Джеймс Купер - Пионеры, или У истоков Сосквеганны
— Мне не о чем с вами разговаривать; уходите по добру, по здорову. Я вам ничего не должен, Билли Кэрби! С какой стати вы тревожите старика, который не сделал вам ничего дурного?
Кэрби перескочил через дерево, уселся на бревно близ конуры и принялся гладить Гектора, с которым свел знакомство в лесах, где иногда кормил собаку остатками своей еды.
— Вы стреляете лучше меня, и я не стыжусь в этом сознаться, — сказал он. — Но я не сержусь на вас за это, Натти! Но, кажется, вы сделали лишний выстрел, так как ходит слух, будто вы убили оленя.
— Я стрелял сегодня два раза, и оба раза по пантере, — возразил Кожаный Чулок. — Посмотрите, вот скальпы! Я только что собрался нести их судье и требовать премии.
Говоря это, Натти бросил уши пантеры Кэрби, который принялся ими подразнивать собак, начинавших ворчать и скалить зубы, когда он подносил их к собачьим мордам.
Но Гирам, расхрабрившись, решился подойти ближе и обратился к старику с подобающей случаю важностью. Прежде всего он прочел вслух предписание, повышая голос в главнейших местах, и особенно громко и внятно произнес имя судьи.
— Неужели Мармадюк Темпль поставил свое имя на этом клочке бумаги? — сказал Натти, покачивая головой. — Да, да, этот человек любит свои выдумки, свои земли и свои улучшения больше, чем свою плоть и кровь. Но я не виню девушку: у нее глаза, как у оленя. Бедняжка, ведь не она выбирала своего отца, и что же она может поделать? Я мало смыслю в законах, мистер Дулитль! Что я должен делать после того, как вы прочли ваше предписание?
— О! Это только форма, Натти, — сказал Гирам, стараясь выражаться поласковее. — Пойдемте в хижину и потолкуем ладком. Деньги будет не трудно найти. Я почти уверен по всему, что слышал, что судья Темпль заплатит их за вас.
Старый охотник с самого начала следил за всеми движениями посетителей и сохранял свое место на пороге с решительным видом, показывавшим, что его не так-то легко будет заставить сойти с этого поста. Когда Гирам подошел ближе, ожидая, что его предложение будет исполнено, Натти поднял руку и жестом заставил его отступить.
— Разве я не говорил вам еще раньше, чтобы вы не искушали меня? — сказал он. — Я никого не трогаю. Почему же закон не может оставить меня в покое? Ступайте, ступайте и скажите вашему судье, что он может оставить у себя мою премию, но я не желаю, чтобы его посланные входили в мою хижину.
Это предложение, однако, не только не успокоило Гирама, но, по-видимому, еще сильнее раззадорило его любопытство; напротив, Кэрби крикнул:
— Ну, конечно, это правильно, сквайр! Он дарит графству премию, а графство прощает ему штраф. Это я называю честной сделкой, которую можно покончить, не сходя с места. Я люблю, когда спор решается быстро и правильно, как оно следует между добрыми людьми.
— Я требую пропуска в этот дом, — сказал Гирам, стараясь выражаться с достоинством, на какое только был способен, — именем закона и в силу этого предписания и моей должности.
— Назад, назад, сквайр, не искушайте меня! — сказал Кожаный Чулок серьезным тоном, с прежним жестом.
— Пропустите нас, — продолжал Гирам. — Билли! Джотэм! Вы будете свидетелями.
Гирам принял решительный, но спокойный тон Натти за готовность уступить и уже занес ногу на порог, как вдруг старик схватил его за плечи и отшвырнул с такой силой, что он откатился кубарем шагов на двадцать. Это внезапное движение и неожиданное проявление силы со стороны Натти ошеломило присутствующих и на минуту заставило всех умолкнуть, но вслед за тем Билли Кэрби захохотал, ухватившись за бока.
— Чисто сделано, старина! — крикнул он. — Сквайр-то, выходит, знает вас лучше, чем я. Ну-ка выходите на чистое место да схватитесь, как подобает добрым людям, а мы с Джотэмом полюбуемся.
— Вильям Кэрби, я приказываю вам исполнить ваш долг! — крикнул Гирам, поднимаясь на ноги. — Схватите этого человека! Я приказываю вам арестовать его именем народа.
Но Кожаный Чулок принял теперь более угрожающую позу. В руках его появилось ружье, дуло которого было направлено на лесоруба.
— Остановитесь, говорят вам, — сказал Натти, — вы знаете, как я стреляю, Билли Кэрби! Я не хочу проливать вашу кровь, но и ваша и моя окрасят эту траву прежде, чем вы войдете в мою хижину!
Пока дело не приняло серьезного оборота, лесоруб, по-видимому, был склонен вступиться за слабейшую сторону, но как только на сцену появилось ружье, его поведение сразу изменилось. Он встал с бревна и, выпрямившись во весь свой огромный рост, сказал охотнику:
— Я пришел сюда не для того, чтобы воевать с вами, Кожаный Чулок, но я так же боюсь вашего ружья, как сломаного топора! Сквайр, говорите, что я должен делать по закону, и мы увидим, кто кого одолеет!
Но сквайр исчез. В ту самую минуту, когда появилось ружье, Гирам и Джотэм пустились наутек, и когда Билли, удивленный тем, что не слышит приказа, оглянулся, он увидел их фигуры уже издали, направляющимися к деревне.
— Вы напугали этих тварей, — сказал он с глубоким презрением, — но меня вы не напугаете. Стало быть, мистер Бумпо, долой ружье, не то мы поссоримся.
Натти опустил ружье и ответил:
— Я не желаю вам зла, Билли Кэрби! Но скажите сами, могу ли я пустить в свою хижину этих гадин? Я не отрицаю, что убил оленя, Билли! Возьмите его шкуру, если хотите, и представьте ее в суд как улику! Премия покроет штраф, а больше, кажется, с меня нечего требовать.
— Верно, старина, верно! — крикнул Кэрби, к которому вернулось его благодушие. — Давайте шкуру, это должно удовлетворить закон.
Натти скрылся в хижине и снова появился с требуемой уликой. Затем лесоруб удалился восвояси, совершенно примирившись со стариком. Идя по берегу озера, он часто принимался хохотать, вспоминая, как перекувыркнулся Гирам, и находя, что штука вышла презабавная.
Задолго до того, как Билли явился в деревню, известие о неуважении, оказанном Натти закону, и о поражении Гирама было у всех на устах. Говорили, что нужно послать за шерифом; иные намекали на необходимость применить вооруженную силу для отмщения за поруганный закон. Толпа поселенцев собралась на улице, обсуждая происшествие. Появление Билли с кожей оленя, устранив необходимость обыска, упростило вопрос. Теперь оставалось только созвать суд и восстановить достоинство закона, но это, как единогласно решили собравшиеся, можно было отложить до понедельника.
ГЛАВА XXXI
Волнение улеглось и поселенцы начали расходиться по домам с важным видом людей, только что решивших «судьбы отечества», когда Эдвардс, возвращавшийся от мистера Гранта, встретился с молодым юристом мистером Липпетом. Так как из вежливости следовало перемолвиться двумя-тремя словами при встрече, то между ними завязался разговор.
