Владимир Мазур - Граница у трапа
— Поднимайтесь! Говорят, все в порядке.
У входа в надстройку ждал высокий, плечистый парень в белой куртке стюарда. Черные прилизанные волосы красиво, контрастировали с белоснежной улыбкой. Каждому стюард говорил традиционное «хаудуюду», каждому показывал на двери.
Мы вошли в надстройку и затоптались на месте, не зная, куда идти. Судно старенькое, нетиповой постройки. Я ни разу не был на подобном. К тому же неизвестно, где принимал капитан, — у себя или в кают-компании.
Стюард вывернулся из-за наших спин и на прекрасном английском пригласил следовать за ним. Я шел первым, смотрел на его накрахмаленную спину и мечтал о стакане минеральной со льдом.
Вентиляция была дрянной — откуда-то полз сладковатый запах приправ.
— Клопов морили, что ли? — спросил сзади Кондратюк.
— Ничего, — успокоил карантининспектор. — Сейчас как все враз закурим, ничего не будет слышно.
В кают-компании, как обычно, — большой стол, на котором искрились бокалы, отдельно — распечатанные пачки сигарет. Спички фирменные.
— Подождите, пожалуйста, минуту, — ослепительно улыбнулся стюард. — Капитан сейчас придет.
Карантининспектор подмигнул мне и показал взглядом в сторону, где на маленьком столе, кроме батареи разнокалиберных бутылок, лежал поднос с крохотными бутербродами, нанизанными на «спички».
— Ишь, приготовились. Споить хочет буржуазия.
Мы рассаживались, вынимали из портфелей и раскладывали перед собой бланки, штампы, штемпельные подушечки, устраивались поудобней.
Стюард застыл в углу манекеном.
Карантининспектор любовным взглядом окинул стол, шлепнул бланки на скатерть, энергично сказал:
— Приступим?
Заметив взгляд карантининспектора, стюард приблизился скользящим шагом, доверительно спросил вполголоса, склонившись:
— Пиво? Коньяк? Виски? Оранжад? Кока-кола? Ром? Вино?..
Карантининспектор глазами указал на красочную бутыль.
Я выбрал оранжад со льдом.
Никитин сделал вид, что ничего не слышит.
Мы, как и пограничники, должны быть стойкими, но уж больно хотелось пить.
Стюард приготовил мне оранжад — откупорил бутылку, достал щипцами из никелированного ведерка кусочек льда, наполнил бокал.
Карантининспектору, заговорщицки улыбаясь, налил стопку «Фундадора».
Мой сосед обвел стол скучающим взором, небрежно взял рюмку, выпил, после чего с преувеличенным видом углубился в изучение пустых бланков.
— Слышь, Юр, — выдохнул он мне на ухо, — что за пойло он мне плеснул? Жжет.
— По-моему, это виски «Белая лошадь», — громко заметила со своего места врач. — Самое гадкое, от которого чаще всего случается белая горячка. И цирроз печени.
— Так я ж для расширения сосудов, — забеспокоился карантининспектор, удрученный тем, что его маневр не прошел незамеченным. — Я, так сказать, соблюдаю дипломатический протокол...
— Послушайте, где капитан? — спросил Кондратюк стюарда, — Уже начало второго.
Старшего лейтенанта было не узнать. Куда девался прежний балагур! Здесь он был подтянут, суров, ни капли улыбки.
Стюард вежливо улыбнулся, хотел ответить, но в это мгновение стеклянные двери кают-компании открылись, и перед нами предстал капитан, которого вела под руку смуглая девушка.
Карантининспектор, с наслаждением затягивавшийся американской сигарой, поперхнулся дымом, закашлялся. Коробка спичек с наклейкой, изображавшей красивое судно, выпала из его пальцев на палубу. Я поднял ее, зажал в кулаке, уставился на капитана. Невероятно, но мастер был в стельку пьян. Покачиваясь, словно в десятибалльный шторм, капитан с помощью девушки добрался до своего места и дрожащими пальцами прикрыл вспотевшее чело.
Я сунул коробку спичек в карман — наклейка предназначалась Вовчику.
Негромко спросил Никитина:
— Выход есть, каково же будет представление?
— А дочка у него ничего, — тихо сказал мне карантининспектор. — Вот батька... Н-да...
— Что с капитаном? — обратился старший лейтенант Кондратюк к стюарду.
Тот пожал плечами и сделал удивленные глаза.
Никто не улыбался. Работы невпроворот, а тут такие дела...
Капитан молчал, подперев обеими руками тяжелую голову.
— Вспоминает, в какой порт зашел, — шепнул я Никитину. — Ну, что делать будем?
— Мистер капитан, заполните, пожалуйста!
Никитин протянул бланк.
Капитан, мутно глядя на бумагу, чиркнул ослабевшей рукой в ненадлежащих местах, что-то промычал и опять погрузился в самосозерцание.
Его непонятное поведение поразило всех.
Я попытался завязать беседу, но ничего, кроме ограниченного набора псевдоанглийских слов, которые выслушал из чисто лингвистического интереса, не добился.
Порой капитан для разнообразия добавлял кое-что из испанского фольклора.
Время шло.
— Скоро светать начнет, — громко оповестил я заскучавшее собрание.
Никитин сердито рассматривал испорченные капитаном бланки, старший лейтенант совещался с агентом «Инфлота».
— Хулиган какой-то, а не капитан, — подытожила общую мысль врач. — Надо сообщить его руководству.
— Лучше его бабушке. Одно и то же.
Разнося оранжад и кока-колу, стюард иронически улыбался, показывая глазами на капитана. Заметив его ухмылку, девушка что-то сердито сказала, и стюард ровнехонько застыл в своем углу, рядом со столиком с напитками.
Капитан на глазах становился полным идиотом. Видно, вся его энергия уходила на сохранение вертикального положения, потому что он не мог даже подобрать расползающиеся губы. По всему было ясно — ему не до приема комиссии.
— Все! Уходим! — решительно поднялся Никитин. — Юра, собирай портфель!
— Согласен!
Поднялся и старший лейтенант.
Капитан, которому было наплевать на наши тревоги, все более клонился набок, и если бы не вовремя подскочивший стюард, грохнулся бы на пол.
Заметив, что члены комиссии стали собираться, девушка извиняющимся тоном сказала, что капитан очень, очень болен, ей неловко...
— Мы покидаем судно, — прервал ее агент «Инфлота». — Простой за счет судна.
— Прошу прощения, господа! Все обернулись.
В дверях стоял приятного вида мужчина в форме чифа.
— Я — чиф «Сансета». К вашим услугам.
Он подошел к капитану, сделав знак стюарду.
— Если не возражаете, я помогу капитану. Он простыл во время шторма и, видимо, решил поскорее вылечиться, но... не рассчитал дозу.
Лукавая, заговорщицкая улыбка скользнула по симпатичному лицу чифа. Веселые глаза, приятные манеры располагали, и мы поостыли.
— Бывает, — проворчал карантининспектор, первым возвращаясь на свое место.
— Что касается формальной стороны дела, — добавил чиф, — то я могу воспользоваться факсимиле капитана.
