Андрей Баширов - Оборотни Индии
— Это не очень разумно, — заметил Бадринатх. — Если держать серебро и медь вместе, то на серебряных рупиях появятся пятна. Впрочем, ничего, отчистим.
В следующем горшке было то же самое, зато в другом оказалось кое-что получше — золотые и серебряные украшения, кольца, наручные и ножные браслеты. Многие из этих вещей были в пятнах крови.
— Мерзавцы! — воскликнул я. — Значит, этот подлый Мохан Дас и впрямь сказал правду, признавшись, что он убийца.
Более в этом углу ничего не было, и мы уже было собрались уходить, как вдруг Пир Хан, вышедший раньше всех наружу, позвал нас:
— Смотрите, здесь еще одно подозрительное место.
Мы подбежали к нему и увидели узкий лаз между двумя скалами, в который можно было пролезть только на четвереньках. Забравшись внутрь, я увидел, что вся маленькая пещера, в которую вел лаз, была забита какими-то тюками. Мы принялись за работу, развязывая эти тюки и быстро изучая их содержимое. Я был счастлив, найдя в одном из них еще золото и серебро, но не успел поделиться этой новостью с остальными, как снизу, от подножия скалы, был подан сигнал тревоги.
— Внизу два человека! — сообщил прибежавший разведчик. — Они вышли из-за угла ближайшего дома и направляются сюда. Идут они медленно, потому что у каждого на плечах по большому мешку.
— Их только двое. Мы с ними легко справимся. Погасите свет, — распорядился я, — и затаитесь у самого входа. Как только они войдут, мы нападем на них.
Мы едва успели занять наши места у входа, держа наготове платки и мечи, как услышали голос одного из разбойников, звавшего дервиша:
— Хуссейн! Эй, Хуссейн! Спускайся сюда и помоги нам. Мы нагружены, как верблюды, а ты даже не хочешь посветить нам, чтобы показать дорогу.
— Оскверню я его мать! — выругался второй разбойник. — Он небось накурился опиума и не слышит нас. Ну, я ему дам!
Судя по шуму, долетевшему до нас, он споткнулся и упал, вслед за чем мы услышали град проклятий в адрес дервиша, тяжелого мешка, который тащил разбойник, и камней, что попали ему под ноги. Через пару минут они выбрались наверх и бросили на землю мешки.
— Где этот проходимец? — сказал один из них. — Свет потушен, и я готов спорить, что эта скотина и впрямь либо накурилась до изумления и спит, либо соблаговолила уйти в ближайшую курильню.
Его товарищ тяжело сел на землю, сипло дыша от усталости.
— Зайди в пещеру! — сказал он. — Ты знаешь, где лампа. Разожги огонь, а я хоть немного переведу дух.
Продолжая на чем свет стоит поносить дервиша, разбойник вошел в пещеру, где я и Пир Хан немедленно прикончили его. Его приятель, заслышав шум, вскочил на ноги и бросился вниз. Увы, ему не суждено было удрать — он налетел на мешок, который сам и принес, упал и, не успев подняться, получил добрый удар мечом в шею.
— Готово! — сказал я. — Нам пора уходить. Берите каждый по тюку и пошли.
Когда мы вернулись в караван-сарай и развернули тюки, даже я был поражен и напуган увиденным. Многие вещи — одежда, шали, тюрбаны, да и сами тюки были залиты свежей кровью. Мои пальцы обагрились ею, и я с отвращением бросил свой тюк на землю.
ТРЕВОГА!
После успешного налета на логово разбойников в пещере мой отец начал поговаривать о том, не пора ли нам покинуть Хайдарабад, где мы пробыли уже достаточно долго. У меня же был другой замысел, которым я не замедлил поделиться с остальными. Я предложил пожить в городе еще дней десять-двенадцать, но не всем вместе в одном караван-сарае, а разбиться на четыре группы так, чтобы каждая из них действовала отдельно. Мой план сработал отлично. Мы расселились по разным караван-сараям, и первую неделю не проходило и дня, чтобы мы не уничтожили хотя бы несколько путешественников. И пусть каждый раз добыча оказывалась невелика, нам было что добавить в общую казну, которую мы предполагали поделить по возвращении домой.
Все шло хорошо, и рассказать об этих днях мне особенно нечего — каждый из нас был занят своим делом. На восьмой лень, совсем рано утром, когда мы только встали, к нам в караван-сарай пришел Бадринатх. Он явно был чем-то взволнован, его обычно спокойное лицо выдавало серьезную тревогу.
— Нам надо бежать! — сказал он. — Этот город больше не безопасен для нас.
— Почему? — спросил я в изумлении. — Что случилось? Неужели кто-нибудь из наших предал нас и сообщил властям, кто мы такие?
— Дела плохи! — сказал Бадринатх. — Несколько наших лучших людей схвачены и посажены в тюрьму. Ты же знаешь, что наш друг Сарфраз Хан очень храбр, иногда до безрассудства, поэтому немногие соглашаются работать с ним, опасаясь за свою жизнь. Если бы не эта его ненужная лихость, он давно стал бы джемадаром, да и весь род его за уже много поколений…
При чем здесь это! — вскричал я в раздражении. — Короче! Говори по делу — шайтан возьми его, тебя и всех ваших предков! Ты стал болтлив, как старая баба!
— Угомонись! — спокойно сказал Бадринатх, от которого мои слова отскакивали как горох от стенки. — Я не буду утомлять тебя длинными историями. В общем, так: вчера вечером на базаре Сарфраз Хан подцепил парочку сахукаров, которые собирались в Аурангабад. Он уговорил их остановиться в его караван-сарае, и они договорились выехать все вместе на следующее утро. Оба, похоже, были весьма богатые люди, по крайней мере, их поклажа выглядела весьма внушительно и соблазнительно. К несчастью, когда уже совсем стемнело, к ним в гости пришли какие-то их знакомые торговцы и предложили им подождать в Хайдарабаде еще неделю, а уж потом ехать вместе с ними. Можешь ли ты представить себе, какое разочарование и справедливое возмущение охватили Сарфраз Хана, когда наши дорогие купцы согласились на это? Они даже собрались переехать к своим приятелям в их караван-сарай, повергнув Сарфраз Хана в окончательное уныние, но поскольку стало уже совсем темно и тащиться через весь город они побоялись, то решили подождать до утра и тогда уже переехать.
Сарфраз Хан, насколько Бог дал ему красноречия, пытался переубедить их, но, увы, напрасно. Вот он и решил, что ничего не остается делать, как немедленно придушить обоих купцов и закопать их в караван-сарае. Должен признать, Амир Али, что эти два толстых купца могли бы ввести в искушение даже меня или тебя — что уж тут говорить о Сарфраз Хане! Ему надо было лишь дождаться раннего утра, быстро сделать дело, бросить их тела на месте и без промедления покинуть караван-сарай. Потом он мог бы спокойно въехать в город через другие ворота, поселиться, скажем, в моем караван-сарае, а я бы переехал в его, поскольку меня там никто не знает. Он же не стал мучить себя раздумьями — взял и придушил обоих купцов сразу же, как ушли их товарищи, и прибрал к рукам их вещи.
