Андрей Баширов - Оборотни Индии
— Клянусь своей головой, что вас не ждет никакая опасность, — заверила девушка. — Наш хозяин уехал в свое поместье, а с ним и все слуги. Во всем доме нет никого, кроме хозяйки, меня — ее рабыни да еще двух рабов и трех старых женщин.
— Тогда пошли! — молвил я.
Мы вошли в глубину дома и, миновав открытый двор, оказались в комнате, в которой сидела молодая, богато одетая женщина, а рядом с ней одна из тех старух, о которых упомянула девушка. Увидев меня, женщина поспешно накинула на свое лицо чадру, однако я успел заметить, что она прекрасна, как райская гурия.
— Не может быть! Это он! Какое счастье! — прошептала красавица, отвернувшись от меня.
— Да, моя госпожа! Это я, твой раб, и молю тебя снять чадру, чтобы увидеть твою божественную красу!
— Уходи! — сказал она чуть слышно. — У меня хватило смелости позвать тебя, но теперь страх и стыд сковали мой язык. Уходи скорее, ради Аллаха! Мне стыдно, и я не хочу, чтобы ты подумал обо мне что-нибудь дурное…
— Я думаю только об одном, моя госпожа, что ты можешь сделать своего раба самым счастливым человеком на свете, если захочешь, — перебил я ее. — Посмотри только на меня, а потом можешь приказать мне уйти, будь на то твоя воля.
— Я не могу! — сказала красавица. — Я не могу, я не смею! Ах, нянюшка, зачем ты заставила меня позвать его!
Старуха жестом показала мне, чтобы я сам поднял чадру, и я послушался ее. Красавица попыталась было робко отклониться от меня, но я решительно и нежно снял накидку. Я увидел воистину райское лицо, здесь было все: и сахарные уста, и коралловые губы, и прекрасные глаза газели. Не в силах сдержать себя, я заключил красавицу в свои объятия.
— Вот это правильно! — усмехнулась старуха. — Клянусь Аллахом, ты молодец! Ну что же, я, пожалуй, пойду. Думаю, у вас найдется, что сказать друг другу, а я не стану вам мешать.
— Нет, нет, нет! — вскричала красавица. — Не уходи! Я боюсь остаться с ним одна!
— Ерунда! Не говори глупостей. Не обращай внимания на ее слова, господин, — сказала старуха и вышла из комнаты.
— Повелительница моего сердца! Не бойся меня и доверься, — сказал я и, выпустив красавицу из объятий, сел рядом с ней на краю ковра.
— Не знаю, что ты теперь подумаешь обо мне, — сказал она, — но, увидев тебя вчера, я почувствовала, как сердце перевернулось в моей груди от неожиданно вспыхнувшего чувства и страстного желания вновь увидеть тебя. Будучи уверенной, что ты никогда не станешь моим, я испытала страшные муки и думала, что умру, однако моя нянька пообещала разыскать тебя, да, видать, Аллах смилостивился надо мной и послал тебя сам.
— Ничто в этом мире не делается против воли Аллаха! Видно, ему было угодно, чтобы и я воспылал к тебе нежной любовью, подобной любви соловья к розе. Твоя служанка сказала, что тебе нужна моя помощь. Говори, и я сделаю все, что смогу.
— Слушай же, и ты поймешь, что я действительно заслуживаю сострадания, — молвила моя красавица. — Я дочь небогатых и незнатных людей, но, как ты сам видишь, я красива, и они смогли выдать меня, а точнее — продать, за моего старого и злого мужа, не спросив, хочу ли я связать свою жизнь с ним. Он оказался груб и жесток, он неоднократно бил и мучил меня, и я поклялась на Коране, что более не останусь под крышей его дома. Да, я сделала это, и вчера собиралась уже бежать, как вдруг увидела тебя и обратилась к Аллаху с горячей молитвой послать тебя мне на помощь, и он внял моей мольбе. Именно так обстоит дело. Думай теперь обо мне, что хочешь, но спаси меня! Если ты откажешь, то мне остается только одно — принять яд и разом покончить с моими страданиями.
С этими словами она бросилась к моим ногам и обхватила руками мои колени.
Ты сделала бы непоправимую ошибку. Не бойся! Беги прямо сейчас из этого проклятого дома, и я уведу тебя отсюда в далекую страну, где тебя никто никогда не найдет.
— Я не посмею, мой господин. Ты же знаешь, что ждет женщину, если она будет уличена в неверности супругу и попытке скрыться от него. Меня поймают и забьют камнями, а потом бросят на свалку, как падаль.
— Что же тогда делать? — спросил я в нерешительности. — Я почти не знаю этот город, и одному мне организовать твой побег будет трудно.
— Я позову свою няньку, она может что-нибудь придумать. Каллу! — позвала она. Старуха вошла в комнату и, почтительно поклонившись, спросила: — Что прикажешь, моя госпожа?
— Послушай! — сказал я. — Завтра я должен тронуться в путь, к себе на родину в Хиндустан. Твоя хозяйка должна бежать вместе со мной, но как это лучше сделать? Подумай и помоги нам.
— Что? Бежать?! Бросить дом и все остальное и бежать в Хиндустан с незнакомым тебе человеком! — воскликнула потрясенная Каллу. — Азима! Ты сошла с ума, да простит мне Господь такие слова! Откуда ты знаешь, кто он такой и куда завезет тебя? Я пожалела тебя и свела с этим молодым человеком, однако бежать с ним из родного дома — совсем другое дело! Я не стану помогать вам.
— Матушка! — сказал я. — Я не какой-нибудь проходимец и готов поклясться своими глазами, — да померкнет для меня свет дня, если я лгу! — что безумно влюбился в твою госпожу и буду верен ей до гроба. Помоги нам, и мы будем молиться за тебя Аллаху до самого последнего дня своей жизни. Я уезжаю из Хайдарабада завтра вместе с моим отцом, богатым купцом. Я его единственный и любимый сын; он не откажет нам в своем покровительстве, и мы будем жить долго и счастливо, благословляя твое имя. О, Каллу! Неужели ты не сможешь что-нибудь придумать? Может быть, ты знаешь какое-нибудь подходящее место по дороге к крепости Голконда, мимо которой мы поедем завтра, где мы могли бы все встретиться? Я щедро награжу тебя и обещаю прямо сейчас дать тебе сто рупий, если ты поможешь мне.
К моим мольбам наконец присоединилась и Азима. Она пала ниц перед старухой и вскричала: «Каллу! Разве ты не знаешь меня с самого детства?! Разве есть сейчас у меня кто-нибудь роднее тебя?! У меня не осталось никого — ни отца, ни матери, только ты. Неужели ты хочешь, чтобы мой старый муж по-прежнему мучил меня и чтобы я в конце концов погибла?! Разве ты не клялась помочь мне?!».
— О, горе мне! Что мне делать! — возопила старуха. — Чем же мне, несчастной старухе, помочь тебе?! Я ничего не могу!
— Ты можешь сделать все! — твердо сказал я. — Нет таких препятствий, которые бы не мог преодолеть ум женщины.
— Вспомни, Каллу, последний раз, когда я заболела, ты сказала, что отправишься к усыпальнице святого Хуссейна Шаха Вали, чтобы принести ему подношение и помолиться за мое здоровье. Ведь, кажется, эта гробница как раз и стоит на той самой дороге, по которой завтра отправится наш господин?
