Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов
В то время как в юрте раздавалось пение, одна из молодых девушек пряла что-то из верблюжьей шерсти. Служило ей для этой цели небольшое веретено, головка которого была изготовлена из дна старой деревянной кружки. Воткнут был в неё стерженёк, и веретено было готово. За штаны девушки держался испуганный ребёнок. На его измазанное лицо спадали длинные волосы. Не исполнилось ему ещё время пострижения, называемое здесь «праздником первых волос», который у девочек бывает на четвёртом году жизни, а у мальчиков – на третьем или на пятом. С оказии этого торжества ребёнок получает подарки, а родители устраивают выпивку. До этого времени нельзя было прикасаться к волосам ребёнка ножницами.
Был прекрасный вечер. Мы возвращались домой пешком. Перед нами в поле передвигались склонённые женщины. Искривлёнными маленькими вилами необычайно ловко выбирали они из травы сухой навоз на топливо и бросали его в корзину, помещённую за плечами.
Над полем медленно сгущалась темнота. Наклонённые женщины порасходились каждая до своего дома. Через двери юрт не видно света, так как они старательно закрыты. Угасает огонь, хозяева прикрывают войлоком отверстия на крышах юрт и вместе с семьями идут спать. Осматривал я вечером сомонный центр. Всё выглядело здесь вымершим. В публичных зданиях никто не остался на ночь. Те, которые работали в каких-то службах, поспешили, если вообще монгол способен к поспешности, до своих усадьб, юрт, отдалённых на несколько километров от посёлка.
После возвращения с работы домой монголы любят друг друга навещать. Это становится их единственным развлечением. При такой оказии хозяин забивает овцу, и пиршество готово. В честь гостя, прибывшего издалека, сходятся все соседи. Разговаривают о погоде, животных, женщинах. От времени до времени кто-то выглядывает за стадом, а часто посылаются дети, чтобы поехали на конях под взгорье и возвратили стадо. В обществе появляется временами какой-то красноречивый рассказчик или песенник. Прежде разные случаи рассказывали профессиональные сказители или странствующие монахи. Сегодня дети изучают сказки в школе, и потому часто именно они их рассказывают. От учащихся записал я, например, сказку об отважной девушке.
«Очень давно жила себе отважная девушка, которая имела сивого коня и два рыжих пса. Девушка жила вместе со своей матерью. Мать, умирая, дала девушке ведро и метлу и так сказала:
– Если подумаешь об этих двух предметах, каждое твоё желание исполнится.
Девушка была настолько мужественной, что пошла на двор Баин-хана и там объезжала коня. Была она очень сильной. Смогла даже натянуть чёрный лук короля, для чего обычно требовалось два человека.
В первый раз девушка выехала в далёкий мир. По дороге встретилась со страшным драконом. Влезла она на одно из придорожных деревьев. На счастье, появились там в это время две собаки. Дракон так их испугался, что возвратился в свою пещеру. Две собаки так сказали девушке:
– Слушай хорошо. Если из пещеры потечёт красная кровь, то дракон умер; если жёлтая – то мы оба умерли.
Сказавши это, собаки вошли в пещеру дракона. Вскоре из пещеры потекла красная кровь, а потом вышли обе собаки. Таким способом девушка спаслась, возвратилась домой и жила долго и счастливо».
Эта удивительная сказка содержит три разных сказочных элемента. Первая часть – это мотив школьной сказки поучительной, что прилежная работа, символами которой являются метла и ведро, всегда приносит пользу. Мотив этот является характерным для сказок типа «столик, накройся». Второй мотив – храбрая и сильная девушка, натягивающая лук и объезжающая коня – это характерный мотив номадов. Сказка всегда показывает идеалы, а идеал поставляет общество, из которого происходят сказители. Подчёркивают они основные черты, выражают свои пожелания и описывают свою среду, делают из этого вещи необычайно красивые и достойные подражания. Третья часть – два рыжих пса и дракон – это международный известный мотив народных сказок: животные помогают герою победить дракона.
В окрестности, населённой группой дариганга, я не встретил настоящего сказителя, только двумя неделями позднее в местности Асгат познакомился со старым Ядамом. Этот настоящий сказитель любил сказки с раннего детства. Ему было едва пять лет, а уже он подкрадывался к юрте, прилагал ухо к решётке и прислушивался, как старшие рассказывают сказки. Он не умел писать, не мог, следовательно, записывать того, что слышал, и, однако, не забыл ни слова.
Старый сказитель Ядам
Когда жители Асгата слышат, что появился старый Ядам, тотчас же юрта, в которой он пребывает, заполняется. Все усаживаются тогда вокруг старика и принимают живое участие в сложении сказки, добавляя что-то либо задавая вопросы. Временами слушают что-нибудь с недоверием, временами подзадоривают старика, потакая ему; всё зависит от того, какое есть направление действия в сказке. Рассказывание сказок создаёт впечатление скорее общей беседы, в которой тон задаёт сказитель, а другие берут голос. Не каждый среди обычных принимает одинаковое участие в разговоре. Например, кто-то после каждого предложения кричит громко дзаа (да ну!), что как бы придаёт рассказу ритм. Другие слушатели добавляют временами что-то от себя, а временами кивают только головами.
Сказка имеет свой ритм. Её ритмичными единицами в монгольском языке являются отдельные предложения. На первом слове предложения находится сильный акцент, в то время как последний слог предложения звучит протяжно. Там, где в прозе случайно выступает аллитерация, места эти всегда акцентированы. Если текст говорит о песне, сказитель поёт этот фрагмент, несмотря даже на то, что приведённая в сказке песня не имеет определённой мелодии.
Монгольский сказитель является своего рода актёром.
От старого Ядама в Асгате записал я много сказок, песенок, сцен бытовых и пословиц. Особенно красивым было сказание, которое под плоскостью сказки скрывает выяснение связи господствующего в Китае последнего императора монгольского Тогон Темура с Маньчжурами:
«Тогон Темюр был ханом монгольским. Когда китайцы атаковали его и победили, забрал он с собой своих жён, а также печать страны и убежал. Прибыл он на Ледовитый океан. Какой-то ночью Темур-хан положил свою печать на скалу и уснул. Назавтра хотел он её забрать, но примёрзла она так крепко к скале, что не мог её сдвинуть. Принуждён был оторвать печать силой, но удалось ему забрать только одну половину, так как другая осталась. Когда преследующие его китайцы дошли до океана и нашли половину печати, взяли её с собой, после чего возвратились.
