Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов
После обеда я поплавал в приятной воде, а потом попробовал ловить рыбу, но не с лучшим результатом, будучи приученным к спиннинговой катушке, а здешние старомодные шпули трудно вращаются, и нитка всегда запутывается.
В семь часов вечера в городском доме культуры прошло прощальное торжество. Несмотря на то, что мы опоздали, собравшиеся приняли нас громкими аплодисментами, когда мы говорили по-монгольски свои слова оправдания. Монголы дали тем самым доказательство, что любят, когда иностранцы говорят на их языке. После торжества нас ждал ужин, во время которого был подарен нам альбом с фотографиями всех наиболее интересных объектов аймака. Была уже полночь, когда вернулись мы в гостиницу. Приготовился я совсем ко сну, когда услышал за дверями какие-то шаги. Я подождал. Тихие шаги слышны были чётко. Кто-то прохаживался перед нашими дверями. Выглянул. Я заметил силуэт старого человека с ружьём. Подошёл к нему и спросил, чего он желает. Неужели нас охраняет?
– Нет, это требует гостеприимство, – ответил он спокойно.
Уселись мы на веранде. Я угостил его папиросой. Мы начали потихоньку разговаривать. Это был старый партизан.
В конце 1918 года китайские милитаристы вступили в Монголию и ликвидировали монгольскую автономию. Началось угнетение монгольского народа. В это время в Монголию проникали идеи русской революции. Пограничное население имело непосредственную связь с российскими и бурятскими революционерами. Революционные идеи также распространяло несколько русских офицеров, служащих в монгольской армии, а некоторые члены российский колонии, находящейся на территории Монголии, включились в пропагандистскую работу. Вскоре образовались первые группы партизан. В одной из них воевал мой собеседник.
Монгольское освободительное движение не началось, конечно, в 1918 году. Его корни достигают времён прежнего господства маньчжуров.
После изгнания китайцами в 1368 году монгольской династии Юань монголы отступили в степи Центральной Азии. Поссорившись между собой, монгольские повелители сосредоточились около трёх больших центров, каганатов Ойратского на западе Монголии, халхасского – на востоке Монголии и южно-монгольского. Центры эти вели между собой ожесточённую борьбу, порой вырывали друг у друга территории, но одновременно не сумели защититься от внешних врагов. Среди боровшихся взаимно повелителей прослыли ойрат Есен, а позже Дайян-хан, который ненадолго объединил все монгольские племена, позже Алтан-хан, который в XVI веке выступил в юго-восточной Монголии как великий защитник буддизма. Под конец XVI века в Азии появился последний великий захватчик – маньчжуры. Они сделали бросок с северо-восточных территорий, принадлежащих в настоящее время КНР, направились на запад с намерением занятия Центральноазиатских степей, древнего центра номадов и завоевания живущих здесь монголов.
От начала XVII века продолжалась непрерывная борьба монголов за независимость против маньчжуров, которые стремились уже тогда захватить китайский трон. Из монгольских битв за свободу известны такие имена, как Чахар Лигдан-хан или богатырь Цогту-тайджи. В это время феодальные повелители изменяли поочерёдно идее борьбы за свободу. Только очень немногочисленные из них остались ей верны. Мудрый и мужественный Цогту не согнул шею перед врагом и боролся до последнего. Народ не забыл советов Цогту-тайджи.
Ринчен написал киносценарий о жизни Цогту-тайджи. Стоит здесь вспомнить, как возник этот фильм. Ринчен приготовил научную работу о жизни и борьбе Цогту. Когда дошло это сведение до монгольского правительства, попросили Ринчена написать киносценарий о жизни Цогту, ибо научная работа достигла бы рук немногочисленных. Ринчен отложил временно научную работу и написал сценарий для одного из лучших монгольских фильмов. Я имел оказию увидеть этот фильм в Улан-Баторе. Захватывающие сцены, собранные и свежие, – живое воскрешение жизни номадов – произвели на меня огромное впечатление.
Но вернёмся к битвам монголов за свободу. Под конец XVII века Галдан-хан ненадолго объединил монголов для борьбы против маньчжуров. Те сеяли раздоры среди соперничающих между собой магнатов, которые выдавали им на добычу своих противников и народ. Таким образом, борющийся за свободу народ мог надеяться только на собственные силы. Несмотря на это, он не прекращал борьбы. В 1755 вспыхнуло восстание Амурсана, и в это самое время началось движение Ценгюнджаба. В рядах борцов за свободу находились пастухи, обязанные к повинностям феодальным как в пользу духовенства, так и светских феодалов.
Движение в этот раз было подавлено монгольскими феодалами и теократичным владыкой Хутухту из Урги. Но не навсегда. Образуются тайные товарищества и кружки, возникло так называемое движение «дугуйлан», начатое в южной Монголии, но вскоре оно приобретает сторонников во всей стране. Вспыхивают раз за разом восстания монголов в целях защиты независимости. Среди них наибольшие размеры приняло восстание Аюши в 1903 году.
Когда могущество маньчжурское клонилось к упадку, монгольские вельможи хотели спасти утраченные позиции и в 1911 году объявили Владыкой Монголии предводителя монгольского буддизма, Богдо-гегена («Святая ясность»). Под натиском царской России китайская буржуазная революция признала в 1913 году автономию Монголии, но китайские милитаристы считали это временной уступкой и ждали только оказии, чтобы снова здесь появиться. В 1918 году они использовали международную ситуацию и вступили в Монголию. Народ монгольский в этот раз не примирился с иностранным ярмом.
Старый партизан в молчании курил папиросу. Я спросил о его участии в битвах. Он неохотно об этом ответил. Изгнание маньчжуров и китайских милитаристов он считал за дело конечное. Потом пришла очередь белогвардейских банд барона Унгерна, которые в количестве 800 человек появились под предлогом «возвращения» монгольской автономии, убегая от Красной Армии.
Этот старый партизан принимал непосредственное участие в самых крупных событиях монгольской истории.
Назавтра утром напрасно искал я моего старого приятеля. Он ушёл. Забыл спросить его об имени. Вижу перед собой его старое, характерно монгольское лицо, седые волосы и маленькие живые скошенные глаза.
Только после полудня смогли мы выехать дальше, так как были трудности с получением бензина. По дороге было две поломки. Везде, где мы ехали, поочерёдно менялись ландшафты из лесистых в пустынностепные, выглядящие как «африканские». Вторая вынужденная остановка продолжалась немного дольше, а значит, у нас было время пройтись по окрестностям. Рядом с дорогой стояло несколько стойл, сколоченных из дерева. Было это зимовье животных какого-то кооператива. Рядом с жильём сушился в баках навоз. Поблизости поднимался небольшой холм. Между торчащими у дороги скалами, под деревьями с тёмными листьями, находились конские черепа. Мы наткнулись на жертвенное место. К сожалению, поблизости не было никого, кто бы нам мог что-нибудь объяснить.
