Джеймс Купер - Пионеры, или У истоков Сосквеганны
Мармадюк слегка наклонил голову, но ничего не сказал.
— Я полагаю, что закон выдает премию за скальпы, — продолжал Гирам, — и Кожаный Чулок останетса в барышах.
— Я постараюсь вознаградить его, — ответил судья.
— Да, да. Насколько мне известно, здесь никто не сомневается в щедрости судьи. Кажется, у нас будет непродолжительная сессия. Я слыхал, что Джотэм Риддель и человек, купивший его расчистки, решили предоставить свое дело третейскому суду. Нам придется разбирать всего два гражданских иска.
— Очень рад слышать это, — отвечал судья. — Меня крайне огорчает, когда наши поселенцы тратят время и деньги на бесплодное сутяжничество. Надеюсь, что ваше сообщение окажется верным, сэр!
— Я еще не знаю, наверное, — продолжал Гирам, — но кажется, что Джотэм выбирает судьею меня, а его противник — капитана Холлистера, а мы от себя пригласим сквайра Джонса в качестве третьего.
— Какие же дела нам предстоит разбирать? — спросил Мармадюк.
— По обвинению в подделке, — отвечал Гирам, — и так как виновные были захвачены на месте преступления, то, вероятно, будут преданы суду и обвинены.
— Да, я и забыл об этих людях. А еще есть что-нибудь?
— Еще есть дело об угрозе насильственными действиями в День независимости; но я не знаю, примет ли его суд к разбору. Крупных слов было много, но до потасовки, кажется, не дошло. Затем имеется еще дело об убийстве одного или двух оленей в непоказанное время в западной части патента тамошними скваттерами.
— Непременно привлеките виновных к ответственности! — воскликнул судья. — Я решил во что бы то ни стало добиться исполнения этого закона.
— Да, как же, как же, я знаю ваше мнение на этот счет. Я отчасти и сам пришел по такому же дельцу.
— Вы! — воскликнул Мармадюк, моментально сообразив, как ловко поймал его Гирам. — Какое же это дело, сэр?
— Я имею основание думать, что в хижине Кожаного Чулка находится в настоящую минуту туша оленя, и я именно хотел просить вас выдать предписание на обыск.
— Вы имеете основание думать, сэр! Разве вам неизвестно, что закон требует показаний под присягой, иначе я не могу выдать такого предписания? Нельзя нарушать неприкосновенность жилища гражданина по пустому подозрению,
— Я думаю, что могу дать присягу, — отвечал невозмутимый Гирам, — а там, на улице, дожидается Джотэм, который тоже готов присягнуть.
— В таком случае, пиши сам предписание. Ты член суда, мистер Дулитль, к чему запутывать меня в это дело?
— Извольте видеть, так как это первый случай применения нового закона, и так как мне известно, что судья принимает близко к сердцу исполнение этого закона, то я и полагал, что всего лучше выйдет, если предписание об обыске будет исходить от него. Кроме того, я часто бываю в лесах, выбираю бревна, и мне вовсе не хотелось бы нажить врага в Кожаном Чулке. Судья же пользуется большим авторитетом в стране, и ему нечего бояться.
Мисс Темпль взглянула на архитектора и спросила:
— Чего же может бояться честный человек со стороны такого добряка, как Бумпо?
— Извольте видеть, мисс, пустить пулю в чиновника так же легко, как в пантеру. Но, конечно, если судья отказывается выдать предписание, то мне остается только отправиться домой и написать его самому.
— Я не отказываюсь, сэр, — сказал Мармадюк, чувствуя, что его репутация беспристрастного человека подвергается риску. — Ступайте в мою контору, мистер Дулитль, я сейчас приду туда и напишу предписание.
Когда Гирам вышел, судья предупредил возражение со стороны Елизаветы, приложив палец к губам и сказав:
— Это страшнее на словах, чем на деле, дитя мое! Я полагаю, что Кожаный Чулок застрелил оленя, так как охотился с собаками, когда явился к тебе на помощь. Но если при осмотре его хижины найдется туша, то ты можешь заплатить штраф из собственного кармана, Бесс! Я вижу, что эта каналья Дулитль не откажется от двенадцати с половиной долларов, но, конечно, моя репутация судьи стоит такого пустяка.
Елизавета успокоилась после этого объяснения и рассталась с отцом, который отправился к Гираму.
Когда Мармадюк, исполнив свою неприятную обязанность, вышел из конторы, он встретился с Оливером Эдвардсом, который расхаживал перед домом судьи большими шагами в чрезвычайном волнении. Увидев судью Темпля, он бросился к нему и воскликнул с выражением такого глубокого и искреннего чувства, какого еще не проявлял в отношении Мармадюка.
— Поздравляю вас, сэр! От всего сердца поздравляю вас, судья Темпль! О, какая ужасная минута! Страшно и вспоминать о ней! Я только что из хижины, где виделся с Натти, который рассказал мне о случае с пантерой. Право, право, сэр, никакие слова не выразят и половины того, что я перечувствовал, — тут молодой человек запнулся, сообразив, что он переходит границы, — что я перечувствовал, узнав об опасности, которой подвергались мисс… мисс Грант и… ваша дочь!
Но сердце Мармадюка было слишком растрогано, чтобы придавать значение таким пустякам, и, не обращая внимания на смущение молодого человека, он сказал:
— Спасибо, спасибо, Оливер! Ты правду сказал: об этом вспоминать страшно. Но пойдем к Бесс, она одна, так как Луиза уже ушла к отцу.
Молодой человек бросился вперед, отворил дверь, пропустил судью и, последовав за ним, через минуту очутился перед Елизаветой.
Холодная сдержанность, которая так часто проявлялась в ее отношениях к Эдвардсу, теперь совершенно исчезла, и два часа промелькнули в свободной, непринужденной и искренней беседе, точно между старыми давнишними друзьями. Судья Темпль забыл о подозрениях, возникших у него во время утренней поездки, а молодой человек и девушка болтали, смеялись и задумывались, смотря по настроению. Наконец Эдвардс решил навестить мисс Луизу и отправился к пастору.
Возле хижины Бумпо в это время происходила сцена, которая расстроила все благодушные планы судьи относительно Кожаного Чулка и разом уничтожила непродолжительное согласие, установившееся было между юношей и Мармадюком. Получив предписание об обыске, Дулитль первым делом постарался заручиться надежными исполнителями закона. Шериф уехал на какое-то важное следствие; его помощник, остававшийся в деревне, был занят в другой части поселка; а деревенский констебль получил эту должность из благотворительных соображений, так как был хром. Была суббота, солнце уже склонялось к западу; в воскресенье благочестивый чиновник не мог предпринять такой экспедиции, так как рисковал этим погубить свою душу; а до понедельника всякие следы оленя были бы уничтожены или припрятаны. К счастью, на глаза Гираму попалась рослая фигура Билли Кэрби, и он немедленно решил заманить его. Джотэм, который вернулся в деревню из леса, присоединился к Гираму сам и пригласил к мировому судье лесоруба.
