Владимир Мазур - Граница у трапа
— Про тебя анекдот, — засмеялся Никитин. — Помнишь, как ты забыл на судне фуражку — все оттого, что не носишь на голове — и она уплыла в жаркие страны?
Я с протяжным вздохом нахлобучил фуражку почти на самые уши. У, нудный Никитин! С тоски с ним помереть можно!
* * *Когда склянки пробили полночь, чиф сказал, ни на кого не глядя:
— Через сутки войдем в русские территориальные воды. Надеюсь, все понимают, что это значит?
В кают-компании «Сансета», освещенной только лампами, горевшими над баром, устроенным в углу, присутствовали трое — чиф, пугливого вида второй помощник и кто-то, сидевший в полумраке. Это был Раджа, убийца Ортопеда, человек Метиса.
Второго помощника не интересовали взаимоотношения чифа и Раджи — он придерживался золотого правила — чем меньше знаешь и видишь, тем легче живется.
— Для подстраховки, — продолжил чиф, — вместо «заболевшего» капитана комиссию приму я. В случае «недоразумений» можно будет цепляться за параграфы законов. Лучше, конечно, чтобы все прошло гладко. Ты, — «обратился чиф ко второму, — не показывайся на глаза, а то со страху штаны обмараешь. И перестань записывать! — взорвался он, видя, как второй принялся старательно чиркать что-то в небольшой записной книжке.
— А как быть с погрузкой? — с видом послушного ученика спросил второй.
— Грузить будем прежде всего в твиндек носового трюма. Сам трюм задраить наглухо. В остальные — потом.
— А дифферент на нос? Он и так уже...
— Плевать на дифферент! Судно выдержит! А не выдержит... Словом, это твоя забота. И вообще — держись во время приема подальше от кают-компании. Заболей, сломай себе ногу, напейся — что угодно. Чем меньше людей будет шататься на глазах у властей, тем лучше. И чтоб никаких... «неожиданностей»! — обратился чиф к Радже. — Чтоб не повторился случай с новеньким!
— Дальше грузовой палубы никто не попадет, — заверил Раджа. — Есть парочка надежных ребят. О своем «падении» новенький помалкивает.
— Ладно, думай сам. Теперь забота о грузе — на твоих плечах. Тебе за это неплохо платят.
— Тебе тоже, — не остался в долгу Раджа.
Чиф несколько секунд всматривался в плохо различимое лицо Раджи, не выдержал, машинально дотронулся до верхнего кармашка форменной блузы.
Обращаясь ко второму, добавил помягче:
— Итак, трюм задраить. Подготовить документы. Из русского порта курс на Манти. Не забудь о бункере.
Второй дернулся записать распоряжения, но под взглядом чифа лишь поспешно кивнул.
* * *Город растворялся в удушливо-липкой ночи, когда наш «рафик» шпулькой несся вдоль разделительной полосы одной из центральных улиц.
Мигали неоновые рекламы, пятнами проскакивали освещенные витрины.
На одном из перекрестков пришлось притормозить, так как пустынную улицу переходила пара. Парень, наклонившись, что-то говорил девушке, а она, запрокинув голову, шла, ничего не замечая.
— Елки-моталки! — резко обернулся я. — Оп-ля!
Мне показалось, что девушка — Юля. Неужели она? С кем? Да нет, быть не может! Вечером у пляжа расстались. Мне надо было отправляться на смену, ей — отдыхать перед ночной.
— М-да, — подал голос шофер. — Такая ночью приснится, можно не просыпаться.
— Что случилось? — спросил Никитин.
— Показалось, — пробормотал я. — Мираж.
— Рекомендую забыть мираж и настроиться на рабочую волну, — менторским тоном изрек Никитин.
«Рафик» остановился. К нам подсели ждавшие пограничники.
— Кто ночью не спит? — задал обычный вопрос старший лейтенант Кондратюк. — Ночью не спят грузчики, воры и... представительницы древнейшей профессии. Ну, залетный, гони! Чем скорее примем «Сансет», тем больше времени для отдыха останется. Никитин, что за судно? Не успел по картотеке посмотреть.
— Давно не было видно. Наверно, ремонтировался. Старая калоша.
Мы подъехали к воротам порта. Охранник сунулся к машине, увидел форменные фуражки, знакомые лица, махнул рукой — можно ехать. У будки охраны стоял пограничный наряд — автоматы за плечами, фляги оттягивают пояса, фуражки чуток на затылке. Солдаты вытянулись, завидев в машине своего старшего лейтенанта.
Никитин посмотрел на часы.
— «Ростов» быстренько отпустим и — на «Сансет».
— «Быстренько», — не удержался я. — По инструкции!
С «Ростовым» мы разделались относительно быстро — закрыли на нем границу, оформили отход. В самый последний момент оказалось, что у второго помощника и диспетчера нефтегавани не сходятся цифры погрузки, поэтому судно какое-то время вынуждено задержаться у причала.
Мы сошли на берег и совсем недолго постояли в ожидании рейдового катера «Озерейки». Однако оказалось, что в этой части порта, запруженной танкерами, негде пристать, поэтому пришлось вновь грузиться в «рафик».
Машина помчалась по порту, мягко подпрыгнула несколько раз на переезде и остановилась у домика карантинной инспекции.
Шофер коротко просигналил. Свет в окошке погас. Через полминуты к нам выхромал Владимир Николаевич — инспектор карантина по растениям. Он с трудом забрался в машину — мешал протез, и мы поехали за врачом.
Опять остановка. Шофер несколько раз просигналил, включил и выключил дальний свет фар.
— Доброй ночи, товарищи, — поздоровалась она, и мы дружно ответили, заулыбались. Как-никак — единственная женщина в комиссии.
— Поехали! — похлопала она шофера по плечу. — В «Инфлот» заезжать не будем. Он ждет у катера.
Мы опять промчали вдоль складских зданий, железнодорожных путей, металлоконструкций на двадцать пятый причал, где ждал катер.
Когда перебирались на «Озерейку», от громады холодильника ветер донес оглушающий запах аммиака.
— Фу! — зажала врач нос — Опять у них утечка. Приеду, оштрафую.
Мы не успели устроиться в носовом салоне, как катер, отвалив от причала, ринулся в ночь.
На переднем сиденье дремал с папкой в руках агент «Инфлота», невысокий, кучерявый крепыш.
— Эй! — похлопал его по спине Саша Кондратюк. — Почему на рейде принимаем?
— Причалы забиты, — равнодушно ответил агент.
— Завтра к вечеру поставим под погрузку.
— Станем высаживаться, — тихонько напомнил мне Никитин, — не забудь фуражку надеть.
— Не забудь потемнее накидку, — замурлыкал сидевший сзади Кондратюк.
Все рассмеялись. С Кондратюком было весело.
На «Сансет» высаживались тяжело — трап смайнали не до конца, и пришлось подсаживать друг друга. Особенно досталось врачу — юбка у нее была узковата. Она высадилась первой, кого-то отчитала наверху на ломанном английском, узнала, как дела на судне, и громко сказала нам, ждавшим внизу:
— Поднимайтесь! Говорят, все в порядке.
