Золото Кёльна - Шир Петра

В глазах ван Клеве блеснул насмешливый огонек.

— Что я решил попытать счастья с симпатичной вдовой конкурента, чтобы наставить ему посмертно рога и прибрать к рукам его дело. Похоже, вы и сами так думаете, верно?

— Вы даете основания для подобных мыслей, господин ван Клеве. — Она отвела глаза, не в силах выдержать его взгляд. — А теперь прошу последовать за мной в дом. Все бухгалтерские книги Николаи хранятся в его кабинете. Можете ознакомиться с ними, а я пока схожу в меняльную контору и посмотрю, как там идут дела.

Не дожидаясь его, Алейдис зашагала по направлению к дому. У черного хода она замерла. Ее взгляд остановился на двух глиняных мисках. В одну из них Руфусу накладывали еду, в другую наливали воду. Странное подташнивание, смешанное с горечью и печалью, подкатило к горлу, и вдруг ее осенило. Не обращая внимания на то, идет ли за ней ван Клеве, Алейдис быстро зашла в дом, спустилась в подвал и отперла замок на тяжёлой двери. Но когда она Остановились у заветного сундука с алфавитным замком, ей пришлось сделать глубокий вдох: Пальцы слегка дрожали-, когда она вращала кольца. Она чуть не сорвала ногти, настолько плохо слушался механизм даже после многочисленных попыток совладать с ним: Когда первое кольцо застопорилось на букве R, раздался громкий щелчок. Он повторился, когда второе кольцо остановилось на U. Алейдис поняла, что нашла кодовое слово.

Уже более получаса Винценц ван Клеве сидел в полном одиночестве в кабинете Голатти, изучая бухгалтерские книги и письма, которые Алейдис сложила для него на столе. Копия завещания лежала там же. Он прочел его с недоверчивым изумлением. Винценца поразило не столько то, что Голатти сделал Алейдис единственной наследницей, сколько уверенность ломбардца в том, что Алейдис способна разобраться и с темной стороной его наследства. Он не мог не понимать, что его махинации недолго останутся тайной для скорбящей вдовы, но, видимо, считал, что эта маленькая хрупкая женщина сможет взять на себя управление его подпольным королевством. Ломбардец не был простофилей, и его уж точно не стоило недооценивать. Если он доверил такое жене, значит, был уверен в ее способностях. Либо под старость лет тронулся умом. Либо был ослеплен любовью. А может быть, и то, и другое, и третье разом.

Винценц задумчиво посмотрел на груду документов на столе. Ни одна из этих бумажек, в этом он был уверен, не даст ни малейшей подсказки насчет убийцы, иначе Алейдис уже обратила бы на это его внимание. Она могла производить впечатление простушки, хотя, заглянув в ее ярко-синие глаза, уже нельзя было быть уверенным, что это слово характеризует ее достаточно точно. Узнав ее чуть ближе, он нехотя признал, что она была совсем не глупа. Однако дать ей это понять, по его мнению, было опаснее, чем делать вид, что он ее ни во что не ставит. Кто знает, какие мысли могут прийти ей в голову и на какие действия может подтолкнуть ее пытливый ум? Он был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как она вошла. И лишь когда хозяйка дома оказалась перед ним, ван Клеве поднял глаза. На лице Алейдис было смешанное выражение ужаса, решимости и чего-то еще, что он не мог определить. Увлеченности?

— Следуйте за мной, — заявила она без обиняков, развернулась и вышла. Он быстро поднялся и пошел за ней. Настороженно оглядываясь по сторонам, он спустился за ней по ступеням в подвал. Здесь было темно и прохладно, в воздухе витал слабый запах затхлости. При мерцающем свете большой масляной лампы, стоявшей на одном из сундуков, Алейдис опустилась на колени перед тяжелым, окованным железом ларцом и подняла крышку. Винценц с любопытством подошел ближе и откашлялся, увидев открытый замок.

— Вы разгадали комбинацию?

— Я вам ее не скажу.

— Разве я вас просил?

— Пока нет. — Жестом она пригласила его взглянуть на замок. — Только не слишком надейтесь. После того как я открыла его, сразу же перекрутила кольца.

Он опустился рядом с ней и снял замок.

— Полагаю, вы не питаете ко мне особого доверия.

— А разве мой супруг вам доверял?

— Нет.

— Так почему я должна?

— Он скрыл от вас комбинацию, Как и от всех остальных.

Она сердито покосилась на него.

— И поэтому, по вашему мнению, я предам его доверие? Для полномочного судьи вы слишком плохо разбираетесь в людях, господин ван Клеве.

Незаметная улыбка тронула его губы.

— Я разбираюсь в них достаточно, чтобы понять, что мне следует вас опасаться, госпожа Алейдис. Однако в данном случае вам не о чем беспокоиться. Я не хотел ни выпытывать у вас комбинацию, ни подталкивать вас к тому, чтобы предать доверие покойного супруга. Но позвольте мне восхититься мастерством того, кто изготовил этот замок. Вы знаете, кто это был?

— Боюсь, что нет.

Она извлекла на свет книгу, переплетенную в толстую темно-коричневую кожу.

— Взгляните-ка.

Винценц откинул тяжелый переплет и пробежал глазами по записям на первых страницах, затем наугад пролистал дальше.

— Кажется, это хроника решений Городского совета Кельна. Последняя запись была сделана неделю назад.

Алейдис кивнула.

— Она как раз о том заседании, на котором было принято решение изгнать евреев. Здесь две такие книги. Обе они от 1396 года. Николаи скрупулезно вносил в них все, что происходило на Совете.

— Ну, «всё» — это, конечно, преувеличение. — Ван Клеве взял другую книгу и пролистал ее. — Я бы сказал так: все, в чем он сыграл важную роль. А это уже немало, — добавил он, бросив на Алейдис многозначительный взгляд.

Винценц видел, как она вздохнула, доставая очередную книгу. Та была немного меньше по размеру двух предыдущих, но зато значительно толще.

— А тут, наверное, список его тайных клиентов. Или должников. Как хотите, так и называйте, — сказала она.

— Он вел и их учет? Как предусмотрительно с его стороны.

— Разве вы не это искали?

— Разумеется, но из того, что мы это искали, еще не следует, что мы нашли то, что нужно.

Алейдис собиралась было отдать ему книгу, но ее рука остановилась на полпути.

Ван Клеве снова улыбнулся, на этот раз мрачно.

— Боюсь, на какое-то время вам придется довериться мне, в противном случае мне будет трудно вам помочь.

— Но вы не будете использовать это против меня или моей семьи, господин ван Клеве?

Теперь взгляд ее синих глаз был устремлен прямо в его глаза. И этот взгляд был настолько пронзительным, что Винценц поневоле задался вопросом, Действительно ли она смотрит на него или пытается разглядеть что-то в нем.

— Даю вам слово, госпожа Алейдис.

— Я была бы счастлива быть, уверенной, что вы хозяин своему слову. Даже если речь идет о вашем старом недруге.

Он сдвинул брови.

— Вы ставите под сомнение мою честь?

Взгляд Алейдис то падал на книгу, то снова взмывал к глазам собеседника. Было видно, что ее гложут сомнения. Наконец, она неуверенно протянула судье книгу.

— Я не ставлю под сомнение вашу честь, господин ван Клеве.

На ее щеках выступил легкий румянец, хорошо заметный в свете масляной лампы, и он шел ей гораздо больше, чем бледность последних нескольких дней.

— Но насчет ваших мотивов у меня есть некоторые подозрения.

Он удивленно встрепенулся, пытаясь понять, к чему она клонит, а когда понял, рассердился.

— Вы действительно считаете, что я нацелился на вдову конкурента?

— До сих пор вы не сделали ничего, что убедило бы меня в обратном.

— Для невинной овечки, какой вы кажетесь на первый взгляд, вы чересчур горды и самодовольны. Я вижу, что под хорошенькой личиной скрывается хитрая Цирцея.

— Кто? — сердито нахмурилась Алейдис.

— Цирцея, или Кирка, — колдунья из греческой мифологии. Она считалась непревзойденной соблазнительницей, и только Одиссей мог противостоять ей, потому что выпил отвар особой травы, который сделал его невосприимчивым к ее чарам.

На мгновение Алейдис уставилась на него, утратив дар речи. Затем ее глаза полыхнули гневом.