Александр Юрченко - Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле
Иоанн Васильевич, услышав от Траханиота, что на аудиенции в Нюренберге Фридрих и Максимилиан при появлении московских послов сошли с трона и здоровались с московитами за руку, на встрече с Делатором в Красных сенях великокняжеского дворца повёл себя так же, как немецкие властители. Он тоже сошёл с трона и демократично пожал немцу руку, чем вызвал всеобщее изумление и переполох среди бояр. Таким своего государя они никогда не видели.
Выслушав Делатора, Иоанн Васильевич поблагодарил его за тёплые слова, произнесённые от имени коля Максимилиана, и поинтересовался здоровьем их высочества и отца его Фридриха, о котором в речи посла не было сказано ни слова. Делатор ответил, что император находится в добром здравии, но постепенно отходит от дел, больше времени уделяя любимым занятиям своим – астрологии и ботанике, и в настоящий момент готовится полностью передать императорский титул сыну, чтобы всецело погрузиться в науку.
– Слушай, Курицын, – обратился государь к дьяку, оставшись с ним наедине. – Делатор нравится мне, но предложения о «дружестве» и «единачестве» с германской империей не будут ли в обузу нам. У нас ведь Литва с Ливонией под боком. А король, как видно, благоволит и к тем, и к другим, покровительство над ними берёт. Как поступить с договором, чтобы и послу не насолить, и хозяев его не обидеть?
– Конечно, Делатор – не Поппель, – рассуждал Курицын. – Тут нужно осторожность проявлять надо и не только с ним, а и с обещаниями нашими королю Максимилиану.
Великий князь и дьяк надолго уединились в покоях. Через два часа Курицын вышел с листом бумаги, который передал писцам в летописный приказ дьяка Мамырева. К утру был готов письменный акт о дружестве между Московией и Германской империей. Текст его был составлен московской стороной, что было важно. Тем самым Великий князь устранял диктат Максимилиана и показывал немцу, кто в доме, то бишь, в Европе, хозяин.
Чуть погодя, незаменимый в таких делах Юрий Траханиот получил для перевода на ломбардский документ следующего содержания:
«По воле Божьей и нашей любви, Иоанн, Божьей милостью государь всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Югорский, Вятский, Пермский, Болгарский (имеется в виду Казанское царство) и прочая, условились со своим братом Максимилианом, королём Римским и князем Австрийским, Бургонским, Лотарингским, Штирским, Каринтийским и прочая, быть в вечной любви и согласии, чтобы помогать друг другу во всех случаях. Если король Польский и дети его будут воевать с тобою, братом моим, за Венгрию, твою отчину, то извести нас, и поможем тебе усердно, без обмана. Если же и мы начнём добывать Великого княжения Киевского и других земель русских, коими владеет Литва, то уведомим тебя, и поможешь нам усердно, без обмана. Если не успеем известить друг друга, но узнаем, что война началась с твоей и или моей стороны, то обязуемся немедленно идти друг к другу на помощь.
Что касаемо торговли, пусть послы и купцы да ездят свободно из одной земли в другую.
На сём целую крест к тебе, моему брату…
Писано в Москве, в лето 6998, августа 16».
Делатор, в волнении ожидавший ответа, был весьма удивлён, когда узнал, что Великий князь подготовил новое соглашение, но решил не давать договор ему в руки, а отправит с ним послов в Германию.
Курицын объяснил немцу, каким образом надлежало обойтись с документом.
– Утверждённую Великим князем государём вея Руси Иоанном Васильевичем грамоту повезут к вам московские послы. Королю Максимилиану надлежит написать по московскому тексту, не меняя ни слова, свою утверждённую грамоту, приложить к ней печать и целовать на грамотах крест перед московскими послами. Просим, чтобы писал грамоту серб или другой славянин русским письмом. Если такого писца под рукой у короля не окажется, и она будет написана на латинском или немецком языке, нужно будет сделать русский перевод. Послы наши, прочитав договор, будут целовать крест на грамотах вместо Великого князя. Посол немецкий привезёт утверждённую грамоту короля в Москву. Великий князь произнесёт клятву перед ним, как делал это король Максимилиан перед московскими послами.
Делатор заверил дьяка, что порядок, предложенный Иоанном Васильевичем, будет соблюдаться неукоснительно, после чего оба дипломата поспешили в Красные сени на отпускную встречу с Великим князем. Немецкий посол, видимо, по указанию своего короля, оставил главные вопросы напоследок. Это не удивило московитов, ибо прежний посол фон Поппель придерживался такой же стратегии.
– Не согласится ли Великий князь и государь всея Руси Иоанн славы ради послать подданных своих в помощь Максимилиану во Фландрию, Францию и иные земли, где коварные противники короля готовят против него предательство? – спросил Делатор.
– Мы будем говорить об этом, когда договор будет утверждён и скреплён печатями, – ответил Великий князь.
Тогда Делатор приступил к последнему поручению.
– Король Максимилиан, чтобы подтвердить своё желание жить с тобой, Великий князь, в дружестве и согласии, хочет свататься за твою дочь Елену. Король просит показать её мне, чтобы я мог рассказать ему, как она хороша, а также предлагает обсудить приданое, которое ты собираешься дать за неё.
– Передай мой ответ королю Максимилиану, – Иоанн Васильевич говорил, вкрадчиво, учтиво, но с видимым сожалением. – Меня радует желание моего брата, Максимилиана, породниться со мной. Но если он так хочет сделать это во имя дружбы нашей, зачем ему видеть дочь мою. Неужто дружество и согласие между нами зависит от красоты моей Елены? То же скажу о приданом. Неужели брат мой, Максимилиан, не верит мне, что назначу приданое по достоинству жениха и невесты, но уже после женитьбы? Более важно знать моему брату, Максимилиану, что отдать дочь замуж смогу я только при условии, что она не будет принуждаема переменить веру свою, что будет иметь у себя церковь греческую и священников.
Делатор слушал перевод речи Великого князя внимательно, боясь пропустить каждое слово.
– В подтверждение этого мой брат, Максимилиан, должен сделать уверительную запись, – закончил Иоанн Васильевич.
– Великий князь, – отвечал Делатор. – Я не имею полномочий делать какие-либо уверительные записи, но государю своему передам условия Великого князя и государя всея Руси.
На том порешили переговоры закончить. Отпуская Делатора, Иоанн Васильевич учинил его золотоносцем: пожаловал золотую цепь с крестом, атласную шубу с золотом на горностаях, а также серебряные шпоры с золотой окантовкой, дарённые в знак его рыцарского достоинства. Высокая награда Делатору, приехавшему в Москву с деловыми предложениями, оттеняла неудачный визит фон Поппеля, отличившегося хвастовством, вздорным и нелепым поведением.
Через три дня, 19 августа, немецкий посол отбыл на родину в сопровождении Юрия Траханиота и Василия Кулешина, которым надлежало продолжить переговоры с германским императорским домом. Но перед тем как отъехать, Делатор был принят женой Великого князя царевной Софьей и имел с ней дружескую беседу. Немецкий посол от имени короля подарил Софье серое сукно и экзотическую – для наших широт – птицу – попугая. От себя, зная предрасположенность царевны к чтению, передал ей книгу об испанской инквизиции «Речи посла цесарева», которую рекомендовал использовать в борьбе с ересью.
Но не прост оказался Делатор, ох как не прост! Ещё не успели лошади остыть при подъезде к Новгороду Великому, уже просит воротить назад. Вчитался Делатор в перевод «утвержденной грамоты» и обратился к Юрию Траханиоту:
– Не согласуется церемония подписания с тем, как принято в нашей державе.
– А как у вас принято?
Нахмурил грек Траханиот и без того угрюмоё лицо своё. Знал он, каких трудов стоило Курицыну изменить договор, предложенный Максимилианом, и принудить немцев, как говорят у московитов, плясать под нашу дудочку!
Теперь из-за этого дотошного немца всё может быть переиначено, и начинай всё сначала.
– Вы посылаете грамоту с печатью, а нужно без печати, – уточнил Делатор.
– Как так без печати? – удивился грек, привыкший к цареградским церемониям, которых, благодаря царевне Софьи, придерживался и его новый государь Иоанн Васильевич.
– А так, – Делатор встряхнул гривой каштановых волос, ниспадавших на плечи. – Король должен сначала прочитать, и если ему любо будет, подвесит свою печать, если не любо, нужно будет грамоту переделать.
Лицо Траханиота ещё больше посерьёзнело.
– Это всё? – поинтересовался он, предчувствуя, что магистр философии и филологии нашёл и другие зацепки.
– Нет, не всё, – Делатор усмехнулся только, почувствовав раздражительность грека. – Надо вписать в грамоту, что условия, которые мы оговорили, будут выполнять и дети государей наших. А также отметить, что ни один из властителей наших, без ведома другого, не может заключать мир с Казимиром.
