Золото Кёльна - Шир Петра

Матис, единственный, кто остался в зале, нерешительно приблизился к учителю.

— Мастер Винценц, отец передал, что хотел бы поговорить с вами насчет нового расписания занятий для городской гвардии.

— Я не против.

Ван Клеве достал из котомки кусок чистого холста, обмакнул его в воду и принялся энергично тереть торс и руки. Вода приятно холодила мышцы.

— Я во вторник все равно собирался на площадь Вейдмаркт, буду рад увидеться с ним во второй половине дня.

Заметив в лице юноши сомнение, он спросил:

— Или это слишком поздно? Существует ли еще какая-нибудь причина, по которой я должен встретиться с вашим батюшкой?

— Он говорил об убийстве, которое произошло на днях. О ломбардце.

— Он вел с ним какие-то дела?

— Нет. Скорей всего, нет. Отцу ломбардец не нравился. Но он просил передать, что, возможно, сможет рассказать вам о людях, которые что-то знают об убийстве. О людях из… — Матис понизил голос, хотя в зале, кроме них, больше никого не было, — преступного мира. Он часто помогал полномочному судье Резе раскрывать преступления, и он знает многих людей, которых…

— С которыми тебе, общаться не стоит. — Винценц понимающе кивнул. — Как полномочному судье, так и капитану городской гвардии по должности приходится водить знакомства с людьми определенного сорта. Тем более что в данном случае капитан и судья приходятся друг другу родственниками. Передай отцу, что я благодарен ему за приглашение и, возможно, приму его. А еще кланяйся от меня госпоже Мире. Надеюсь, она в добром здравии.

— Да, она, как всегда, здорова. Матушка вновь взялась печь марципаны для монастырей, когда не присматривает за детьми госпожи Грит. Она печет их в большом количестве.

— Госпожа Грит — это супруга судьи Резе?

— Да, и самая близкая подруга матушки. Она недавно родила шестого ребенка и еще пару недель проведет в постели. Так что матушка помогает ей по мере возможности, потому что, как она говорит, иначе все в доме Резе пойдет кувырком. Она подменяет госпожу Аделину. Это ее золовка, которая переехала к госпоже Грит и присматривает за ее детьми с тех пор, как госпожа Катарина с мужем взяли на себя управление аптекой.

— Госпожа Катарина — это ведь младшая дочь госпожи Аделины? Я припоминаю, что несколько лет назад вокруг нее был большой переполох, как-то связанный с ее нынешним супругом.

Матис, явно пораженный такой осведомленностью, решительно затряс головой.

— Да-да, мы не должны говорить об этом, но вы совершенно правы. В то время был почти скандал, потому что мастера Бастиана обвинили в убийстве и… Ну, потом все прояснилось, а поскольку он был чужаком в городе и его имя было связано с неприятностями, он взял фамилию семьи Бурка и теперь…

— Теперь все спокойно.

Матис громко рассмеялся.

— О да, в семействах Бурка, Гревероде и Резе спокойно примерно так же, как и в других семьях. О настоящем покое нам остается только мечтать. Уверен, скоро нас ждут новые потрясения. Самое позднее, когда мой дядюшка Колин вернется с учебы в Салерно, Вы же знаете, много лет назад, выучившись на аптекаря, он уехал, чтобы продолжить образование в университете и стать врачом, как его отец.

— И он однажды захочет занять место главного городского врача по примеру отца?

— Возможно, — снова засмеялся Матис. — Но, зная его и нашу семью, можно с уверенностью утверждать, что тут не обойдется без проблем. У моей родни есть скверная привычка постоянно лезть в чужие дела. И даже если они не лезут, чужие дела сами их находят.

— Ну, имея в семье члена Городского совета, который к тому же является капитаном городской гвардии; да еще и полномочного судью, этого вряд ли удастся избежать.

— Ну, можно и так сказать, хотя, положа руку на сердце, в нашем семействе просто все любопытны до невозможности.

— И ты тоже? — улыбнулся Винценц.

Юноша неловко откашлялся.

— Думаю, да. Впрочем, мне уже нора. Пожалуйста, никому не говорите, что я так много рассказал вам о нашей семье, мастер Винценц. Не хочу, чтобы у меня были проблемы.

— Не волнуйся, я нем как рыба.

Винценц по-приятельски похлопал его по плечу.

— Кстати, Матис, ты хорошо потрудился сегодня. Становишься достойным преемником своего отца. А другими видами оружия ты владеешь так же хорошо, как и мечом?

— Я стараюсь.

На щеках юноши выступил румянец. Было видно, то ему приятна эта похвала.

— Меч нравится мне больше всего, но я неплохо управляюсь с арбалетом и луком. Только с копьем есть трудности.

— Копье не самое простое оружие, если говорить о точности удара. Но с твоими амбициями, я уверен, ты и в этом приобретешь определенное мастерство.

Матис согласно кивнул.

— Я сегодня чуть было не обезоружил вас, мастер Винценц.

Глаза молодого человека с вызовом блеснули.

— Чепуха.

— Вы явно отвлеклись.

С трудом подавив улыбку, Винценц угрожающе поднял указательный палец.

— Такого юнца, как ты, я могу победить даже во сне.

Матис сделал два шага назад, отойдя на безопасное расстояние.

— Зависит от того, что вам снится.

— Убирайся отсюда! — Винценц сделал вид, будто хочет нанести удар. Рассмеявшись, ученик зашагал прочь.

Повеселевший и в то же время немного обеспокоенный тем, что Матис оказался прав, ван Клеве вытерся и надел свежую рубашку. Затем он направился на Швальбенгассе в квартале Берлих.

— Госпожа, к вам посетитель.

Ирмель толкнула локтем дверь в кабинет и теперь вытирала о фартук руки, испачканные до самых локтей мукой. Очевидно, она помогала Эльз печь хлеб. Весь дом был наполнен аппетитными запахами, которые явно исходили из печи. Алейдис оторвала взгляд от документа, который пыталась прочесть. Кто бы это ни написал, почерку него был просто ужасный. Она удивленно улыбнулась, увидев входящую Катрейн:

— Добрый вечер! Что ты делаешь здесь в такой час? Я думала, у госпожи Йонаты все ложатся спать строго в положенное время.

Катрейн улыбнулась в ответ и села в кресло напротив стола.

— Да, но учитывая мое, вернее, наше нынешнее положение, она все же позволила мне навестить тебя сейчас. Я сказала ей, что проведу ночь здесь, в доме, и тогда никому из служанок не нужно будет сторожить дверь. Ты ведь не против?

— Это дом твоего отца. Конечно, я не против.

Алейдис отложила документ в сторону.

— Как ты? Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Ирмель, принеси нам вина с пряностями и два кубка:

— Сию минуту, госпожа.

Ирмель исчезла, но оставила дверь открытой. Алейдис вздохнула, но не стала звать служанку обратно. К счастью, та вскоре появилась, держа в одной руке кувшин вина со специями — Эльз явно подогрела его после ужина, — а в другой — две деревянные кружки.

— Ирмель! — воскликнула Алейдис. Она уже хотела закатить глаза, но взяла себя в руки, сообразив, что это ничего не изменит. — С каких это пор мы пьем вино из деревянных кружек?

Служанка недоуменно воззрилась на посуду.

— О, я и не подумала, госпожа. Простите. Сейчас принесу другие.

И снова быстро удалилась.

Катрейн улыбнулась.

— Спорим, она сейчас принесет хорошие…

Она оборвала себя и захихикала, когда вбежала, запыхавшись, Ирмель. Она так спешила, что чуть не потеряла один башмак.

— Вот, госпожа, пожалуйста…

—…серебряные кубки, — закончила предложение Катрейн. — Оловянные тоже подошли бы.

Алейдис приняла из рук служанки два сосуда.

— Спасибо, Ирмель. Возвращайся на кухню к Эльз.

— Да, госпожа, уже иду.

Повернувшись, Ирмель покинула кабинет.

— Закрой дверь, Ирмель!

На этот раз Алейдис не удержалась и воздела глаза к потолку.

— Да, госпожа, как скажете, госпожа.

Дверь с грохотом захлопнулась, потому что Ирмель дернула ее со всей силы.

— Простите, госпожа, — уже стоя снаружи, крикнула она и, топая башмаками, удалилась.

— У этой женщины мудрости не прибавляется, — весело заметила Катрейн. — Все такая же болтливая и неуклюжая.