Юлия Власова - Каллиграфия
Машину сильно тряхнуло на повороте, и Кристиана вновь неприятно поразил громогласный смех шофёра. Кто они друг другу? Жених и невеста? Муж и жена? Что-то мешало ему помыслить об их родстве. Приникнув к железному перекрытию между кабиной и багажным отсеком, он тщетно вслушивался в их живейший разговор, изнемогая от жажды и томясь смутным чувством потери, как если бы принадлежавшую ему драгоценность вдруг вырвали у него из рук.
Между тем наступало утро. Перехваченная цепью холмов, перед путниками расстилалась равнина, где-то вдали синели зубчатые отроги гор, и Джулия не смогла сдержать возглас восхищения, когда первый, несмелый луч солнца пополз по земле, пересекая глиняную дорогу. Через мгновенье такая же ярко-желтая полоска легла ближе, подкралась к холмам и охватила их радостным сиянием. А еще минуту спустя целый сноп лучей ударил в боковое стекло грузовика, отчего водитель засмеялся пуще прежнего. Джулия запела, и, наверняка, как предположил Кимура, засветилась. Теперь она всегда светилась, когда ей было хорошо. Солнце постучалось в непроницаемую оболочку фургона, помедлило, распластавшись яркой кляксой по крыше, и с разбегу нырнуло в дремавшую справа оливковую рощу. И вдруг вся широкая равнина сбросила с себя сумрачное покрывало, вздохнула, точно пробудившаяся царевна, и заблистала росой. Зажужжали насекомые, весело зачирикали в кустарниках щелчки, а стрижи принялись усердно нарезать круги. Вспугнутая грузовиком стайка юрких бормотушек вспорхнула с земли и, издав резкое «чрек-чрек-чрек», скрылась в зарослях на противоположной стороне дороги.
— Не правда ль, чудесно? — спросил у Джулии незнакомец. — И это всё, с земляничными деревьями, шалфеем, чабрецом и розмарином, с шустрыми пташками и пугливыми сурками, — всё-всё принадлежит мне!
— А не преувеличиваешь ли ты? — с сомненьем отозвалась та. — Ведь ты бедняк. Сам говорил, лачуга в чистом поле, четыре колеса да ящики с абрикосами. Разве ж тут разживешься?
— Ага! А это ты видела?! — залихватски вскричал водитель, доставая из бардачка завернутый в пожухлую бумагу предмет и небрежно покручивая руль одними кончиками пальцев. — На, гляди! С таким добром я приобрету вдесятеро против того, что имеют миллионеры!
— Не хочу ничего знать! Что бы ни было в этом свертке!
— Ну, воля твоя, — сказал «властелин равнины», поспешно пряча предмет в карман. — Тпруу! Приехали! — шутливо объявил он, затормозив так, что Кристиан буквально впечатался лицом в стенку, у которой подслушивал.
«Они похожи на двух воркующих голубков», — ревниво заметил он, выглядывая из фургона, когда энергичный молодой человек, соскочив на землю, оббежал машину спереди и подал Джулии руку.
Прошло немного времени, и на место утренней свежести заступил зной, роса испарилась, замерло гудение пчел. Воздух иссушился в мгновение ока. Даже трава поникла, а пышные, горделиво распустившиеся цветы стали еще старательней источать свои ароматы. Кристиан отряхнул плащ и мягко спрыгнул с подножки кузова.
«Обман, кругом обман, — думал он, подкрадываясь к платану, за которым, блеклое и покосившееся, стояло жилище похитителя. — Люси лжет направо и налево, Джулия недоговаривает. Не удивлюсь, если у нее роман с этим нищебродом!»
Он огляделся: буро-зеленое взгорье на юге, откуда они спустились в низину, граничило с бездонным голубым небом, а впереди, за покосившейся крышей хижины, лиловым цветом отливали зубцы гор. Моря нигде не было видно.
Дождавшись, пока Джулия с незнакомцем переступят порог, Кимура перемахнул через дырявый плетень из проволоки и вскоре поравнялся с одиноким, давно перегоревшим фонарем, который должен был освещать тропинку к дому.
Он не испытывал неловкости при мысли о том, чтобы выступить в роли незваного гостя, однако имел ли он право вторгаться в чужую жизнь столь грубым и опрометчивым образом? О да, имел! Полное, неоспоримое право! Ибо кто как не он отвечал за благополучный исход миссии? Кто как не он был обязан собирать под крыло непоседливых учеников и приструнять их в случае непослушания?
«Работенка для наседки, ничего не скажешь», — проворчал Кристиан и направился к дверям лачуги. Как душно и уныло вокруг! Над крышей, плавно взмахивая крыльями, пролетел сокол, вернулся и повис в воздухе, словно бы задумавшись о бесцельности бытия, повернул затем от солнца и скрылся за рощей, метнувшись туда стрелою.
Кимура по привычке занес кулак, чтобы постучать, но потом опомнился и решил ворваться без всяких церемоний.
У паренька, который как раз потчевал Джулию чаем, при его появлении отвисла челюсть и хорошо, что не вывалился из рук заварник. Хотя одна капелька всё ж капнула гостье на ногу.
— Федерико, увалень! — зашипела не него Венто и вмиг притихла, увидав в проходе фигуру учителя. — С-синьор Кимура? — пролепетала она.
— Хотела от меня сбежать?
— Что вы! Как можно! Я… Я не подумав.
— Непреднамеренность действий — признак слабости натуры, — изрек Кристиан, облокачиваясь о высокую спинку стула. — Ты меня удивляешь.
— Кто это, Джулия? — спросил опешивший юноша. — И почему он тебя преследует? Ты только скажи, я с ним разберусь!
— Глупости! — фыркнула та. — Знакомьтесь, сэнсэй, это мой двоюродный брат.
Кристиан и Федерико неохотно обменялись рукопожатиями и оба сели за стол, вернее, за шаткий, облупившийся столик с подгнившими ножками.
— В последний раз, — угрожающе проговорил Кимура, норовя просверлить ученицу взглядом.
— Что? — беспечно откликнулась та.
— В последний раз ты срываешь мои планы, понятно?!
Федерико нервно заерзал.
— О, у меня же угощенье пропадает! Извиняюсь, глубоко извиняюсь! — И он резво вскочил со скамьи.
— Какое-такое угощенье? — полюбопытствовала Джулия.
— Да так, пустяки! Чепуха на постном масле!
Пока он бегал в погреб, который представлял собой не что иное, как прикрытую досками яму на заднем дворе, в его лачуге происходил странный разговор.
— Выходит, он твой брат? — спрашивал Кристиан, выбивая пальцами ритм по столешнице.
— А вы что вообразили?! Что он из мафиозного клана?
— Всякое вообразишь, когда человека уводят у тебя из-под носа. Смотри, как бы я не пожалел, что взял тебя на Крит.
— Вот еще! — вспылила Венто. — Да если бы не я, вам бы и в голову не пришло заступаться за несчастных детей! Вам не кажется, что в таком деле лучшее — это спонтанность?
— Не кажется, — буркнул Кимура. — Без качественного плана нас ждет провал.
— Это вас ждет провал, а я преуспею!
— Самонадеянная девчонка! Ты преуспеешь только в том случае, если тебе не помешают ни Моррис, ни Туоно, ни Люси!
