Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Марио предлагал сотрудничество ради достижения успехов на всех землях Апулии. Он заявил, что готов финансировать строительство дороги на побережье от Термоли до Роди через Торре ди Милето, включая ту полоску земли, что отделяет Адриатическое море от озера Варано. Приходских священников он просил открыть школы для детей, также обещая им свою помощь. В свою очередь, Вито рассказал о современных возможностях земледелия и обещал предоставить книги и свои знания всем, кто захочет ими воспользоваться. К концу собрания присутствующих переполняли волнение и энтузиазм. Все завершилось торжественным обедом, в котором участвовала и маркиза.

Когда гости разъехались, Марио и маркиза устроились в креслах-качалках у колоннады. Это место располагало к отдыху. Огромный сад, который раскинулся перед ними, плавно спускался к морю, отливавшему голубизной. На горизонте блестели, словно жемчужины, острова Тремити. Маркиза Изабелла чувствовала, что счастлива. Она с гордостью смотрела на своего сына — такого интересного, сильного, умного… Конечно же, он по праву занимал важную должность в Управлении феодальными владениями и делами. Да; сын очень похож на нее, разве что Марио не так упрям. Мужчине легче добиваться поставленных целей. А ей-то приходилось чуть не силой принуждать своих служащих делать то, что нужно, в приказном тоне требовать с них, доходя порой до жестокости, а иной раз пуская в ход женское обаяние. Скольких тревог, скольких слез ей все это стоило! Но результат очевиден.

— Знаешь, мама, на войне я понял, почему народ был на нашей стороне, почему выступил против республиканцев, — сказал Марио. — Потому что республиканцы, якобинцы, используя реформы и устанавливая драконовские законы, украли у простых людей земли, которые должны были принадлежать им. Армия святой веры создавалась из крестьян, сражавшихся против новых хозяев, которые были хуже прежних — еще более безалаберные, жадные и невежественные. В результате реформ короля появился класс земельных собственников, которые по сути не имели к земле никакого отношения. Арендаторы, администраторы, сборщики налогов, экспортеры, коммерсанты, чиновники, офицеры — вся эта публика приобретала наделы только для того, чтобы иметь право сказать: «Я тоже дворянин». Но при этом они никогда не вкладывали ни единого дуката в развитие земледелия. Фердинанд IV пытался поднять урожайность, отчуждая церковные земли и отдавая их бедным крестьянам. Здесь, в Апулии, у короля, вы хорошо знаете, мама, было много земель, и он их все поделил между неимущими крестьянами. И что получилось? Все добропорядочные горожане хитростью, с помощью новых законов, адвокатов сумели завладеть ими. С другой стороны, что может сделать земледелец, получивший пять соток, не имея ни дома, ни скотины, ни инвентаря, ни семян, ни капитала? Ничего. Через два года он будет доведен до нищеты, и лавочники, чиновники приобретут у него эту землю за бесценок. Все королевство сегодня стало беднее, чем было до реформы Фердинанда. А причина все та же — земля принадлежит не тем, кто трудится на ней.

— Да, ты прав, — согласилась маркиза. — Я тоже видела этих владельцев — ни на что не способных горожан, которые даже ни разу не побывали в своих владениях или, самое большее, — ездили туда поохотиться. А что ты собираешься делать?

— Я считаю, что делить так землю неверно. Более того, важно держать ее собранной воедино. Я долго думал об этом, советовался с профессорами экономики в университете. Нужно создавать крупные земледельческие хозяйства с капиталом, который позволил бы строить дороги, орошать поля, создавать плантации, позволил бы хорошо подготовить все необходимое для сбора урожая, его хранения, перевозки, продажи. В одиночку крестьянин никогда не сможет сделать всего этого. Но если эти крупные земледельческие хозяйства поделить на участки и давать их в аренду крестьянам, с тем чтобы осенью получать от них половину выращенного продукта — испольщину, то польза очевидна. Такая система давно и успешно применяется в Тоскане и приносит хорошие результаты, она выгодна и крестьянам, и владельцам угодий. Земледелец заинтересован в работе и получении хорошего урожая. Кроме того, он улучшает земельный фонд, украшает свой дом, разводит огород, сажает фруктовые деревья, держит кур, кроликов, коз. И всем этим он уже не должен ни с кем делиться — это остается в его собственности.

— А корпорации, гражданские порядки?

— Я думаю, что коммуны необходимо усилить. Республиканцы и французы допустили ошибку, ослабив их. Я всеми силами постараюсь укрепить их. Наши края очень многолюдные. У коммуны есть земли, которые она периодически делит между бедными крестьянами. По-моему, так и следует продолжать. А еще помогу администрации заняться ирригацией, чтобы сделать общинные земли более плодородными. Важно, чтобы на них не наложили лапу адвокаты, мародеры, муниципальные грабители, да и просто воры.

Маркиза слушала сына, задумавшись, и вдруг спросила:

— Ты считаешь, что у меня отсталые взгляды, что я принадлежу к прошлому веку?

— Почему ты так говоришь, мама?

— Я подумала о решении, которое заставила тебя принять.

— Ты имеешь в виду мой брак?

— Да. Теперь-то я понимаю, что плохо рассчитала. Ошиблась.

— Сейчас время таких серьезных и быстрых перемен, что никто не может предвидеть, что будет.

— Да, я ошиблась, очень ошиблась. Я полагала, что дружба с королевой и более тесные связи с Австрией станут нашим спасением, и постаралась уговорить тебя жениться на Граффенберг. Теперь же мне совершенно ясно, что королева просто глупа. Она вернулась на трон по воле кардинала и недовольных оккупацией крестьян. Да, так получилось. Король, королева, двор снова воспрянули благодаря вашим усилиям, но даже не поняли этого. Даже не осознали, что же произошло! Представляю, как поживает сейчас Мария Луиза. Каждый день меняет туалеты, без устали танцует… А как же еще может жить придворная дама?.. Мария Луиза выросла при дворе, фрейлиной была ее мать. Конечно же, она не представляет себе другой жизни. И я, идиотка, выбрала для тебя такую женщину… — Марио промолчал. — Скажи, сможешь ли простить меня когда-нибудь? Теперь я убеждена, это неподходящая для тебя жена. Она никогда не была близка тебе и совсем тебя не понимала. Даже ребенка родить не смогла. Уж лучше бы победили французы! Тогда у нас по крайней мере был бы узаконен развод и ты смог бы жениться на другой девушке…

Несколько месяцев Марио и Вито изучали планы земельных участков, собираясь создать земледельческие хозяйства для развития испольщины. На реках Биферно и Форторе Марио задумал также построить две современные водяные мельницы, проекты которых предложили инженеры из Фоджи. Если проложить сеть каналов, то воду из них можно будет использовать для орошения, а пока предстояло вырыть колодцы. Вито приготовил карты земельных наделов, где лучше всего было бы выращивать коноплю, лен, хлопок, и уехал во Флоренцию.

Он собирался встретиться там с тосканскими и ломбардскими специалистами, чтобы уговорить их приехать в Апулию для обследования почв. Он захватил с собой письмо Марио, который предлагал ученым мужам свое гостеприимство и солидное вознаграждение.

А сам Марио вернулся в Термоли. Он был убежден, что этот город — стратегически важный пункт для торговли и с севером — с Анконой, Венецией, даже с Триестом, — и с югом — с Бриндизи, Бари и Таранто. Конечно, Термоли не мог соперничать с крупными международными центрами торговли, потому что здесь не было большой природной бухты. Тем не менее порт вполне мог обеспечить перевозки грузов по Адриатическому морю. Необходимо лишь расширить его. И прежде всего необходимо построить новый внешний мол. Еще отец маркиза заказывал чертежи, и они хранятся где-то в родном доме в Термоли.

Марио решил заново обследовать порт, изучить чертежи и заказать, если понадобится, новые, более точные. К тому же в Термоли он увидится с Элеонорой. Она вполне приспособилась к новой жизни. Из ее писем он знал, что она восстановила связь с родителями, которые уже считали ее погибшей и были счастливы получить весточку от дочери. Она писала, что собирается съездить в Бари, но откладывает поездку, дожидаясь встречи с Марио. Письма Элеоноры были незамысловатыми, очень житейскими и чем-то похожими на детские. Трудно было поверить, что их пишет пышнотелая женщина с фигурой Юноны и бешеным сексуальным темпераментом, ведущая столь странный образ жизни. Марио поймал себя на мысли, что у него, должно быть, сложилось неверное представление о ней — одна лишь чувственность и секс. На самом деле это мужчины втянули Элеонору в игру своих желаний, своей похоти Сложись жизнь иначе, эта простодушная пышнотелая красотка вышла бы замуж в шестнадцать лет, родила бы пятерых или шестерых детей и сейчас была бы дородной матроной, уравновешенной, довольной собой и собственной семьей.