, как купец, крестьян держит в кулаке и скупщиков пеньки как захочет обводит.

— Но в чем же бесовство ее?

— В том, что на девицу благородную совсем не схожа. Собой в кавказских предков пошла. В бумагах у них писано, что из горских владетелей, от какого-то святого Давида. Глаза огненные, волос — как вороново крыло. Да еще бешеных лошадей объезжает, на мужском седле скачет, ругается, ежели разозлят, как драгун. Для тебя же оттого хорошо нахождение дома ее за городской чертой, что, сказывают, будто и беглого припрятать может, и коня краденого, ежели лихо уведен. А сунулся к ней, был случай, ради подобной оказии капитан-исправник, то дальше двора не пустила. В окошко обругала, пистолетом пригрозила и собак велела на него спустить.

— Что же он?

— Отступился, раз известно, что в двадцати шагах пулю на пулю лепит и в сердцах себя не помнит.

— Так, по мне, она скорей Антиопа, чем ведьма.

— Амазонская царица, что ли? А мужики ее боятся и мне пеняли, что их в законную долю за Анну Федоровну покойную не взял… Ну, давай-ка я кой-чем реестр свой дополню, да и на боковую. Завтра с восьми продолжать надобно посвящение твое в должность…

* * *

Дни побежали однообразно и быстро. С утра отправлялись в присутствие. Слушали жалобщиков, разбирали спорщиков, просматривали дела, заведенные прежним городничим, вызывали по ним обывателей, уговаривали заплатить долг или внести недоимку, стращали описью и продажей имущества. После обеда в «Русском пире» начинали обход города с ремонта городнического дома. В половине его перестилали полы, меняли оконные рамы. Потом плотники перешли в стряпущую избу с тесовой пристройкой, которые тоже требовали поправки, а в доме стали работать маляры.

— К пасхе переедем, — сказал однажды Семен Степанович. — Удобств станет больше, но здесь придется тебе самому наблюдать за наказаниями, что хоть и мерзко, однако необходимо.

— Растолкуйте мне подробней, — попросил городничий.

— По давнему положению, на градскую полицию возложено исполнение наказаний телесных, для коих господа присылают дворовых своих с запиской, указав, сколько надлежит дать ударов. Я завел наказывать один раз в неделю, по субботам, о чем объявил по городу. Нельзя же канцелярию обращать в застенок, и опытом доказано, что многие господа за несколько дней гневом остывают, ограничась ручной расправой. Чтоб и в своем дому не наказывать, я тесовый тот сарайчик велел на дворе сгородить. Догадчиков в нем кур содержал, а наказание перенес в прихожую присутствия и учинял их по мере требования господ. Выполнял и выполняет ту обязанность Квасов в те часы, когда мы по городу рундом ходим. Под рукою сведал я, что из сего также сделал доходную статью. Кто сумеет пятак или гривенник пред наказанием сунуть, тому и послабление… Словом, тебе советую снова душевладельцев оповестить, что наказания производиться станут лишь по субботам, а второе — квартального Пухова к сему делу приставить. Того, от которого всегда луком воняет… Да пугни его, что ежели будет мирволить за деньги, то через вышнее начальство в будочники разжалуешь. Но чтоб и не зверствовал, особливо над подростками и женщинами, за что также взыщешь. А что до помещения, так, по мне, в том сарае все приличнее сие производить, чем средь города, в прихожей правления…

«Что бы я без его наставлений делал?» — думал городничий.

При обходах наведывались в полицейские будки. Их было четыре, в каждой жило по два «служивых», и дяденька строго пробирал их за неряшество, ворошил тулупы и войлоки на нарах, гнал в баню. Вглядываясь в дощатые тротуары, проложенные на главных улицах, он замечал подгнившие тесины, кликал хозяев домов, перед которыми пролегали, и, тыча пальцем в неисправность, приговаривал:

— В три дня изволь новые настлать. Ужо, как тонуть в грязи начнем, чинить труднее станет.

Зайдя в любой двор, требовал показать положенное хозяину при выходе на пожар — багор, топор или ведро. Исправны ли?

— Горючих главных времен суть два, — учил Семен Степанович, — в средние зимы, когда топят утром и вечером, отчего тесовые переборки и чердачные стропила легко возгораются, а второе — под конец лета, когда самой природой все высушено и утром при стряпне, а ввечеру в банях огонь мигом силу берет. Но в любое время года на пожары надобно тебе елико возможно спешить. Прикинуть, отколь ветер дует, как соседние строения отстаивать, что велеть заливать, а что рушить; передачи ведерные из баб установить, около вещей вытащенных верный караул поставить. Здесь распоряжением своим городничий ободрить и направить обывателей должен.

В лавках, не стесняясь покупателей, дяденька бранил купцов:

— Ты что вчера старухе Печоркиной гнилой канифас подсунул? Нынче придет, изволь обменять, а то деньги верни.

— Помилуйте-с, Семен Степанович, наше дело продать, а покупателю смотреть, — возражал бородач.

— Побойся бога, Ефимыч! Старуха подслеповата, да в лавке твоей темень египетская. Или хочешь у нас в обманщиках ходить?

— Да куда ж мне эдакий товар девать? Старуха и то едва сносит, ей помирать пора, — пытался отбиваться купец.

— Кто раньше помрет, то один господь ведает, — наставлял Семен Степанович. — И бог-то, имей в виду, таких слов, как твои, вот как не любит. Не сделаешь, как я велел, так, гляди, протопопа попросим в воскресенье проповедь сказать, — помнишь, как в Евангелии расписан, кто вдову обманет? Хорош будешь, когда на весь собор поименно ославят. Гноишь товар да старухам сбываешь…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*