Ю. Попков - Искатель. 1963. Выпуск №3
Вот почему замерло все издательство. Г-н Дорн в кабинете за закрытой дверью пересказывает сюжеты, а г-н Аугенвайс сообщает их продолжение.
— Роман «Рука на экране», — говорит Дорн, заглядывая в шпаргалку, потому что он не может помнить сюжеты всех публикуемых романов наизусть. — «И тогда детектив Смит убеждается, что все улики указывают на любимца публики молодого киноактера Гарри Джонса…».
— Достаточно, — перебивает его Аугенвайс. — На первой странице романа, между прочим, говорилось о том, что в фильме будут опасные трюковые кадры и знаменитых актеров на съемках, будут подменять дубли. Там шло длинное, описание комнат, в которых толпятся молодые люди, подменяющие знаменитостей в опасные моменты, а в придаточном предложении поминался бывший акробат, которому предстоит совершить в фильме головокружительный прыжок. Так вот, он-то, пользуясь своим сходством с известным киноактером, а также своей акробатической смелостью, и совершил преступление. Промежуточные звенья я опускаю. Ну как?
Дорн нажал кнопку.
— Принесите мне содовой воды, — сказал он секретарю и охрипшим голосом продолжал: — «Роза и решетка». Девушка, отданная на воспитание в пансион католического монастыря…
— Достаточно, — перебил его Аугенвайс. — Она не девушка. Она переодетый юноша, проникший в пансион монастыря, ибо в его стенах находится…
Дорн нажал кнопку снова.
— И виски, — добавил он слабым голосом.
ГЛАВА XVIII,
— Существует превратное убеждение, — сказал Абердох, — что память может от перенапряжения ослабнуть. Уверяю вас, это не так. Напротив, память можно тренировать, как тренируют мускулы. Сегодня вы вспоминаете полстраницы, завтра — страницу, через неделю — главу…
— Понимаю, — сказал его случайный собеседник, с которым они вместе попивали пиво. (С некоторых пор доктор наук пристрастился к этому занятию.) — Это как человек, который в юности начал поднимать маленького теленка, поднимал его каждый день и так поднаторел, что потом действительно таскал на руках взрослого быка. Помнится, что-то такое я читал в книжке.
— Вот именно, быка! — сказал Абердох. — Когда-то я запоминал страницы, потом главы, теперь я запоминаю почти наизусть целые книги. Ах, друг мой, — сказал он, — трудность состоит не в том, чтобы вспомнить, а в том, чтобы забыть. Почему я сижу с вами? Я не хочу сказать ничего плохого о вас, но почему я сижу с вами и пью пиво, которого я терпеть не могу, и почему потом я, наверно, даже выпью водки? Только для того, чтобы постараться забыть то, что переполняет мою голову. Кражи, убийства, похищения! Страшные преступления, совершенные среди темной ночи и белого дня.
— Нелегко жить с такой отягощенной совестью, — сказал собеседник, отодвинувшись от Абердоха.
— При чем здесь совесть? А, понимаю! Вы решили, что меня угнетают совершенные мною преступления? Нет. Преступления совершены другими.
— И вы посвящены в них?
— По долгу профессии, — ответил Абердох. — Только по долгу профессии.
— Ну, мне пора, — сказал собеседник и, стремительно направляясь к двери, добавил: — Было очень приятно познакомиться.
ГЛАВА XIX,
Звякнули ключи, щелкнул замок, заскрипела, открываясь, тяжелая дверь, и г-н Хохдрук очутился в кромешной тьме. Сердце его сильно билось, может быть, первый раз в жизни.
«Не будь я Хохдруком, если не доведу этого до конца, — повторял он мысленно. — Я иду по верному следу. Если все обстоит так, как утверждает Земиколон, то в папке переписки должно найтись письмо с разгадкой. Значит, нужно только извлечь это письмо. Извлечь и сличить!.. Сличить и вернуть!.. До чего же здесь темно!..»
Хохдрук стал нащупывать в темноте выключатель, но тут же спохватился: свет в окнах может привлечь внимание прохожих, пойдут разговоры, а этого надо избежать.
«Обойдусь карманным фонариком», — подумал он.
Он нажал на кнопку карманного фонарика. Луч света выхватил из темноты оскаленный череп и перекрещивающиеся кости, Хохдрук попятился. Но оскал черепа был мучительно знаком. Хохдрук вспомнил, что так выглядит рекламный плакат к роману «Гибель в пустыне», выпущенный его отделом. Успокоенный, он перевел луч фонарика правее и вздрогнул снова. Его глазам открылось зрелище еще более ужасное. Волосатые окровавленные руки сдавливали горло кричащего человека. Хохдруку были знакомы и эти руки и подпись под ними: «Приятно провести свободный вечерок с новой книгой «Цербера», содержащей рассказ о самом зловещем убийстве столетия». Но это почему-то не успокаивало.
«Лучше не глядеть по сторонам, — подумал Хохдрук, задрожав при мысли о том, как выглядят в темном помещении другие рекламные плакаты фирмы «Цербер». Чтобы подбодрить себя, он еще раз с торжеством подумал: «Все-таки я уличил этого господина! Если бы он мог предъявить для сличения письмо, он не сопротивлялся бы моему посещению магазина. Но я тут! Вместе с предписанием расследовать дело фирма выдала мне контрольные ключи к магазину. Я открою конторку, в которой хранится корреспонденция, и проверю, лежит ли там письмо. Очень просто… И ничего страшного. Вот полки с книгами… Вот запертый сейф с выручкой…»
Холодно. Темно. Пусто.
Освещая себе дорогу фонариком, ступая на цыпочках и нащупывая дорогу вытянутой рукой, г-н Хохдрук приблизился к конторке, открыл ее и вынул толстую папку, в которую подшиваются письма. Как во всех магазинах фирмы «Цербер», папка эта лежит справа. Сейчас все, решительно все разъяснится!
Но тут дверь магазина, запертая им изнутри, медленно-медленно приоткрывается.
Господи! Дверь-то он запер, но ключ не оставил в замке, и теперь кто-то открывает ее снаружи. В приоткрытую дверь просовывается рука. В белом дрожащем круге света, который Хохдрук нервно направил на дверь, рука в черной перчатке выглядит зловеще. Черная рука протягивается к выключателю, чтобы зажечь свет. Нервы Хохдрука не выдерживают. Он хватается за дверь и с криком: «Кто там?!» — тянет ее к себе. Неизвестный отдергивает руку и тянет дверь к себе, стараясь захлопнуть. Они сопят, стараясь пересилить друг друга.
Незнакомец неожиданно отпускает дверь, Хохдрук падает на пол.
Тогда тот, кто стоял за дверью, с криком: «Попался! — врывается в магазин. — Я тебе покажу, как называться «Отчаянным»!» Два человека в полной темноте борются и даже боксируют.
